По обе стороны фронтира - Алексей Волков

Войну не обязательно с северным соседом. Любому казаку и любому жителю Русской Америки известно: мира между индейцами нет. У них происходят стычки между племенами, иногда они перерастают в войны, пусть малолюдные, не столь велики обитавшие здесь всегда племена, но все-таки…

Потому каждый шаг должен быть тщательно взвешен. Любое последствие учтено. И лишь тогда можно что-то сделать. И то в зависимости от масштабов. Скажем, одни дела может решить Сысоев, как командующий казачьей линией генерал. Для других требуется губернатор. А некоторые подвластны лишь Наместнику.

По идее, должны быть и такие, которые без Императора делать нельзя, но Император настолько далеко, что пока снесешься с ним, пока получишь нужные указания, нужда что-то делать отпадет. Или возникнет, но другая.

Все это Бакланов понимал. Ответственности в малопонятных государственных делах брать на себя не хотел, даже если бы предложили. Лучше в теньке посидеть, кваску холодненького из погреба испить, от жары постараться хоть немного отойти.

Квасок тут хороший. Ледяной, аж зубы сводит. А уж вкус у него!

– Зачем они пожаловали, батя?

Ясно, раз отец вышел наружу, значит, в совете объявлен перерыв. До того посмей офицер самовольно покинуть штаб! А тут – вот и еще несколько человек прогуливаются по двору. Лишь самого генерала не видно. Как и прибывших индейцев. Но тем что? Сидят небось как истуканы! Вот где терпение у людей! Позавидовать можно.

– Пожаловали… – в задумчивости повторил есаул. – За помощью пожаловали.

– За какой? Против кого? – поправился Яков.

Конечно, индейцы могли приехать за товаром. Мало ли какая нужда возникла в прерии? Кому и кусок железа – дар небес. Рудников у индейцев нет, добывать его негде. Работать с ним они тоже не особо умеют. По крайней мере, всякие равнинные, привыкшие охотиться и кочевать, а не сидеть на одном месте возле обрабатываемых земель.

Но почему-то показалось – торговля здесь ни при чем.

– Понимаешь… – отец вздохнул, подбирая слова. – Соседи наши, чтоб их, все стараются чужой землицы оттяпать. Словно своей мало. Теперь потихоньку к Великим Равнинам подбираются. Ты же знаешь – им поселиться мало, надо жителей куда-нибудь подальше прогнать. Ну и делегация заявилась – узнать наше отношение к безобразию.

– Мы им поможем? – с надеждой спросил Яков.

– Хотелось бы, – вздохнул есаул. – Атаман сразу сказал: то решать токмо Наместнику.

Лицо сына вытянулось от огорчения. Пока ехал, даже проникся симпатией к невозмутимым спутникам. Особенно к тому, со шрамами. Ватохконку, не сразу выговоришь.

Чудные имена у них, господи!

Хотя, по дороге Михаил что-то говорил, имя не первоначальное, Ватохконк вообще из другого племени, почти уничтоженного больше десятка лет назад, но был принят, и прозвище, оставшись тем же, было переведено на другой язык.

Читать по лицу Якова было проще, чем в книге. Бакланов-старший лишь взглянул и добавил к сказанному:

– Не все столь просто. Живут они далеко, туда ехать и ехать. Кругом другие племена. С ними что, воевать, если не пропустят? Да и с соседями нашими мир зыбок. Все взвесить надо. Рубить да колоть каждый может. Политика, не что-нибудь!

Пришлось вздохнуть в ответ. Но подумать, кто они такие? Даже не христиане – язычники. С какой стати им помогать? Потом попросят другие, затем – третьи, а ведь кровь тоже чего-то стоит. Сколько всего казаков в войске? Даже считая с присоединенными индейцами.

Действительно, надо подумать. Крепко подумать. Но все равно Якову хотелось помочь недавним спутникам.

– И что теперь? Будем ждать ответа? – спросил он.

– Нет. Пока решили – делегация поедет к Наместнику. Переговоры так переговоры. Дадим конвой. Кстати, тебя, наверно, туда включат.

– А тебя?

– Дела не на кого оставить на такой срок, – чуть улыбнулся войсковой старшина. – А вот тебе полезно будет посмотреть на столицу. Да и по дороге много что узреешь.

Новость была превосходной. Яков еще ни разу не был дальше Сан-Антонио, да и то было слишком давно. Настолько, что город помнился едва-едва.

