Укротить Генерального (СИ) - Лакс Айрин

Все это я уже слышал. Мне было неинтересно. Гром вторую неделю гужбанил, сколько можно слушать о его победе в гонках на мотоциклах?

— Ты на громкой, — пояснил Дубинин.

— Я уже понял. Извините, у меня дела.

— Какие? Бабу шпилишь? — уточнил Гром. — Что-то тихо она стонет… Или не стонет совсем? Покажи красотку, что ли?

— Не думаю, что покажет, — втиснулся Дубинин. — Если Гордей ухлестывает за той девушкой, о которой я думаю, он тебе ничего не покажет.

— Что за цаца такая, которую друзьям показывать нельзя? — возмутился Громов. — А ну-ка, Дубина! Собирайся… Поедем, нанесем Гордею дружеский визит. Я хочу увидеть цацу воочию!

— Не надо! — отозвался я.

Но друзья уже отключились.

Я не стал их ждать.

Плюнул, собрался.

Поехал к Владе.

Возможно, она решила поиграть в недотрогу, которая ждет, что ее немного принудят к сексу или свиданию.

Что ж, я готов!

***

Долго звонил, стучал, даже ругнулся вслух: Влада не открывала.

Я уже всерьез подумывал набрать одному приятелю, который хвастался, что может вскрыть ЛЮБОЙ дверной замок, как дверь соседней квартиры открылась.

— Молодой человек, будьте так любезны, прекратите звонить и стучать. Владиславы нет дома, — задребезжал голос старушки.

Она мне напомнила мою бабулю, царство ей небесное. Такая же вязаная кофта и дикая фиолетовая химия на голове.

— Добрый вечер. Владиславы нет? — произнес расстроенным голосом. — Вы знаете, куда она уехала и как скоро вернется?

Старушка внимательно на меня посмотрела, увидела в руке букет и расплылась в улыбке:

— Вы курьер? Привезли Владе цветы? Жаль вас расстраивать, но Влады еще долго не будет.

— Как это?

— Вот так. Владочка в отпуск уехала. Давно пора, такая молодая, а все трудится и трудится на работе проклятой. И одна-одиношенька. Может быть, на курорте встретит свою любовь?

Я заскрипел зубами.

Какой отпуск?

Какой курорт?!

Но вслух сказал лишь другое:

— Курортные романы часто заканчиваются ничем.

— Не скажите! — покачала пальцем старушка и гордо продемонстрировала мне руку с обручальным кольцом. — Пятьдесят три года. Душа в душу. Курортный роман… Пока мой старик не помер… Так бы и семьдесят лет прожили.

— Значит, я приехал зря, — медленно сказал.

Как я был зол, словами не передать.

У меня на душе рухнули стены ада и выпустили всех чертей. У меня в глазах запульсировало, я был готов орать, бить и крушить, даже дверь отпинать захотелось. Но внешне я держался и был спокоен.

Спокойно, Гордей.

Нужно выяснить у старушки подробности. Я шагнул к двери, протянул ей цветы:

— Может быть, тогда вы примете букет? От всего сердца.

Старушка пустила слезу умиления и распахнула дверь пошире:

— Проходите. Я вас чаем угощу…

Пить чай мне хотелось меньше всего, но я все-таки вошел, разулся:

— Чем это так вкусно пахнет?

— Пирог лимонный с творогом, — бодро ответила старушка. — Мы с подругами чай пили, кусочек остался. Как будто вас ждал. Давайте сюда цветы…

Она взяла протянутый букет и счастливо принюхалась:

— Какие чудесные гортензии. Мой старик всегда дарил мне такие. Красивые, нежные цветы! Эустомы тоже хороши, Владочка оставила у меня букет. Говорит, Наталь Санна, жалко выбрасывать, а я уезжаю, присмотрите? Присмотрю, конечно. Мне давно никто цветы не дарил, как старик мой помер, а дети и внуки… — махнула рукой. — Вот, купили старухе квартиру, а сами, если раз в месяц приезжают, дай боже! Проходите направо, там ванная, мойте руки, и проходите на кухню…

Болтливая, скучающая старушка — находка для шпиона.

Спустя два часа я вышел от соседки, унося с собой не только контейнер с тормозком, но и гору ценнейших сведений о Владе.

Я переосмысливал услышанное.

Уехала?!

Да.

Кинула меня?!

Как нефиг делать!

