Исчезнувший мир - Димитр Ангелов

Но вдруг за голыми ветками появилась сероватая спина мохнатого мо-ка, страшного мо-ка. Он двигался медленно и неуклюже, наклонив морду к земле, и шел, не замечая того, прямо на них.

Пома первой увидела его, и ее сухой, блестящий взгляд стал пристальным, неподвижным. И, следуя своей привычке взъерошиваться и реветь при виде всякого опасного зверя, она взъерошилась и заревела. Мо-ка вздрогнул, поднял голову и только тут заметил их. Встреча с чунгами словно удивила его. Он увидел чунгов впервые, они показались ему любопытными, забавными, странными.

А в это время чунг очутился между ним и помой, встал во весь рост, разинул пасть и громко заревел. Пома позади него прижала к себе детеныша, взъерошилась и рычала. На миг в сознании у обоих промелькнула картина того, как мо-ка сгреб теп-тепа передними лапами и задушил его.

Наглядевшись на них, мо-ка вдруг быстро и молча двинулся вперед, неуклюже подпрыгивая. Эта молчаливая устремленность испугала их еще больше, чем если бы он зарычал и побежал на них. И они кинулись прочь от него большими прыжками, озираясь во все стороны в поисках дерева, на которое могли бы влезть. Но поблизости не было достаточно высоких и толстых деревьев. Невысокие кусты, разбросанные там и сям, не могли спасти их.

А мо-ка уже гнался за ними, и его мохнатая шкура ходила крупными волнами. Он гнался с упорством, которое не предвещало им ничего доброго, если бы он настиг их. Тогда, не продолжая неудобного для устройства их тела бегства по равнине, чунг и пома круто свернули в сторону и кинулись к крутому склону скалистой возвышенности. Задержка при этом позволила мо-ка приблизиться; он был молчалив, упорен и страшен своим видом и величиной. Не сознавая, что делает, по привычке, унаследованной от всех, ранее родившихся и умерших поколений, чунг схватил несколько мелких камней, обернулся и кинул их в мо-ка, а потом, не оборачиваясь больше, весь взъерошась и рыча, ускорил свои прыжки вслед за помой.

Мелкие камни осыпали большому мохнатому зверю морду. Он засопел, остановился, обтер ушибленную морду лапой и снова зарысил в погоню. Но его кратковременная остановка дала преимущество чунгу и поме. Они добежали до каменистого склона и стали карабкаться вверх, не представляя себе, куда побегут потом, и как спасутся от мо-ка, который преследовал их также упорно, как мут.

Карабкаясь, пома случайно столкнула с места камень, который покатился вниз. Чунг едва успел посторониться, а потом невольно обернулся и увидел, как камень ударил мо-ка и как мохнатый зверь вдруг зарычал и перевернулся.

При этом зрелище в памяти у чунга воскресла картина того, что случилось недавно с и-водом и теп-тепом. А вслед за тем ему вспомнилось, как он играл, швыряя камни. Так как повторение произошло быстро, одно с другим связалось тоже быстро. Под влиянием этой новой внезапной догадки чунг замахал передними лапами, запрыгал, а потом стал хватать и швырять вниз камень за камнем. Мохнатый зверь, еще несколько раз ушибленный летящими и катящимися камнями, повернулся на месте раз или два, гортанно заревел, потом неуклюже затрусил прочь и исчез вдали.

Глава 19

Победители

Мо-ка был прогнан, но чунг и пома не посмели спуститься. Весь этот день они оставались среди осыпей каменистого холма, а в поисках пищи поднимались до самой его вершины, но, кроме нагроможденных, растрескавшихся от времени камней, не нашли ничего. Вечером голодные, дрожа от холода, они не стали искать дерево, удобное для ночлега, а забрались во впадину под скалой. Дождь продолжал идти потихоньку всю ночь не переставая. И хотя холод и сырость ощущались не меньше, чем голод, скалистая впадина оказалась для ночлега удобнее, чем дерево. Прижавшись друг к другу спиной, сидя с высоко поднятыми коленями, чунги, голодные и усталые, задремали.

На рассвете поме приснилось нечто удивительное. Снилось ей, что она нашла себе приют в такой же скалистой впадине, только гораздо шире и глубже. Внутри было светло, как и снаружи, и в глубине она увидела странного зверька: маленького, мягкого, пушистого, с остренькой мордочкой и остренькими ушками. При ее появлении зверек устремил на нее глазки и завилял длинным хвостом, а потом вдруг кинулся на нее, и не успела она его схватить, как он вонзил ей в руку острые зубы. Пома ухватила его, придавила разок пальцами и, не глядя, отшвырнула далеко в сторону. Зверек пронзительно запищал и заметался в углу скалистой впадины. Пома следила за ним глазами, а он все продолжал метаться и пищать.

