Чужого поля ягодка - Карри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Какой милый старикан, — нежно и печально сказала Миль. — Правда?»
— Да, правильный дед, — согласился Бен. — Но, право слово, не будь ему за семьдесят…
Джей фыркнул.
…Уши у Понка, рывшегося в цветастой упаковочной плёнке, насторожились и, казалось, встали торчком…
«Неужели меня ревнуют?!» — восхитилась Миль.
Бен покосился на Понка и перешёл на менто:
«Мягко сказано».
«Ну да?! Может, ты мне ещё и сцену устроишь? …А заодно объяснишь, что там у тебя общего с некой Хейлой?»
«Объяснить? Непременно. А тебе правда интересно?»
«Не особенно», — призналась она.
Насупившийся продавец меж тем упаковал шкатулку и, хотя и с большим нежеланием, но всё же, наконец, расстался с ней. Бен взвесил её в руке:
— Ого, тяжёленькая… — Шкатулка как раз поместилась в так вовремя прикупленной сумке. Устроив её на плече, Бен предложил Миль руку:
— Ну что — домой?
Они поднялись этажом выше… и Бен, а следом и Джей, едва не налетели на резко остановившуюся Миль. Вопросы у них отпали сами собой, когда они увидели, как резва бывает мода: за время, потраченное ими внизу на выбор головных украшений для Миль, на этом этаже почти каждая дама успела обзавестись какой-либо имитацией длинных волос. Любых желаемых оттенков, волнистые и прямые, заплетённые в косы и свисающие свободно — искусственные гривы, выглядевшие, впрочем, очень нарядно, развевались вымпелами, вспенивались облаками, покачивались при ходьбе и даже элегантно влеклись по полу за своими обладательницами … И остановилась Миль, как раз постаравшись не наступить на такой шлейф.
— Ну вот — нет пределов совершенству… — выразил общее мнение Джей.
Бен, следуя за Миль к выходу, поглядывал по сторонам настолько благосклонно, что Джей, наконец, это заметил и спросил:
— А тебе это всё, — показал он рукой, — кажется, нравится?
Бен в ответ довольно кивнул:
— Вполне. И хорошо бы это поветрие распространилось и продержалось подольше.
— Ага, — задумался Джей. — Значит, где-то тут подвох… Ха! Понял! Среди этих попугаих Миль не так выделяется!
— Я в тебе и не сомневался.
«Ну почему сразу «попугаихи»? — вступилась за женщин Миль. — Колибри… Райские птички…»
— Ага — цветочки-бабочки… и мозгов обычно — столько же, — хохотнул Ветреник.
Миль против воли улыбнулась. От радужных причёсок и нарядов вокруг действительно уже рябило в глазах.
«А почему, кстати, они до сих пор не носили длинных волос? Это было такое очередное веяние моды?»
— Не совсем, — улыбнулся Джей. — Просто они у горожанок такими длинными не растут. Максимум — до лопаток. Если повезёт. У мужчин, кстати, тоже — я как-то пробовал отрастить… ещё в колледже. Что?! — возмутился он на ментозамечание Бена. — Ну, так на спор ведь! Проспорил, само собой… Мы же здесь все — продукт генной инженерии. Ну и на каком-то этапе, когда однажды родилось сплошь волосатое поколение, кто-то наинженерил… Зато нам не нужно бриться. Ниже ресниц, — он заговорщицки наклонился к Миль, — волос на теле вообще нет — а вот дикари встречаются очень даже волосатые да бородатые. И не только…
«И это уже совсем не так весело», — добавил он про себя.
Миль обдумывала пикантную информацию об отсутствии растительности на теле горожан. О чём думал Бен — осталось тайной, но из дверей Женского Городка все трое вышли слишкой задумчивыми, чтобы вовремя обратить внимание на окружающих, а зря: их-то появления здесь и ждали.
Бен, подчинившись «сторожу», сперва сделал то, что потребовал инстинкт — шагнул вперёд и заслонил собой Миль, Джей так же инстинктивно прикрыл её сзади — а уж после этого они оба разобрались, что сделали это не зря: метрах в тридцати, у цветника, весело, со смехом, щебетала большая стайка молодых женщин и девушек, которые, вроде бы разговаривая между собой, не теряли, однако, из виду Миль с её спутниками. Одна из них, стоя к подругам спиной, пристально, не таясь, рассматривала вышедшую из здания троицу и, похоже, чего-то ждала. Расстояние не позволяло разглядеть её как следует, и всё же Миль она показалась очень красивой… возможно, опять-таки, из-за расстояния.
«Она знает кого-то из вас, мальчики, или просто ну очень хочет познакомиться?» — спросила Миль, не стараясь, впрочем, особо высовываться из-за их спин.