Теперь я понял, почему Влада согласилась приехать ко мне на секс-свидание!

Ха, она просто знала, что не приедет, потому что у нее рейс на самолет.

А я, если бы не играл в благородного, успел бы перехватить Кобру.

Теперь я знал, куда, как и с кем она отправилась…

Вопрос был только один: лететь за ней следом или плюнуть на эту динамщицу?

Глава 23

Глава 23

Гордей

Вернулся к себе, телефон названивал без конца, но у меня не было настроения кому-то отвечать, поэтому звонки я игнорировал.

Уныло ехал в лифте, держа контейнер с домашней едой, наложенной сердобольной старушкой. Очень ей понравились мои цветы, а как она увлеченно, взахлеб рассказывала о Владе!

Блять.

Теперь я знаток семейной жизни Влады — знаю про Иву и Ивана, про маму и отчима, про пьянчужку отца, который погиб много лет тому назад, знаю про мужа и его трагическую гибель в аварии, знаю про…

Про все!

Только не знаю, какого цвета сейчас трусики на Владе.

Может быть, нарочно цвета пепельной розы, чтобы подразнить меня еще больше, поржать над кретином, которого так легко удалось обвести вокруг пальца?!

Хочу ли я снять с нее эти гребаные трусики и заставить подо мной кончать?! Естественно…

Хочу ли я ради этого ехать в какую-то Сербию?!

Нет!

Дождаться ее здесь?

Тактика всегда выигрывает… Дождусь и так феерически выебу.

Даже не оттрахаю. Я ее выебу. Выебу!

Только это слово и стучит в моей голове.

Лифт поднимается на нужный этаж, тренькает звоночек, и точно так же в моей голове появляется мысль: а что, если…

Если все-таки курортный роман? У Влады с кем-то…

Уж очень семья Влады хочет, чтобы она продолжила жить дальше.

На отдыхе, что, мужиков мало?

Немало…

Одинокая, сексуальная, красивая женщина всегда привлекает внимание.

Черт побери, а!

Теперь я встал перед дилеммой.

Могу быть гордым, никуда не лететь и просто ждать своего звездного часа.

Но не факт, что в таком случае кобру не уведут из-под моего носа!

Могу быть нахрапистым, внезапным и… просто полететь за этой сучкой.

Испорчу ей отпуск.

О да, испорчу…

От этой мысли на губах расплывается мстительная улыбка.

— Гордей!

— Гордей, ну наконец-то! Ты выходить собираешься? Мы уже тут в подъезде расположились! — заголосили мои друзья, спрыгнув с широкого подоконника.

Между ними — початая бутылка виски. Гром навеселе, Дубина, как всегда, немного с ленцой машет мне рукой.

— Где ты был? — подскакивает ко мне Гром. — О, что это у тебя? Пирожки, что ли? — удивляется. — Бабуля твоя преставилась, кто тебя пирожками угощает, а? Что ты вообще за ничтожество такое? Друзья тебя ждут, а ты пирожками балуешься?

Бессовестный Гром сунул свой любопытный нос в контейнер, понюхал, достал, откусил.

— Кстати, вкусно, — пробубнил с набитым ртом. — Мне с луком и яйцом попался. Пиздецки вкусно… Я щас кончу! Сто лет домашней еды не ел…

— Кончай подальше от еды, — проворчал Дубина. — Эх вы, скоты. Кто же так о еде отзывается!

— Ты еще молитву над ней прочти, прежде чем приступить к еде, святоша ты наш. Монах, блять.

— Тебе не дает покоя то, что я учился в воскресной школе? У тебя на этот счет какие-то скрытые комплексы?

— Заткнитесь, что ли, — устало вздохнул я. — От вашей трескотни у меня голова разболелась. И дайте сюда… Контейнер попросили вернуть.

Пришлось забрать опустевший наполовину контейнер, потому что Дубинин ловко взял сразу два пирожка, и от каждого надкусил.

— С картошкой. С капустой…

— Кретины, — вздохнул я.

Я друзей к себе не приглашал, но они вошли сами.

Принюхались…

— Чем это у тебя пахнет? — подозрительно поинтересовался Громов.

— Горелым, — добавил Дубинин.

— Дымок стелется. Ебать, Гордей, да ты горишь! — воскликнул Громов.

Я тоже почувствовал этот дымок, бросил все, побежал. Дымом тянуло из спальни. Распахнул дверь, мне в лицо бросился огонь.