Между мажором и бандитом - Бетти Алая

одеялом и уходят. Ну вот! Однако порочная мысль так и остается необдуманной, ведь я окончательно ныряю в омут сна.

Кажется, что проспала целую вечность. В нос врывается аромат жареного бекона. Ммм, вкусно! Открываю глаза и потягиваюсь. На мне нет одежды, а рядом на стуле лежат чистые, поглаженные вещи. Алекс готовит завтрак, а Рома на балконе разговаривает с кем-то по телефону.

— Спящая красавица наконец-то проснулась, — лыбится блондин, — завтракать будешь?

— Какие люди, — вторит вошедший брюнет, — подъем, маленькая. Сегодня мы будем исполнять твою мечту.

Через час мы уже шагаем к машине Шевцова. Я по привычке озираюсь, хотя в таком районе вряд ли встречу кого-то знакомого. Рома открывает заднюю дверь и любезно помогает мне забраться на сидение. Пока я кряхчу, пытаясь устроиться, брюнет хватает меня за задницу. Затем, сверкнув глазами, отстраняется и садится спереди.

Шевцов же курит рядом с машиной. Его взгляд сосредоточен на двери, ведущей в подъезд. Затем парень садится на переднее сидение и заводит мотор.

— Готова, крошка? Сегодня ты в наших умелых руках.

Мгновенно краснею, представляя вовсе не парк аттракционов. Отворачиваюсь, натыкаясь на хитрый взгляд брюнета в зеркале заднего вида.

— По-моему, тебя не так поняли, — ржет он, — наша хулиганка подумала о чем-то неприличном.

Шевцов усмехается и дает по газам. Я с любопытством гляжу в окно на шикарные улицы центра города. Блестящие в лучах летнего солнца офисные здания соседствуют со старинным обликом старой Москвы. С некоторой печалью замечаю, что красивых домов становится все меньше. Их место стремительно занимают безликие многоэтажки.

Мы подъезжаем к одной из них. На первом этаже просторный салон красоты под названием «Коралл». Представляю, сколько стоит аренда в этой части центра.

— Приехали, — говорит Алекс, — выходи, красотка.

— Эээ, — непонимающе хлопаю ресницами, — мы сюда? Но я… ну…

— Вылезай! — гаркает Фролов, — прекрати уже всего бояться.

Я покорно вываливаюсь в предварительно открытую Шевцовым дверь. На душе скребут кошки, ведь чувствую себя куклой. То есть, сначала трахнули меня, а теперь решили нарядить. Становится горько.

— Ты чего, Ритусик?

— Зачем все это? — шмыгаю носом, ежась, несмотря на теплую погоду, — это не мой мир.

— Ну прекрати, — мажор обнимает меня, — здесь обитает мой хороший друг. Он сможет подчеркнуть твою красоту так, чтобы ты сама убедилась, насколько прекрасна. Ну, вытри слезки.

— Я, пожалуй, здесь постою, — фырчит брюнет, вызывая громкий гогот друга.

— Почему? — непонимающе смотрю на обоих.

— Мой друг, скажем так, не совсем традиционной ориентации и Ромыч ему очень нравится, — ржет Шевцов, — при каждой встрече норовит схватить его за попку.

Я прыскаю, представляя себе сурового Фролова, который убегает от манерного стилиста. Расстройство мгновенно испаряется.

— Оборжаться можно, — Рома достает сигарету, — я не по этой части. А остаюсь, чтобы руки ему ненароком не сломать.

Внутри салона все буквально светится. Красивая девушка на ресепшене напоминает древнегреческую богиню. Сотрудницы все как на подбор. Чувствую себя гадким утенком среди всей роскоши. Девушки мгновенно обращают внимание на Шевцова, при этом как-то презрительно поглядывая в мою сторону. Для кого-то меня просто не существует.

И тут спустя пару минут самого настоящего ада появляется высокий, но очень худой мужчина с ярко-розовыми волосами.

