Призрак оперы - Гастон Леру

Да, тот вечер… Один вечер, думал Рауль, один-единственный вечер» Несомненно, этот плод воображения убитой горем женщины не выдержал бы повторного испытания. Возможно, она обнаружила бы Раффа за деревьями, если бы выходила в сад каждый вечер на протяжении трех месяцев. Ангел музыки давал Кристине уроки три месяца. Он был неутомимым учителем. А теперь возил ее на прогулки в Булонский лес.

Неискушенный Рауль думал, в какую игру втягивает его Кристина. Как далеко может пойти девушка из Оперы, чтобы посмеяться над чувствительным молодым человеком, к тому же новичком в любви? Какое несчастье!

В мыслях Рауль доходил до крайностей. Не зная, должен ли он жалеть Кристину или проклинать ее, он попеременно то жалел, то проклинал ее. Тем не менее он купил белое домино, маскарадный костюм в виде длинного плаща с капюшоном.

Наконец пришло время свидания. Надев маску, украшенную большим плотным галуном, и чувствуя себя клоуном в этом белом костюме, Рауль считал, что выглядит посмешищем. Светский человек обычно не маскируется, идя на бал в Оперу: это вызывает у людей его круга презрительную усмешку. Но одна мысль утешала Рауля: его определенно не узнают. У маскарадного костюма было еще одно преимущество: в нем Рауль оставался один на один со страданиями своей души и печалью своего сердца. Ему не надо было притворяться или превращать свое лицо в маску, лишенную выражения: оно уже было скрыто маской.

Этот бал был особым празднеством, устраиваемым раз в год в честь дня рождения знаменитого художника, который делал рисунки различных торжеств, в прошлом соперника Гаварни, который своим карандашом обессмертил фантастически одетых весельчаков и традиционные кавалькады ряженых, покинувших общественный сад в Картилле. Предполагалось, что это будет более веселый, более шумный и более богемный праздник, чем обычный маскарад. Там собрались художники со свитой натурщиц и студентов изящных искусств, которые по мере приближения полуночи становились все более шумными.

Рауль поднялся по большой лестнице за пять минут до полуночи, не останавливаясь, чтобы посмотреть на разыгрывающееся вокруг него зрелище: люди в многоцветных костюмах беспрестанно двигались вверх и вниз по мраморным ступеням. Он не позволил ни одному скрытому за маской человеку вовлечь себя в разговор, не отвечал на шутки и давал отпор дерзкой фамильярности некоторых масок, чье веселье было слишком уж фривольным.

Миновав главное фойе и с трудом вырвавшись из захватившего его на один миг круговорота танца, он наконец вошел в комнату, о которой писала Кристина. Комната была заполнена людьми, она была своего рода перекрестком, где те, кто намеревался поужинать в ротонде, сталкивались с теми, кто уже возвращался оттуда, выпив бокал шампанского. Отовсюду неслись крики, восклицания, пылкие и радостные. Рауль подумал, что Кристина, вероятно, выбрала для их таинственной встречи эту переполненную комнату, потому что здесь в масках они будут менее заметными, чем где бы то ни было. Юноша прислонился к двери и стал ждать. Но его ожидание было недолгим. Кто-то в черном домино быстро прошел мимо и едва заметно сжал кончики его пальцев. Рауль понял: Кристина.

Он последовал за ней.

– Это вы, Кристина? – спросил он тихо.

Она резко обернулась и поднесла палец к губам, вероятно, давая понять, чтобы он не называл ее имени.

Рауль молча шел за ней, боясь вновь потерять, после того как обрел таким странным способом. Он больше не чувствовал ненависти к ней. Теперь он даже был уверен, что Кристина не сделала ничего плохого, каким бы необычным и необъяснимым ни казалось ее поведение. Он был готов все вытерпеть, все простить – он был влюблен. А она, определенно, склонялась к тому, чтобы объяснить ему свое странное отсутствие.

Фигура в черном домино оборачивалась время от времени, чтобы видеть, следует ли за ней белое домино.

Когда Рауль опять пересекал главное фойе, следуя за своим гидом, он не мог не заметить большую группу людей, толпившихся вокруг мужчины, чей костюм и эксцентричный внешний вид создавали сенсацию. Он был в одежде алого цвета с большой, украшенной плюмажем шляпой на голове мертвеца. Ах, какая это была ловкая имитация головы мертвеца! Студенты вокруг восклицали и поздравляли его, спрашивали, каким мастером и в какой студии сделана такая великолепная модель. Сама неуловимая с косой, должно быть, позировала для нее!

