Месть Порченного, или Как я провел это лето - Виктория Викторовна Михайлова

Меня больше устраивает второй вариант, а именно передача информации в игровой форме. Мы с Таном посовещавшись быстро отсеяли те локации, куда Порченный не попадет никогда. Всевозможные «города» на периферии полигона. Там обычно ничего не происходит, кроме местечковых разборок. Провинция, она и на игре провинция. А вот Столица, Центральный Кабак и Центральный Банк, тоже стоящий отдельной крепостью на большой дороге, это как раз те места, где Софира видят чаще всего. В последнюю игровую ночь никто не спит. Найти Порченного с его приметной внешность труда не составит. Куда сложнее вытянуть его на откровенный разговор. Но по словам Тана, это тоже проще простого. Этот торговец уже два года выкупает все куртки «от Тэльки» подчистую. И если пройтись по ключевым локациям с объявлением о продаже такой дорогой вещи за половину или треть цены, это не может его не заинтриговать. Если наш главный подозреваемый ни в чем не виноват, то в ответ на такую вопиющую наглость он скорее всего примчится на разборку. Куда хуже, если не примчится. Значит куртку ему тоже проще сбросить вместе с наркотиками, как они и были оставлены неизвестными людьми в Центральном Кабаке.

Игровой Банк выпало навещать мне. Бегаю я быстро, а эта локация на игре оказалась не слишком удобно расположена. В противоположной от нашей собственной локации части полигона. Довольно далеко от мастерятника, хоть и на главной дороге. С другой стороны, Центральный Ресторан тоже стоит на отшибе. Это не мешает ему всю игру быть переполненным. Тан взял на себя именно этот притон разврата и порока. Там мы и встретимся, чтобы потом вместе пойти в Столицу. И в каждой локации будем усиленно рекламировать заветную кожанку, отправляя всех желающих её выкуить в Игровую Тюрьму. Туда, где уже поджидает Зарий. Сам он никуда выйти не может со своей меткой на лбу, а Од ещё из мастерятника не вернулся. Закрасить отметку стража без него некому. Да и незачем. Орку мы решили ничего не говорить и с собой его брать не стоило. Они с Йени дружат слишком близко, чтобы не поделиться информацией. А наша гномиха не из тех, кто спокойно дожидается каких-то извести в локации или тихо интригует всю игру. Она человек боя. Для тайной операции опасный.

Ещё на подходах к Банку я понял, что покупать куртку от Тэльки даже за треть цены здесь некому. Если бы задача стояла просто толкнуть кожанку, я бы сразу развернулся и сбежал. Со стороны пожизневого лагеря тянуло дешевой тушенкой. Такую даже я могу отведать, ибо в ней нет ни кусочка мяса. Как и многие ролевики, обитатели этой локации отыгрывали на полигоне какие-то свои несбыточные мечты. И если Тюрьму населяли орки и гномы интеллигентных профессий, учителя и художники, которым в жизни не хватало брутальности, то Банк был населен обладателями маленького жалования. Дешевые палатки, простая ткань стен локации вместо полотен с росписью в виде кирпичей, какие случаются в локациях мажоров. Да и малиновые пиджаки банкиров были не у всех шерстяные. Меня встретил человек в одежде, сшитой на скору руку из самой дешевой подкладочной ткани. Выслушал он меня без интереса. В про Софира сказал, что днем во время налета его видели здесь последний раз. Охрана сбежала с ним вместе, прихватив львиную долю полигонных денег. Так что банкиры не только по жизни обнищали, но и тут, на игре. Зато повонзались, постреляли и побегали по лесу в свое удовольствие. Глаза у парня горели так, что было понятно: зарабатывание денег по сравнению с ненастоящими убийствами для него процесс менее привлекательный. В самой локации у костра сидела большая разношерстная компания в грязной одежде. Выли песню под плохо настроенную гитару. Пили что-то дешевое, разливное. Или даже самодельное, среди них были гномы, а они признанные мастера самогоноварения. Здесь уже царила атмосфера постигрового расслабона. Всем всего хватило. Все здесь были счастливы. Я мысленно позавидовал всем, у кого игра складывается интереснее, чем у меня и побрел в Центральный кабак.

Локация гудела, как пчелиный улей в середине лета. Под конец игры сюда стеклось пол полигона. Внутри играла живая музыка. В такие места всегда тянутся барды со всех ближайших городов и деревень. Бывают даже столичные знаменитости. Похоже, что я вместе со своей последней игрой пропустил ещё и музыкальный конкурс, а я их обожаю. Пытаясь не наступать слишком часто присутствующим на ноги, я пробрался к барной стойке и увидел Тана. Голого по пояс, с распущенными волосами и у стриптизного шеста, роль которого в ресторане отыгрывала опорная стойка шатра. Я невольно засмотрелся на своего друга. Он танцует, как айнур! Не то, чтобы я когда-то видел живого айнура. И вряд ли кто-то из богов стал бы вот так затейливо крутиться вниз головой у шеста. Но создатели мира все делали божественно, как им и положено. И вполне можно было ожидать от них великолепного владения телом.

У дальней стены гитарист и барабанщик играли что-то незнакомое, зато ритмичное и завораживающее. Зрители хлопали. Музыкантов тоже можно понять. Мало кому из них в жизни за пределами полигона достается та слава, то признание, которое они имеют здесь. Играть в оркестре это прилично, даже почетно. Но ты там один из многих. Не станешь во время выступления и песню не затянешь. А здесь музыкант это звезда полигонной величины. Многие из них так известны, что ездят на игры без взноса. Лишь бы привезли с собой инструменты и хорошее настроение. Музыка делает наш выдуманный мир живым. И, хотя эти двое приехали сюда петь блатняк, который знают и любят только ролевики, да и то не все, они охотно согласились подыграть стриптизеру.

Тан тем временем отцепился от угрожающе пошатывающейся опоры и пошел в народ. Мягкими кошачьими шагами он перетекал от одного зрителя к другому. То снимал с кого-то куртку, то приобнимал случайно попавшегося под руку толстяка. Одного из зрителей-людей весьма нетактично обнял, красиво выходя из поворота, отчего его шелковистые волосы, совершив плавный полет, обвились вокруг шеи этого случайного в общем-то зрителя. Упали ему на плечи. Волосы у эльфов никогда не путаются. Когда мои волосы отрастают, я утром встаю, окутанный шелковой волной. Расчесываться мне не нужно. Тану тоже, он делает это из тщеславия. И в пику Йени, голова которой с утра похожа на гнездо. И пока я предавался воспоминаниям, пропустил страшное. То, что заставило меня забыть