Разумеется, когда-то он совершил путешествие. Прежде – от берегов Дона до Риги, затем – через океан, и в довершение – через половину Мексики до линии. Просто тогда он был мальчишкой, сейчас же – полноправным казаком. Большая разница…

Между казачьей линией и Сан-Антонио

Путь казался бесконечным. Хорошо было умчавшемуся вперед курьеру. Тот в мгновение ока должен был домчаться до столицы. После создания многочисленных почтовых станций – никаких проблем. Трясись в коляске от одной до другой. Остановки лишь чтобы перепрячь лошадей, зато скакуны постоянно свежие и могут развить неплохую скорость. За сутки верст четыреста, а то и пятьсот отмахать – реальное дело. А что приходится спать и есть на ходу, так должность такая. Приказы и донесения требуются немедленно, и кому-то приходится их доставлять.

В отличие от фельдъегерей, довольно большой отряд двигался куда медленнее. Шли одвуконь, недостающих лошадей дали гостям из станичного табуна, но верхом всю дорогу и прогонами в коляске – разница есть. Верст по восемьдесят, а когда и по сто преодолевали, и все равно скорость была раз в пять меньше курьерской. Но тому не надо ни лошадей кормить, ни на ночлег становиться. Там – полет, здесь – поход.

Ночевали под открытым небом, основную часть дня проводили в седлах – дело настолько привычное, что никто не воспринимал подобные мелочи как неудобство. Подумаешь! По мирным землям, в жаркую, но все-таки неплохую погоду – какие тут проблемы?

И казаки, и индейцы были привычны к конным прогулкам, проводили в них изрядную часть жизни. Даже интересно было. Не каждый и не каждый год навещал большой город. Индейцы вообще никогда не видели больших постоянных поселений. Так что, помимо долга, всех еще звало вперед такое простое чувство, как человеческое любопытство. Пусть прерия даже для пришлых давно стала родной, все равно хочется взглянуть порою на иные места. Да и подарки можно домочадцам привезти. Торговцы доставляли в станицы многое, только в городе выбор наверняка побогаче. Кое-какие деньги у каждого казака имелись. И да здравствуют покупки!

Травы, холмики, и так без конца и без края. Иногда по пути попадались асиенды. Тогда кто-нибудь из офицеров отправлялся к их хозяевам. Узнать новости, приобрести что-нибудь из еды, сообщить, что известно самим о событиях в большом мире.

Но в самих поместьях остановиться даже не пытались. Лишь стеснять хозяев нахлынувшим многолюдством, и главное – без особой нужды.

Несколько казаков постарше вспоминали минувшие погони и схватки с повстанцами. Давние события, уже ставшие историей, происходили не столь далеко от нынешней дороги. Часть событий, конечно. Война развернулась практически на половине территории штата, весьма малолюдного в те дни. Но вот тогда действительно были трудности. Попробуй отыщи в чистом поле удиравшие отряды, которые то разбегались в разные стороны, то сходились в одну большую банду. Асиенды старались притвориться крепостями, сопротивлялись ищущим поживы бандитам. Сами бандиты провозглашали себя законным правительством Мексики, якобы выбранным населением, хотя кто и когда их выбирал! Да еще кое-кто из жителей явно или тайно поддерживал так называемых повстанцев. По глупости, из расчета, со страха – люди бывают разные, единства же среди коренных жителей, поменявших властителей колонии, не имелось.

Есть ли оно сейчас, когда в дополнение к былым испанским грандам и донам присоединились выходцы из России, германских государств, да вдобавок возросло число негров, сбежавших из Луизианы и иных рабовладельческих штатов, и теперь нанимающихся в работники на многочисленные плантации и асиенды?

Чем дальше от границы, тем населеннее становились места. Там – постоянное беспокойство и риск, тут – относительная тишь и гладь. Свободных земель – не счесть, просто Приграничье уже объявлено территорией Войска Тешасского. Да и простому человеку всегда хочется оказаться поближе к местам цивилизованным.

– Гарна у тебя текила, кум. – Петро провел рукой по свисающим кончикам усов.

– Ото ж! – подтвердил Микола.

Кумовья сидели под навесом недалеко от нового дома Миколы, выпивали, конечно, не без этого. Так вечер, почему бы не позволить себе трохи-трохи?

– И горилка у тебя завсегда была славна. Чиста, як слеза, – добавил после некоторой паузы Петро.

Он всегда отличался разговорчивостью.

– Звиняй, кум, горилки нема, – с сожалением вздохнул Микола. – До урожая еще мисяца два с гаком. Но поглянь, кактусов скильки! Успевай текилу варганить!

Петро с некоторой тоской посмотрел на кактусы, вольготно расположившиеся на пути к дороге. Горилка все равно лучше!

– А на островах хлопци из тростника ром гонют, – поведал Микола, разливая желтоватый напиток по чаркам. – И ничого. Тоже справна штукенция.