Человек в привлекшем всеобщее внимание костюме тащил за собой огромный красный бархатный плащ, который тянулся по полу, как полоса огня; на плаще золотыми буквами были вышиты слова: «Не прикасайтесь ко мне. Я Красная смерть, проходящая мимо».

Кто-то попытался прикоснуться к нему. Из алой перчатки показалась рука скелета и грубо схватила запястье этого безрассудного. От костлявого, безжалостного пожатия смерти, с ощущением того, что никогда не вырвется, мужчина вскрикнул с болью и ужасом. Когда Красная смерть наконец отпустила его, он убежал как сумасшедший, преследуемый презрительными насмешками зрителей.

Как раз в этот момент Рауль подошел к ужасному участнику маскарада, который тут же повернулся к нему. Юноша чуть было не воскликнул: «Голова мертвеца из Перроса!». Он узнал его и уже намеревался броситься к нему, забыв о Кристине. Но она, охваченная каким-то странным волнением, схватила Рауля за руку и потащила вперед, подальше от толпы, через которую пробиралась Красная смерть.

Кристина каждые несколько секунд оглядывалась назад и дважды, казалось, видела что-то, что пугало ее, ибо ускоряла шаг, и это приходилось делать и Раулю, как будто их преследовали.

Они поднялись двумя этажами выше в ту часть здания, где лестницы и коридоры были почти безлюдны. Кристина распахнула дверь ложи и жестом показала Раулю следовать за ней. Они закрыли за собой дверь. Виконт окончательно убедился в том, что это Кристина, когда она тихо велела ему оставаться в глубине ложи. Он снял маску и уже собирался просить ее снять свою, когда с удивлением увидел, что Кристина прислонилась к стене и чутко прислушивается. Затем она раскрыла дверь, выглянула в коридор и сказала:

– Он, должно быть, поднялся в ложу «слепого». – И тут же вскрикнула: – Он спускается обратно!

Кристина пыталась закрыть дверь, но Рауль остановил ее, потому что заметил, как на верхней ступени лестницы, которая вела на этаж выше, появилась алая нога. И медленно, величественно Красная смерть в алых одеждах сошла вниз. Молодой человек вновь увидел голову мертвеца из Перосса.

– Вот он! – воскликнул Рауль. – На этот раз он не уйдет от меня!

Рауль рванулся вперед, но Кристина успела закрыть дверь.

– Кто это «он»? – спросила она изменившимся голосом. – Кто не уйдет от вас?

Рауль попытался преодолеть сопротивление Кристины, но она оттолкнула его назад с неожиданной силой. Он все понял или подумал, что понял, и впал в бешенство.

– Кто это? – спросил он гневно. – Этот человек, который скрывает за ужасной маской дьявольский дух кладбища в Перросе, Красная смерть? Это ваш друг, ваш Ангел музыки! Но я заставлю его снять маску, как снял свою собственную, и на этот раз мы посмотрим друг другу в лицо, без маски или обмана. Я узнаю наконец, кого любите вы и кто любит вас! Рауль разразился диким смехом, Кристина только жалобно стонала, скрыв лицо маской. Потом трагическим жестом подняла руки:

– Ради нашей любви, Рауль, вы не должны выходить! Он замер. Что она сказала? Во имя их любви? Никогда прежде она не говорила, что любит его. А ведь у нее было много возможностей сказать это! Она видела его несчастным, в слезах, умолявшим о добром слове надежды, которое так и не пришло. Она видела его больным, полумертвым от ужаса и промерзшим после той ночи на кладбище в Перросе. Была ли она с ним в то время, когда он больше всего нуждался в ней? Нет, она убежала! И после этого она говорит, что любит его? «Ради нашей любви».» Какое лицемерие! Все, чего она хочет, это задержать его на несколько секунд, дать Красной смерти время скрыться. Их любовь? Она лгала…

И Рауль крикнул ей с детской ненавистью:

– Вы лжете! Вы не любите меня и никогда не любили! Только такой несчастный молодой человек, как я, мог позволить вам обманывать себя и смеяться над собой. Почему во время нашей встречи в Перросе вы дали мне повод для надежды своим отношением, радостью в глазах, даже вашим молчанием? Я имею в виду благородную надежду, потому что я благородный человек. Я думал, что и вы благородная женщина, хотя теперь понимаю – вашим единственным намерением было обмануть меня! Вы обманули всех! Вы даже бесстыдно воспользовались невинным сердцем вашей благодетельницы: она все еще верит в вашу искренность, когда вы идете на бал в Оперу с Красной смертью! Я презираю вас!

И он заплакал. Кристина позволяла ему оскорблять себя, думая только об одном: удержать его в ложе.

– Когда-нибудь, Рауль, вы попросите прощения за все эти гадкие слова, и я прощу. Он покачал головой: