Война крыш - Леонид Словин

У него не было никакого опыта в раскрытии преступлений. Прошлая его специализация была узкой — борьба с арабским террором, чтение следов, оставленных террористами на местности, опрос жителей…

Тут все было по-другому. Его признанная наблюдательность оставалась невостребованной…

Кейт собирался воспользоваться праздником Лаг ба-Омер, чтобы встретиться со своими информаторами. Жители на участке его прежнего оперативного обслуживания до сих пор охотно контактировали с ним.

Он навестил некоторых из них, живших поблизости от дома убитого. Раньше эти люди уже не раз тайно помогали ему в выявлении продавцов кокаина и марихуаны.

После непременных «Как здоровье?» — «Бэ сэдер!» — «В порядке!» — «А как твое здоровье?» бросил привычное:

— Как мои подопечные?

— Все по-прежнему. Курят и колются.

— Новые люди появляются?

— Пока не видно.

Он и сам не знал, на что рассчитывает.

— Меня интересуют связи убитого Амрана Коэна — дружеские, родственные, интимные…

— Никто не замечал его…

Оставил мотоцикл у дома убитого, прошел по галерее. Несколько детей еще играли в футбол. Они увернулись от его расставленных рук…

Двое из них были детьми Варды.

Когда он минут пять назад позвонил ей, она сказала, что собирается на галерею за детьми.

— Идите сюда! Как вас зовут?

Ему показалось, что он узнал их — смуглых, с нежными щеками, длинными ресницами…

— Как зовут вашу маму? Варда?

Тут сразу подошла и сама Варда.

— Как здоровье?

— В порядке. Как ты?

— Слава Богу!

Варда, похоже, так и не меняла наряд в течение всех дней жары и хамсина — трикотажные рейтузы, только другого цвета — красные. Майка. Под майкой словно надутый спасательный круг. Еще шлепанцы на босу ногу. В руке сигарета…

— Мы тут поговорили с женщинами. И Ципи… Ты знаешь ее?

— Нет.

— Она тебя знает. Она вспомнила: тут как-то появлялась женщина с Амраном. Высокая, крупная. Лет двадцати пяти…

Варда глубоко затянулась, долго и медленно выпускала дым.

— Давно?

— Это на Кристмас.

— Нищая?

— Да нет! Самое интересное: Ципи говорит, что мы вместе были. Но я — хоть убей! — не помню!..

— Она приезжала сюда, на Бар Йохай?

— Да нет… — Варда принялась рассказывать сначала, теперь уже подробнее. — В конце сезона объявили распродажу в магазине на Бен Йегуда… А Кикар Цион, где он всегда сидел, вот она…

— Да.

— Женщина ждала его в глубине площади, у входа в банк «Апоалим». А до этого, примерно за день, другая соседка их обоих видела на рынке Маханэ Иегуда. Они садились в такси…

Кейт слушал внимательно.

— В такси?

— Он часто ездил в такси. И еще соседка сказала, что говорили они не на иврите, не на английском.

Подспудно он предполагал эту версию. Даже высказал нечто подобное Джерри, сыщику участка Катамоны… Варда взглянула на него участливо.

— Ты неприкаянный какой-то, Юджин. Я имею в виду — душой…

— Ты думаешь?

— Чувствую.

Она положила руку ему на плечо.

С тех пор как он расстался со своей журналисткой, это было первое женское прикосновение. Все внутри отозвалось в нем в ответ на тихое это касание.

— Я хочу снова посмотреть квартиру Амрана Коэна. Ты сможешь пойти со мной? И кто-нибудь из соседей…

Кейт провел в квартире убитого Амрана около часа.

Варда пригласила с собой еще хасида с четвертого этажа — пейсатого Ицхака Выгодски. Все время, пока Юджин Кейт осматривал нехитрое имущество нищего, хасид, не прерываясь, истово молился при зажженных свечах.

Детектив мелочно-внимательно присматривался.

Кремы, мази, натирки… Свежие и высохшие, покрывшиеся плесенью. Нищий воевал с кожными болезнями.

Кейт уже знал, что, состоя на учете в больничной кассе «Леуми», Амран Коэн туда практически не обращался. Лекарства были приобретены в частных аптеках.

Все эти мази следователь Роберт Дов намерен был вскоре предъявить знающему фармацевту.

В комнате неясного назначения было полно пустых коробок, сумок; вещей, которые находились прежде в картонной этой таре, в квартире не было. Это были коробки от компьютера, принтера…

Юджин Кейт двигался по часовой стрелке.

Судя по стойкому запаху натурального кофе, напиток этот был верным спутником одинокого хозяина квартиры. Гурманом он тоже не был. Большой холодильник «Амкор де люкс-15» мог считаться полупустым. Молочные йогурты, овощи.

