Петербургские истории - Валерия Сергеевна Праздникова

— Помнишь, что надо делать?

— Да, — я выложила на середину стола старинное круглое зеркало размером с суповую тарелку. На черненом серебре рамы выгравированы магические знаки, стекло тоже темное, словно отражает ночное небо. На шею надела старинное же ожерелье Гекаты — тоже из черненого серебра, с гематитами и морионами. На указательный палец правой руки сел серебряный перстень с печатью Юпитера, на указательный палец левой — медный с печатью Лилит. Бабушка в стороне выложила круг из освященной в церкви веревки, встала внутрь. Возле себя поставила пирамидку из лунного камня и маленькую статуэтку Дианы.

Я встала возле стола лицом к северу, глубоко вздохнула, решаясь, и запела:

— In nome di Plutone e Weyovis chiamo

In nome di Plutone e Weyovis io comando

In nome di Plutone e Weyovis chiamo

In nome di Plutone e Weyovis io comando

Venite, spiriti e anime di coloro che non sono partiti!

Venite, spiriti e anime di coloro che non sono partiti!

Il mio potere, il mio diritto, la mia volontЮ!

Il mio potere, il mio diritto, la mia volontЮ!

Specchio scuro, nero argento

Specchio scuro, nero argento

Il mio potere, il mio diritto, la mia volontЮ!

Il mio potere, il mio diritto, la mia volontЮ!

Venire!!!

Venire!!![17]

Воздух вокруг словно потемнел и сгустился. Стало тяжело дышать, но я продолжила:

— In nome di Plutone e Weyovis chiamo

In nome di Plutone e Weyovis io comando

In nome di Plutone e Weyovis chiamo

In nome di Plutone e Weyovis io comando

Dimmi indovinelli e segreti

Dimmi indovinelli e segreti

Conoscenze segrete e azioni del future

Conoscenze segrete e azioni del futuro

Venire!!!

Venire!!![18]

С последним призывом воздух перед нами сгустился, и словно туман, из-под пола поднялись силуэты. Они мерцали и колыхались, постепенно принимая все более узнаваемые формы. И вот перед нами стоят сам царь Павел Первый и еще два старика. Вельможи?.. Слуги?.. Наконец, из дальнего угла выкатились два грязно-серых клубка тумана и остановились слева, на почтительном расстоянии от нас и призраков. Ага, это полтергейсты. Все?... ах, нет. Последней проявилась жуткого вида призрачная старуха. Сделала книксен в сторону императора и тоже выжидательно замерла.

Я бросила панический взгляд в сторону бабушки. Та сделала жест разговора. Я снова глубоко вздохнула и начала:

— Властью рода, именем Дианы, Гекаты и Вейовиса, я призвала в этот круг духов, снедаемых беспокойством. Есть ли среди вас томимые незавершенными делами?

— Есть, — проскрипела старуха. Повернулась к императору, снова присела, — да будет позволено мне…

— Говори, — призрак царя кивнул.

— Полторста лет назад, Людмилу, внучку мою, выдали замуж насильно. Муж был из немцев, вскоре после свадьбы на неметчину уехал, и жену увез с собой. Потом война, революция… С тех пор род наш на Российской земле прервался. Ни могил, ни имен… тяжко мне одной тут вековать.

— Чего просишь?

— Найди ее, пусть хоть дети ее, хоть внуки, на кладбище ко мне приедут, свечку поставят, панихиду отслужат.

— Откуп?

— Есть откуп, есть, — старуха захихикала, — немчик-то, дурачина, приданым тогда соблазнился. Ничего не скажу, не обидели его. Да только на Людочке моей намного больше богатств записано было, Шубины об этом тоже ничего не знали. Но по завещанию, получила бы она их, только овдовев. Да вот, сначала чужая сторона, потом революция… дворян стали уничтожать, честных душеприказчиков искоренять. Сгинул и наш поверенный. А ведь исключительнейших качеств человек был!..

— Имя?

Краем глаза я заметила, что бабушка достала ежедневник и записывает.

— Цехельман Модест Людвигович. Литейный проспект, дом пятнадцатый, контора его, значит, называлась «Цехельман и сыновья». Наш род, Зиминых-Шубиных, еще с его дедом дела вел. Честнейшие люди!.. Ныне… не знаю. Они из евреев были, мне с ними на той стороне не встретиться.

— Как внучку твою звали?

— Людмила Павловна Зимина-Шубина. Сиротой осталась, душеприказчиком Шубин был, он-то мою внучку замуж и пристроил. Спасибо хоть, не за басурмана… А за труды я вам место укажу, куда Модестушка все богатства рода спрятал. Я, как поняла, что на Шубиных надежды нет, велела ему все наши имения и владения в деньги обратить, и на всякое ценное потратить: антики разные, книги редкие, золото да драгоценности. Такое всегда в цене будет. А потомкам клад не отдам, потому что еще до революции могли вернуться, но за границей остались и родину не почитают. Мои предки всегда в России рождались, жили и умирали. Для нее и за нее. Не будет этим Иванам, родства не помнящим, ничего!

Я снова посмотрела на бабушку: та кивнула.

— Хорошо, найдем мы твоих потомков. Если понадобится, еще придешь на зов?

— А как же, приду. Мне покоя не будет, пока не узнаю, что и как.

— Быть посему! — внезапно вмешался царь.

— Свидетельствуем! — нестройно поддержали его вельможи.

— Время вышло, — Павел вздохнул, — нам пора.

Призраки молча рассыпались дымом и исчезли. Я выдохнула: кажется, получилось. Воздух вокруг посветлел, стало как-то легко и радостно.

— Молодец, — бабушка вышла из обережного круга и подошла к столу, — все правильно сделала.

— Ты знала, что так будет?

— По звездам, должно было быть все хорошо, а вот что старуха нам дело загадала — того не предполагала. Впрочем, тут, в Михайловском, часто вот такие духи появляются, потому что еще со времен Павла тут всякие медиумы работали. Сначала вельмож развлекали, потом просто страждущим помогали… место такое. Сам Павел Петрович тоже не чуждался всяким мистическим веяниям и даже с мальтийцами сошелся. Наверно, и место для своего дворца по той же причине выбрал. Ладно, это дело десятое. Давай собираться, а то скоро экскурсии пойдут.

Мы быстренько собрались и вышли на лестницу. Там, на стульчике за конторкой, Галина Евменовна что-то читала. Услышав нас, подняла голову:

— Уже закончили? А что там было-то?

— Дух-проситель. Вот Павлуша и давал вам знак…

— Но теперь все в порядке?

— Да, думаю, теперь будет поспокойнее.

— Это хорошо, а то сторожа жалуются, — она поднялась, — идемте, пора попить чаю перед рабочим днем.

— Но сегодня же суббота, — невольно удивилась я.

— Милочка, — музейщица засмеялась, — это у нормальных людей выходные. А для нас, музеев, — самые рабочие деньки.

— Ой. — Ну, конечно же!.. Вот я дуреха!..

Так мы зашли в знакомую контору. Там сидели две тетки. Поздоровались. Одна из