Бальмануг. (не) Баронесса - Полина Лашина

– Кхм, – озадаченно крякнул ректор. – То есть хоть что-то из магических наук ваши родители вложили вам в обучение?

Открывшая было рот Хелен опомнилась и... лишь неопределенно качнула головой. Наверное, не стоит пугать ректора тем, что всё это она узнала и усвоила только за сегодня. Вдруг это слишком необычно для "пустоголовых" девиц, коими считает ректор благородных молоденьких эйр. И если она сейчас слишком проявит свою умность, то вызовет ненужные сомнения у местного мага. А там и до провала Штирлицу недалеко.

– А лично вы, эйра Бальмануг, как думаете? Какое будущее у человеческих магов?

Это был вопрос с подвохом. Сказать честно, что она думает – слишком умной окажется. Опасно в реалиях нового мира. Сказать специально глупость? Так ректор, конечно, обрадуется, что был прав насчет пустоголовых девиц, но как тогда добиться зачисления в академию?

– Я всего лишь провинциальная эйра, которая пока не получила диплома королевской академии магии, что я могу думать? – деланно вздохнула девушка.

Мужчина хмыкнул, исказив губы в легкой снисходительной полуулыбке. Вот зря он так, дальше с губ Хелен само сорвалось:

– Главное, что по этому поводу думают достойный политические мужи, не так ли, уважаемый эйр ректор Велинсор? А они даже девушкам теперь позволяют учиться в академии! Хотя еще сотню лет назад никакая эйра, даже самая благородная, не могла и мечтать об учебе магии наравне с мужчинами!

Ректор чуть склонил голову, прищурился, глядя на девушку.

– Теперь ценят всех, достаточно сильно одаренных магией, даже девушек! – продолжала Хелен, опять делая упор на нужных ей словах. – И наше славное королевство Осебрутаж одаривает благами своих граждан, способных к магии, с каждым годом всё больше. Возможно потому, что этих одаренных граждан с каждым десятилетием всё меньше? Вот, раз с прошлого года теперь даже седьмого уровня достаточно для зачисления в академию на полное обеспечение из казны, то... Это говорит, что уж наш король-то не дурак, думает о будущем магии в Осебрутаже! А вы, уважаемый эйр ректор Велинсор, что думаете?

– Кхм, кхм, кхм, – резко закашлялся мужчина. – Эйра Бальмануг! Вы! Кхм... Никогда больше не ставьте в одну фразу слова "король" и "дурак"!

– Но я же не так говорила!

– Эйра Бальмануг! – озадаченный Велинсор затянулся воздухом и открыл рот, видимо, чтобы разразиться новыми поучениями, но в последний момент махнул рукой и сказал лишь. – Что ж, эйра Бальмануг, посмотрим, насколько хватит вашего показного усердия.

Развернулся и быстро ушел, словно не желал слышать ответ девушки. Как и явно не желал сам отвечать на ее каверзные вопросы.

"Показного усердия?!" – возмутилась про себя Хелен. "Показного?! Откуда тебе, графу, что носит кучу драгоценных камней даже как пуговицы на рабочем мундире, знать каково это – считать медяшки и содроганием думать о том дне, когда не сможешь купить себе еды. Или, что вообще ужасно, можешь оказаться на улице". Кстати, как раз об этом Хелен уже была пора думать, потому что последние монеты утекали на жизнь в столице, как вода сквозь пальцы.

Настроение заниматься окончательно пропало. Захлопнув книги, девушка сама перетащила их на столик библиотекаря в углу. Она могла бы бросить книги и так, библиотекарь – старик Онде – должен был потом их сам убрать. Но он действительно был малоповоротливым стариком, который безнадёжно зависал над горой студенческих работ еще прошлого года, сваленных на особом столе в глубине библиотеки. Как поняла Хелен, это были что-то вроде не то курсовых, не то дипломных работ, которые следовало занести в особый журнал с указанием основных моментов научной работы. Этакая база данных студенческих "шедевров", только в рукописном виде. Хелен видела тот огромный том, переплетенный, кажется, настоящей кожей, в который библиотекарь Онде вписывал данные. Причем вписывал очень неторопливо, ведь ему приходилось отвлекаться еще и на выдачу книг. И пусть сейчас в библиотеку ходила, видимо, только она да ректор, а что будет, когда начнется учебный год, и студенты толпами повалят за знаниями?

Хелен не стала дергать колокольчик на столе, чтобы вызвать библиотекаря. Пока старик Онде дошаркает из того угла до выхода, уже и солнце сядет. Подобрав юбку, девушка сама быстрым шагом добралась до библиотекаря и предупредила, что уходит.

Дожидаться ответа Онде не стала, кивнула и почти убежала. Кажется, она и так сегодня напугала старика, когда и ему прихватила на обед из города булочку. Ведь дедулька торчит безвылазно в своих книжных закромах, а ей несложно было его угостить, всё-таки целыми днями вместе в зале сидят.

Однако тогда что-то пошло не так. Вместо того, чтобы порадоваться простенькому угощению, библиотекарь, кажется, испугался. Затряслись его сморщенные руки, которыми он еще и грудину потер. Хелен тогда тоже испугалась, а выяснилось, что всего лишь дедок не ожидал, что "благородная эйра снизойдет до того, чтобы вспомнить о существовании презренного халите", не говоря уже о том, чтобы ему что-то покупать!

Получается, что попаданка Елена опять забылась и чуть не выдала себя. Ее иномирные привычки проскакивали порой сквозь пласт вдолбленного в кровь и плоть этого тела высокородного воспитания здешней Хелен.

"Халите" – это низший уровень здешней социальной лестницы среди людей. Ниже них разве только преступники да... рабы, если бы они были в Осебрутаже. К счастью, хотя бы рабов здесь не было. А вот "халите" полно – это вроде как "неполные граждане" страны. Налоги они платили, а прав почти не имели. Это могли быть чужаки, которые осели жить в стране, но не купившие себе "полное гражданство". Или это могли быть и местные жители, лишенные доли прав за какие-то проступки, недостаточно большие для каторги. Туда же относили и незаконнорождённых детей или младенцев-подкидышей, если кто-то из граждан не брал их к себе для усыновления из приюта в первые месяцы.

И если у знатных граждан Осебрутажа были личные грамоты с магическим "оттиском" личности, то у остальных жителей были лишь "ене" – металлические пластинки, где были выбиты их имена и данные. Такой местный аналог паспорта, выдаваемый родителям еще в младенчестве каждому новому ребенку, которого регистрировали в городских управах после уплаты соответствующей пошлины. Но у обычных людей личный "ене" был из красноватого металла, вероятно, меди, а у "халите" пластины были серыми.

Вот и у библиотекаря Онде серая пластина висела поверх запыленного балахона. Почему образованный дедулька оказался "недогражданином" Хелен не стала спрашивать –