— Э-э… трудно сказать… Она далеко стоит. Но что-то их многовато, а, Бен? — Джей как бы случайно переместился так, чтобы заслонять от Миль веселящихся красоток, начавших неспешное движение навстречу троице, переглянулся с Беном, и они ненавязчиво, но решительно повлекли её к стоянке. — Впервые вижу, чтобы взрослые женщины разгуливали по Городу стаями. Обычно они предпочитают блистать поодиночке. Тогда они выгодней смотрятся.
«Это типа того, что «один цветок лучше передаёт форму и цвет, чем букет таких же цветов?»
— Точно так…
Машина оказалась блокирована другими — ни назад, ни вперёд. Джей послал Бену быстрый взгляд, тот ему — мгновенную усмешку. Миль их переглядок не заметила: ей, как холодной бритвой, резал спину внимательный острый взгляд незнакомки у цветника, и свободнее вздохнулось только тогда, когда между ними оказался надёжный борт, а затем — машина, помигав взлётными огнями, мягко тронулась вверх, улизнув таким образом из-под носа у почти обступивших стоянку и явно не ожидавших такого поворота женщин.
— А чего они всё-таки хотели? Чтобы мы постояли и подождали их? — Джей сделал дамам ручкой — и рефлекторно отшатнулся, побледнев от злости, когда по стеклу рядом с его физиономией хлестануло тонким раскалённым лучом: — Оба-на! Надеюсь, патруль это зафиксировал!
— А хорошо всё-таки, что стекло поляризованное, — заметил Бен и одобрительно похлопал по бортовой панели.
— Это да…
«Зато мы теперь знаем, чего эти красотки хотели на самом деле, — сказала Миль, глядя вниз на удалявшуюся парковку с кучкой обозлённых женщин, вынужденных плотно общаться с весьма серьёзно настроенными патрульными. — А кое-кто, зная о нравах местного бомонда, мог бы и не нарываться на неприятности…»
— Виноват, ребята, — покаялся «кое-кто». — Исправлюсь.
15. Предложение
— Значит, так: из дома в одиночку — ни-ни. Ни на площадку, никуда. Выяснить, где живёт тот или иной горожанин, пусть даже он из Десанта — сложно, но при большом желании можно. К дверям не подходить, никого не впускать. На звонки отвечать, выключив видео. При несанкционированном появлении в квартире чужих — прятаться и сидеть очень тихо. Кибер сам известит нас, а надо будет — и Патруль… хотя к ним обращаться бы и очень не хотелось… Это ясно?
«Ясно… чего тут может быть неясно. Стерва — она и в Городе стерва…»
Вот только совсем «сидеть тихо» — это вряд ли. Ни до Бена, ни, тем более, до Джея всё ещё не доходило, что такое ведьма. А Миль и не старалась их особо убеждать. Что было нужно, она им сообщила, остальное — дело времени, оно исправно делает свою работу, подгонять его бессмысленно, и однажды оно всё расставит по местам…
До встречи со стариком Фламмином Миль ещё сомневалась, что в этом мире есть — или когда-то была — магия. А теперь, ощущая, как льнёт к ней Гребень, да и любой из подаренного комплекта предмет, уверилась, что сомневаться более не приходилось. Гребень был центром этого ансамбля, его примой. Прочие же предметы без него постепенно потеряют силу и останутся хотя и очень красивыми, но всё же простыми украшениями. Всякий раз, уловив, что хозяйка вспоминает о нём, он — ни дать ни взять, преданный пёс — радостно трепетал и ловил каждое желание: причесать? Подпитать? Успокоить? Убаюкать? Обезболить? Защитить? Знал ли Фламмин, какой дивный дар он отдал в её руки? О чём-то, конечно, догадывался — ведь он всю жизнь был его хранителем — но полностью открыться Артефакт мог лишь Хозяйке. Сколько веков Гребень ждал её — шесть? Или даже больше? И её ли?
Последний вопрос уже не имел смысла: кого Артефакт признал — та и Хозяйка. Таковы законы магии. Согласно им, ни потерян, ни украден, ни отнят, ни продан Артефакт быть не мог — только подарен или завещан. Уничтожить? Можно было попытаться. Но Артефакт и тут не был бессилен, и результат такой попытки оставался непредсказуемым.
А уж как красив был её Гребень! И, казалось, с каждым днём становился краше. Не зря Фламмин говорил, что эти вещи любят, когда к ним прикасаются…
В общем, не собиралась Миль сидеть совсем уж тихо. Если припрут — ей теперь было чем ответить. Теперь она точно знала, что может обратиться к своим силам — и не сорваться…
И ещё она теперь понимала, что этот мир, встретивший её столь насторожённо, в чём-то был, пожалуй, прав: Ведьма и сама по себе — непредсказуема, постоянный фактор риска, а уж с подобным Артефактом — это сила с потенциалом, и опасаться её — вполне с его стороны обоснованно. Он же не может знать, какой знак у этой силы и стабилен ли он. Переживший однажды страшнейшую катастрофу, этот мир был теперь очень осторожен…
