Красный Петушок - М. Сэблетт

Он замолчал и прошелся два раза по комнате, свирепо теребя свою бороду; затем он повернулся к нам с раскрасневшимся, гневным лицом:

— Некоторые из «благочестивых» членов нашей колонии, — продолжал он саркастически, — обвиняли меня в индифферентности к нашей вере, между тем немногие из них отдали за веру больше меня. Я еще не стар годами, но успел уже отдать все; теперь я посмотрю, как вы будете пахать землю молитвами, а жатву убирать гимнами. Меня упрекали, что здесь стадо без пастыря. Но я отвечаю вам — все в свое время, будет пастырь, когда будет уверенность, что колония преуспевает. Молодые люди недовольны тем, что я запретил охотиться за золотом, так как стали снова распространять сказку о золоте, якобы находящемся внутри страны. А пока у нас происходили споры по поводу этого, наступил голод, наши запасы почти истощены. Правда, капитан Рибо должен прибыть с судами и людьми, но это еще не так скоро будет. Что нам делать до того, господа?

Громкий шум голосов поднялся в ответ на эти слова; все старались говорить, давая всевозможные советы; были и такие предложения: сесть на суда и отправиться обратно во Францию; послать судно за помощью; колония должна управляться по строгим военным правилам и много других.

Когда все умолкли, Лодоньер обратился к Мартину и спросил его совета.

— Реки переполнены рыбой, — начал Мартин спокойно, — но немногие из нас ловят ее. Леса полны дичью, но никто не охотится за нею. Правда, теперь уже слишком поздно, чтобы одной охотой удовлетворить наши нужды; мы должны покупать продовольствие у краснокожих, и, если собранию угодно будет, мсье де Брео и я завтра же отправимся к дикарям.

На этом и порешили.

На следующий день на рассвете мы пустились в путь и поздно вечером прибыли на родину Сатурионы, к небольшому племени, жившему у реки Май. Мы ночевали у главного вождя, но, соблюдая обычаи этого народа, до следующего утра не говорили о цели нашего посещения и только утром изложили Сатурионе наше поручение. Он выслушал нас с большим вниманием и обещал в ту же ночь созвать совет из младших вождей. Он просил, чтобы его друзья-французы терпеливо ждали ответа, который даст совет для передачи Великому Вождю с волосатым лицом — как дикари прозвали Лодоньера.

Были разосланы гонцы, и младшие вожди стали постепенно собираться на зов своего предводителя. Мы воспользовались этим днем для возобновления своих старых знакомств с обитателями этой деревни, особенно много времени мы провели с нашим старым другом Оленем.

С наступлением ночи мы отправились в хижину, где происходил совет, — мрачное, тускло освещенное помещение. На одной стороне сидел Сатуриона, окруженный младшими вождями, а на другой против них заняли места Мартин и я. Долгое время все сидели молча, пока курительная трубка — символ мира, — переходившая из рук в руки, очутилась у нас. Мерцающий огонек освещал неподвижные бронзовые лица дикарей, падал на почерневшие от дыма стены. Наконец, Сатуриона встал и изложил желание белых людей.

Когда он кончил и занял свое место, младшие вожди вставали один за другим и высказывали свое мнение — некоторые очень длинно, а другие в нескольких словах. Огонь превратился в массу красной золы, отбрасывавшую тусклый свет на лица дикарей; облако дыма неподвижно висело в мрачном пространстве над нашими головами; глубокая тишина нарушалась только гортанными речами ораторов. Когда Сатуриона поднялся, чтобы объявить нам решение совета, верхняя часть его высокой фигуры была окутана облаками дыма, который теперь уже стлался под самым потолком помещения; он напоминал гиганта, голова которого находилась среди облаков. Его ровный голос раздавался подобно рокотанью грома из тьмы небес. Это производило сильное впечатление.

— Друзья, — сказал он, — так как между моим и вашим народами существуют мирные отношения и так как вы теперь испытываете нужду, мы пошлем вам съестные припасы, какими располагаем. Я советовался с вождями моего народа, и вот их ответ: «К следующему восходу солнца мы будем готовы». Я все сказал.

Мы провели еще один день в хижине любезного главного вождя и на следующий день с восходом солнца направились домой, ведя с собой пятьдесят лодок, нагруженных съестными припасами для форта. Нас встретили с великой радостью, а краснокожие в обмен получили ножи, зеркальца и красную материю, чем были чрезвычайно довольны.

Де Лодоньер расхваливал нас за успешное выполнение поручения, но Мартин, по своей скромности, отрицал наши заслуги в этом, уверяя командира, что получены эти припасы только благодаря благосклонности к французам Сатурионы и его народа.

Наконец, кончилась и зима, а весна застала меня все еще на чужом берегу. Да я и не торопился, я должен был теперь оставаться здесь, если бы и имел возможность покинуть эту страну, — здесь была Мария де ла Коста, кокетничавшая то с Роже де Меррилаком, то со мною, награждавшая улыбками то одного, то другого. Это не давало мне покоя, но это были приятные страдания.

Весну сменило раннее лето, и мы снова стали ожидать Жана Рибо. Запасы в форте опять были на исходе, и обитатели его стали роптать, приписывая все неудачи Лодоньеру за его неуважение к вере, так как он не соблюдал воскресений и не обращал внимания на упреки благочестивых людей. Лодоньер же всю свою энергию направил на кропотливую работу по очистке земли и возведению стен крепости — работу, которая действительно могла привести в отчаяние.

Неудовольствие все росло. Два судна все еще находились на реке, готовые отправиться во Францию. Многие были разочарованы и сердито говорили о том, что были обмануты прекрасными словами и ложными обещаниями.

«Где та страна, где текут молоко и мед? — спрашивали они. — Где Жан Рибо с его припасами? Только сумасшедшие могут жить в такой стране, где нельзя добыть не только золота, но даже и съестных припасов!»

Вскоре все эти неудовольствия вылились в открытое возмущение, и над нами разразилось несчастье. Несколько матросов и молодых людей захватили самое большое судно в гавани, бесцеремонно выбросили за борт стражу и на рассвете пустились в море. Выброшенные солдаты направились вплавь к берегу и, задыхавшиеся, изнуренные, к восходу солнца появились в форте. Они рассказали, что захватившие судно под предводительством Жонвиля, страстного искателя приключений, решили сделаться пиратами и грабить среди островов испанские суда с золотом.

Теперь колония очутилась действительно в очень печальном положении. Припасов с каждым днем становилось все меньше и меньше, а отступление уже стало -невозможным. Оставшиеся небольшие суда были не в состоянии забрать всех колонистов, чтобы возвратиться во Францию, и, кроме того, они требовали большого ремонта, прежде чем пуститься в море. И вот, одни прилагали все усилия, чтобы добиться хоть небольшой жатвы, другие со страхом устремляли взоры вдоль морского пространства, в надежде увидеть желанные паруса Жана Рибо. Но дни шли за днями, море оставалось пустынным, и лица колонистов становились все более мрачными.