Звёзды в наследство - Хоган Джеймс Патрик

Отдел лингвистики ровными, пусть и не столь эффектными шагами, продвигался к расшифровке языка. В дело включилось немало экспертов с мировым именем: одни решили перебраться в Хьюстон, другие работали при помощи удаленных линий связи. На первом этапе штурма они собрали целые тома статистических данных о распределениях и соответствиях слов и символов, и составили уйму таблиц и графиков, таких же малопонятных для посторонних, как и сам язык. После этого все по большей части свелось к интуиции и угадыванию, развернувшемуся на экранах компьютеров. Время от времени кому-нибудь удавалось заметить чуть более осмысленную закономерность, которая вела к более точной догадке, а та, в свою очередь, – к еще более осмысленной закономерности, и так далее. Лингвисты составили списки слов, относящихся к разным категориям, которые, по их мнению, соответствовали существительным, прилагательным, глаголам и наречиям, а позднее добавили к ним адьективные и наречные обороты – минимальные требования, которым должен был удовлетворять любой развитый язык флективного строя. Постепенно ученые стали нащупывать правила образования словоформ – таких, как множественное число или глагольные времена – от общих корней, и условностей, регулирующих объединение слов в цепочки. Из всего этого стали мало-помалу вырисовываться рудиментарные знания о грамматике лунарианского языка; эксперты в области лингвистики смотрели в будущее с оптимизмом, внезапно поверив, что уже не за горами тот момент, когда они начнут сопоставлять отобранные примеры с их аналогами в английском языке.

Интересные находки попадались и у математического отдела, работа которого строилась на тех же принципах. Многие страницы ежедневника были отведены под числовые и табличные данные – что, по-видимому, указывало на справочный раздел с полезной информацией. Одна страница была поделена на чередующиеся столбцы с числами и словами. Кое-кто из исследователей заметил, что одно из чисел после перевода в десятичную систему оказалось равным 1836, что совпадало с отношением масс протона и электрона – фундаментальной физической константой, значение которой должно было оставаться постоянным в любом месте Вселенной. Появилась гипотеза, что на этой странице могли быть указаны эквивалентные величины для лунарианских единиц массы, по аналогии с таблицами перевода, которые используются для пересчета унций в граммы, граммов в фунты… и так далее. Если это было правдой, получалось, что им случайно удалось наткнуться на полную систему лунарианских единиц измерения массы. Главная проблема этой гипотезы заключалась в том, что она целиком и полностью опиралась на шаткое предположение о том, что число 1836 действительно обозначало отношение масс протона и электрона, а не выражало какую-то другую величину, случайно совпавшую с физической константой. Чтобы проверить это допущение, требовался независимый источник информации.

Поговорив с математиками однажды днем, Хант с удивлением обнаружил, что они были не в курсе расчетов поверхностной гравитации, проделанных химиками и анатомами из других департаментов. Стоило ему упомянуть этот факт, как его важность тут же стала очевидной для всех остальных. Если лунарианцы, как и земляне, взяли за правило использовать одни и те же единицы для выражения массы и веса на своей собственной планете, то числа в таблице представляли собой лунарианские веса. Более того, в их распоряжении имелся как минимум один объект, вес которого они знали точно – сам Чарли. Теперь, зная примерную величину гравитации на поверхности планеты, можно было с легкостью оценить, сколько килограммов Чарли бы весил на своей родной планете. Для решения проблемы в целом не хватало всего одной детали – коэффициента, связывающего килограммы с лунарианскими единицами веса. Тогда Хант предположил, что среди личных документов Чарли могло оказаться удостоверение личности, медицинская карта или другой документ, где будет указан его вес в лунарианских единицах. В таком случае одно лишь это число сообщит им всю необходимую информацию. После этого дискуссию неожиданно пришлось прервать из-за того, что начальник математического отдела в крайне возбужденном состоянии поспешил на встречу с главой отдела лингвистики. Лингвисты, в свою очередь, пообещали отмечать любую похожую информацию. Но пока что их поиски ничего не дали.

Еще одна небольшая группа, запрятанная в кабинетах на верхних этажах главного здания НавКомм, работала, пожалуй, над самым увлекательным открытием, которое пока что удалось добыть из книг Чарли. На двадцати страницах, в самом конце второй книги, был изображен набор географических карт. Карты, по всей видимости, были составлены в небольшом масштабе, и каждая изображала довольно крупный участок поверхности планеты – которая, однако же, не имела ни малейшего сходства с Землей. На ней было легко различить океаны, материки, реки, озера, острова и большую часть других географических объектов, которые никак не соотносились с рельефом Земли, даже принимая во внимание разницу во времени, составлявшую около пятидесяти тысяч лет – что в любом случае не сыграло бы особой роли, за исключением размера полярных шапок.

Каждая карта была снабжена сеткой опорных линий, которые играли роль, аналогичную земных параллелям и меридианам, и располагались друг от друга на расстоянии сорока восьми единиц (в десятичной системе). Эти числа предположительно служили лунарианскими единицами угловых величин – поскольку никто так и не смог придумать другого адекватного способа наложить координатную сетку на поверхность сферы. На четвертой и седьмой картах обнаружился ключ – нулевой меридиан, от которого отсчитывались все остальные линии. Линия на востоке имела пометку “528”, а ближайшая западная – “48”, откуда следовало, что полный круг составлял 576 лунарианских единиц. Система соответствовала как двенадцатеричному методу счета, так и принятому у лунарианцев способу чтения справа налево. На следующем шаге предстояло рассчитать, какую долю поверхности отображала каждая из карт, и собрать из них единый глобус.

Общая схема, впрочем, была вполне понятна. Ледниковые шапки оказались куда больше, чем те, что по современным представлениям имели место на Земле во время плейстоценового оледенения, и местами доходили до широты в 20 (земных) градусов относительно экватора. Большая часть морей в районе экваториального пояса были полностью изолированы друг от друга береговыми линиями и льдом. Множество точек и символов, разбросанных по континентальным массивам в свободном ото льда поясе и – правда, реже – по самим ледяным щитам, по-видимому, обозначали города и поселения.

Когда Ханту согласился взглянуть на эти карты, работавшие над ними ученые показали ему напечатанную по краям шкалу расстояний. Если бы они только знали, как преобразовать эти числа в километры, то смогли бы определить диаметр самой планеты. Однако никто не сообщил им о таблицах, которые по мнению математического отдела могли содержать коэффициенты для пересчета единиц массы. Возможно, в других таблицах имелась аналогичная информация о расстояниях и единицах длины? В таком случае, если им удастся найти среди бумаг Чарли упоминание его собственного роста, то просто измерив его, они смогут выяснить, сколько земных метров укладывалось в одной лунарианской миле. Поскольку ученые уже знали примерную величину гравитации на поверхности планеты, это бы сразу позволило им определить ее массу и среднюю плотность.

Но при все своей увлекательности эти факты лишь доказывали существование неизвестной планеты. Откуда вовсе не следовало, что она была родиной Чарли и других лунарианцев. В конце концов, если человек носит в кармане карту Лондона, это еще не доказывает, что он сам лондонец. Так что в основе всей работы по сопоставлению чисел, полученных из антропометрических данных Чарли, с числами, приведенными на картах и в таблицах, могла лежать одна большая ошибка. Если ежедневник прибыл с планеты, изображенной на карте, а сам Чарли – нет, то система измерений, построенная на картах и таблицах, могла не иметь никакого отношения к единицам, используемым для записи личных показателей Чарли в его документах, так как последние были в ходу на родной планете лунарианцев, но никак не на планете с карт. Ситуация стала крайне запутанной.