Кейт не знал, на чем сосредоточиться.

Два чисто выбитых ковра, один, свисавший со стены на кровать, другой под ногами…

Еще религиозные книги с золочеными переплетами на книжных полках, похоже, оставшиеся от кого-то, кто жил тут лет двадцать назад, и с тех пор ни разу не открывавшиеся…

Детектив терпеливо переставил и перетряхнул каждую.

Было известно, что Амран Коэн ночевал тут не каждую ночь.

«Где он обитал в действительности? Зачем приезжал сюда? Что он делал один в огромной квартире? Почему Амран Коэн оказался здесь в ту ночь? Может, кого-то ждал?»

Кейт попробовал представить убитого за этим столом, на этой кухне.

Небольшого росточка человечек, с овальной высокой головой, с макушки до пят вымазанный пахучими снадобьями…

Считал ли он в это время шекели, полученные за день? И где они?

Кейт перешел в спальню. Не менее десятка небольших подушек-думок наполняли постель нищего…

Все они были прощупаны, просвечены во время осмотра. Кроме пуха, в них ничего не оказалось…

Ни денег, ни банковских бумаг.

Между тем деньги должны были быть.

Амран Коэн, или кто он был в действительности, не проживал суммы, которые зарабатывал.

Можно было, конечно, предположить, что все попало в руки убийц. Но что-то обязательно бы и осталось.

Вместе с банковской перепиской, которая должна была находиться в квартире, отсутствовал и заграничный паспорт хозяина — даркон…

Не было ни писем, ни документов, ни фотографий, кроме одной — на удостоверении личности.

Кейт осмотрел посудный ящик: дюжина серебряных ложек — единственная ценность хозяина — была клеймена необычным квадратным клеймом…

Все подтверждало, что Амран Коэн не был обычным нищим. Убийство его не было обычным убийством.

Убитый при жизни словно сделал все, чтобы уничтожить любые сведения о себе.

Преступление было связано со вчерашним днем человека, принявшего имя Амрана Коэна. Прошлое нищего был темно и опасно, все это время оно не оставляло его, жило рядом с ним.

Кейт погасил свет в салоне. Бар Йохай уже спала, чтобы утром снова подняться спозаранку.

— Может, мы пойдем, Юджин? — Варда зевнула. — Поздно уже!

— Сейчас!

Уже выходя, они внезапно услышали голоса.

Хасид Ицхак Выгодски со свечой вернулся в салон. Кейт приблизился к окну.

Несколько подростков — девчонки и парни — стояли по другую сторону стекла, напротив, не видя его.

Окно квартиры «на дне» — в нижнем ярусе было вровень с подошедшими.

Кейт хорошо их рассмотрел.

Один из парней был вихрастый, белокожий. Кейт видел его днем на лестнице — он жил в этом доме. Девчонка его была гибкая, стройная…

«Русим!» — «Русские…»

Кейт ночевал на вилле у отца в Гиват Зеев. После смерти матери отец жил один. Вилла стояла на краю ущелья. Ночью непроглядная темень окружала ее словно толща воды, утром вилла как бы всплывала. Корабельные сосны со дна ущелья карабкались к людям в небольших каменных особняках.

Когда Кейт приехал, отец уже спал. Утром Кейт тоже его не видел — отец уехал раньше, чем сын встал…

В 8.00 детектив поставил «ямаху» на стоянку у КПП на Русском подворье — тут располагался отдел полиции Иерусалимского округа. Снял шлем. Рядом ставили мотоциклы его новые коллеги.

Большинство, однако, предпочитали машины.

Из припарковавшейся «японки» вышел следователь Роберт Дов, грузный, ширококостный, с кривой улыбочкой, черными маслеными глазками.

Роберт Дов уже почувствовал в новом детективе главного соперника при выдвижении на административную должность.

Кейт остановился, прикурил, дав Роберту Дову время уйти через КПП. Но тот махнул рукой. Ждал.

— Привет, Юджин. Как ты?

— В порядке… — Кейт сунул шлем под мышку. Отмолчаться было бы теперь неприлично. — Как ты?

— Слава Богу!

Они и раньше, до того как Кейт ушел в Матэ Арцы — Всеизраильский Генеральный штаб полиции, — знали друг друга. Их отношения нельзя было назвать теплыми.

Как следователь Роберт Дов отличался удачливостью и цепкой хваткой. Его специализацией были профессиональные организаторы подпольных казино. Он вламывался в их ночные катраны с грохотом, как медведь, что, собственно, на иврите и означала его фамилия.

— Что у тебя есть по этому делу?

— Ничего особенного.

Вопрос, безусловно, был задан неспроста. Разговоры, которые Дов вел, крутились обычно всегда вокруг него самого, его дел, интересов.