— Гриша, — Алекс улыбается во все тридцать два.

Виляя бедрами похлеще топ-модели, стилист приближается к нам. Он бегло осматривает меня.

— Это и есть мой бутончик? — спрашивает мажора.

— Да. Это Рита. Рита, это Гриша.

— Очень приятно, — от его вида аж глаза слепит.

— Привет, — добродушно кивает мне стилист, — пойдем в мой уголок, неограненный алмазик, приведу тебя в порядок.

Пока мы идем, он постоянно щебечет о том, что мне стоит тщательнее следить за собой.

— Ты очень красивая девочка. Фигурка, формы, все при тебе. Но вот следить за собой нужно тщательнее. Молодость быстро уходит, куколка.

Он пристально осматривает меня, затем выходит и дает какие-то указания девчонкам. Вокруг все такое дорогое. На миг во мне просыпается желание взять в руки что-то из косметики. Даже расчески, и те выглядят так, будто стоят дороже нашей с мамой квартиры.

Затем все разворачивается, как в самой настояще сказке. Григорий стрижет, укладывает и слегка подкрашивает кончики волос. Девушки бегают вокруг, подавая мастеру то ножницы, то какой-то тюбик, то необычного вида фен. Затем дородная дама с ярко-красными волосами приступает к нанесению косметики.

А пока все это происходит, вокруг меня раскладывают платья, юбки, костюмы, джинсы.

— Вуаля! — восклицает стилист и разворачивает мое кресло к зеркалу.

Они так долго возились, но в отражении я все еще вижу себя. Но совершенно другую себя. Черты те же, но скулы лучше очерчены, губы пухлее, ресницы куда пышнее. Мои тонкие немного сероватые волосы стали очень густыми, аккуратно уложенными в крупные локоны. Кончики пушистые и ровные, окрашенные в модный нежно-розовый цвет. Но при этом я совершенно не ощущаю тяжести.

Ни макияж, ни прическа не мешают. Затем следует долгая примерка. Все подошедшие вещи девушки складывают в фирменные пакеты. Страшно представить, сколько вся эта красота стоит. Нижнее белье, блузки, юбки, платья, аксессуары, обувь…

Останавливаемся на летнем платье в греческом стиле без рукавов чуть выше колена и белые низкие кеды. Когда я выхожу, Шевцов мирно беседует с какой-то девчонкой с бэйджиком, явно пытающейся заполучить его телефон или типа того. Фыркаю. Деваха аж из штанов выпрыгивает, выгибает спину, чтобы продемонстрировать декольте четвертого размера. Но как только мажор видит меня, в его глазах вспыхивает восхищение.

— Держи, — отдает своему другу черную ламинированную кредитную карточку, — ты просто красотуля, Ритусик.

Бесстыдно притягивает меня к себе, затем глубоко и страстно целует. От сильного тела исходит жар, а пахом я чувствую желание парня. Я и сама распаляюсь, ведь это платье носится без лифчика, а вместо трусиков на мне лишь полосочки, стянутые полупрозрачным кружевом. Все вокруг недоуменно таращатся на нас.

— Алексей! — манерно взвизгивает Григорий, — макияж же, ну! Никакого уважения к творцу!

— Прости, — шепчет мне в губы, — просто она такая конфетка. Так бы и съел.

— Лёш… — впервые называю его ласково по имени, — убери руку из-под моей юбки, пожалуйста.

— Прости, — лыбится он, затем забирает карту, — пойдем, поразим Фролова твоей утонченной красотой.

Глава 12

Алекс.

Когда вижу нашу девочку, выходящую из творческой мастерской Гриши, роняю челюсть на пол. Длинноногая красотка с сияющей кожей, она сохранила все то, что нас с Фроловым притягивает. Все те же красивые шелковистые волосы, пухлые губки, огромные глазищи. Бля, кажется, у меня встает.

Притягиваю ее к себе и впиваюсь в желанный ротик. Моя сладкая девочка. Но Гриша что-то верещит, а из-за того, что