И вдруг она удивилась: зверек стал почему-то быстро расти. Он сделался величиной с ри-ми и тогда перестал метаться и пищать, сел на хвост, поднял морду и жалобно завыл. Пома подскочила к нему, но он быстро и легко метнулся в сторону, снова сел и снова завыл. Пома опять кинулась на него, но и на этот раз он ускользнул от нее. Разъяренная неудачей, она стала выгонять его из угла впадины, но зверек все время убегал от нее. А один раз, думая, что теперь наверняка поймает его, она споткнулась о какую-то ветку, и зверек опять ускользнул от ее передних лап. Тогда она схватила ветку, замахнулась ею и ударила зверька.

Но тут поме пришлось удивиться еще больше: зверек громко зарычал, перевернулся и вдруг превратился в огромного рыжего грау и кинулся на нее. Онемев от внезапного ужаса, она бросилась было вон, но, к еще большему ее ужасу, устье впадины оказалось закрытым. Тогда она забилась в угол впадины и, защищаясь от грау, подняла ветку над головой. Грау прыгнул на нее, но наткнулся на ветку и отскочил. Прыгнул снова, но и на этот раз отпрянул.

Потом грау вдруг превратился в мо-ка. Он вырос вдвое, встал на задние лапы, протянув к ней огромные передние, схватил ветку, которую она держала, и съел ее; потом стал упорно, молчаливо смотреть на пому. Пома заревела и бросилась прочь из угла, в который забилась, но мо-ка догнал ее, навис над нею, огромный и страшный, и стал давить. Тогда она схватила передней лапой камень и ударила его по острой морде…

В тот же миг дикий рев заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. И тут она действительно увидела мо-ка. Огромный, мохнатый, он загораживал собою широкий вход во впадину и глядел упорнопристально, упорно-молчаливо. Чунг первым почувствовал его присутствие и подскочил, испуганно ревя. Мо-ка ответил коротким, глухим рыканьем, приподнялся на задних лапах и навис над ним. Испуганный неожиданностью, чунг растопырил жилистые передние лапы, вытянул их и впился пальцами в мохнатую шерсть на шее у врага. И началась борьба — жестокая, но несоразмерная по силам.

Пома потеряла ощущение различия между сном и действительностью. То, что она увидела сейчас, казалось ей продолжением сна. Она быстро оторвала от себя детеныша, отбросила его назад, под влиянием только что приснившегося схватила камень и подскочила к борющимся. И уже не во сне, а наяву нанесла по голове страшного мо-ка удар — с силой, порожденной смешанными чувствами — дикой яростью и диким страхом, с силой чунга, обороняющегося от нападения. Потом еще и еще раз. Мгновенно, быстро, как молния.

Раненый мо-ка глухо заревел. Он оставил чунга, обернулся к ней, вдруг его огромное мохнатое тело закачалось и рухнуло наземь, причем голова у него оказалась прикрытой лапами. Тогда пома вскочила на него и, обезумев от ярости, ревя изо всех сил, продолжала наносить ему удары камнем по голове. Голова мо-ка залилась кровью.

А пома все продолжала реветь и ударять. В это мгновение она не ощущала ни холода, ни голода, ни сырости — только чувствовала мягкое мохнатое тело мо-ка под собою и твердый камень в пальцах.

В то время как пома перешла от сна к действительности, чунг стал по-настоящему переживать когда-то испытанное. Он глядел, как пома дробит камнем голову мо-ка, и в сознании у него протянулось длинное чешуйчатое тело тси-тси, а потом то, как тси-тси обвил его и как они вместе упали на землю. Потом он увидел, как наклоняется над мертвым телом тси-тси и разрубает ему кожу и мясо ударами острого камня.

Он подскочил к поме, вырвал камень у нее из лапы и поднес к глазам. Из горла у него вырвался странный, непривычный звук. Звук, какого не издавал еще никто из чунгов. Звук, говоривший о каком-то окончательном просветлении в его сознании.

Действительно, только сейчас чунг сумел понять со всей ясностью, что можно сделать острым камнем, зажатым в лапе: можно убить любого сильного зверя, ударив его по голове. Только сейчас он понял, что вдвоем с помой, если в лапах у них есть камни, они могут убить любого зверя. Что они сильнее любого зверя. И только теперь он понял, что их не смогут съесть ни мо-ка, ни и-вод и что впредь они сами будут убивать всякого и-вода, всякого мо-ка, которые нападут на них.

Сквозь пелену облаков на небе вместе с дождевыми каплями просачивался сероватый свет раннего утра. Скалы и деревья вырисовывались все четче, все яснее, но более далекие предметы дремали в неясной серой мгле: легкий туман полз низко по земле и затушевал все стороны горизонта.