По пути Ориона - Евгений Данилкин

— Здравствуй. — Резко, злостно приветствовал её Ентри. И бросив взгляд на неё, увидел уставшую и измотанную девушку. Волосы, слипшиеся от пота напоминали солому, руки сморщились от жёсткой воды и сильно ныли, от солнцепёка, голова кружилась и клонило ко сну и взгляд который встретил Ентри, кроме жалости и сострадания ничего не вызывал. Задавать какие-то вопросы ей было бесполезно и мальчик присев рядом, принял такую же позу что и попутчица. Тишину, которая окружила их, нарушали только щебетание птиц, да внезапно прозвучавший голос Сараллона:

— Ну что, поехали домой! — Он звучал снова тихо и мягко, как будто ничего не произошло.

Это удивило Ентри, он ждал каких-то оправдательных речей от Дика, просьбы о прощении, но тот молча направил олиткопов в обратный путь. Дорога назад казалась длиннее, хотя Ентри уже узнавал знакомые по утренней поездке места. Молчание нагнетало обстановку. Первым не выдержал Ентри:

— Я думал ты что-нибудь скажешь?

— А что я должен тебе сказать? — Не поворачиваясь к собеседнику, продолжая следить за дорогой, спросил Дик.

— Ты же знал, что там сжигают людей. — От этих слов вздрогнула и насторожилась дремавшая Мариа.

— Многие считают, что я могу всё. — С грустью в голосе произнёс Сараллон. — Но нет, всё не так уж просто. Здесь, на стройке, заправляет всем Казар. Его действия Лаварион считает правильными. И если он так считает, то я бессилен.

— Но это… Как…Живых в огонь.

— У Казара есть выражение: " Кто упав в песок не стремиться подняться, тот не чувствует жизни".

— Бругуилтинс чувствовал… Он просто устал. Ему надо было только отдохнуть.

— Казар — палач. Ему доставляет удовольствие видеть смерть.

— Но неужели вы, Дикин Сараллон, ничего не можете сделать? — включилась в разговор Мариа.

— Увы. Иногда не всё зависит от меня. Да и доверия ко мне немного. Правда? — Он резко повернулся и посмотрел на Ентри. Тот не ожидая встретить взгляд Дика, вздрогнул. Слегка улыбнувшись, Сараллон вновь принявшись следить за дорогой, продолжил:

— Даже вы мне не очень доверяете, а жаль.

— Мы тебя не знаем. — Чуть слышно буркнул Ентри.

— Всем помочь нельзя, а кому реально, тот её отвергает. Странно, не правда ли?

Тем временем повозка выкатилась в знакомое, по-прежнему залитое солнцем поле, вдалеке которого стояла мельница.

— Орион. — Тихо прошептала Мариа.

Когда утром повозка с Диком, Ентри и Мариа скрылась в густой листве леса, мужчина хлопнул Ориона по плечу:

— Эй, человек, давай знакомиться? Я Фук- мельник. — И протянул ему руку. Напарник представился. Впрочем, как только юноша решил поприветствовать рукопожатием, мужчина отдёрнул её и залился задорным хохотом. — Не спи, Орион! — Видя, что его великолепные шутки не производят на нового партнёра никакого впечатления, замолчал, но не надолго.

— Ну что, давай за работу! Вон мешки, вон мука, насыпал, унёс, насыпал, унёс. Понял? А я пойду, позагораю. — И не дав Ориону вставить хоть одно слово, развернулся к нему спиной и изрёк:

— Не спорь со мной. — Вновь его фраза закончилась хохотом.

Ошарашенный таким обстоятельством Хьюди часто заморгал и набравшись смелости спросил:

— А что в это время будешь делать ты?

— Пить, курить, хочешь спою…тебе. — Улыбка расползлась на лице Фука. — Ладно, садись, работа не убежит, мука не растает.

Такой поворот событий более устраивал Ориона. Он сел на траву возле мельницы и подставил лицо солнцу.

— Ты откуда, и что здесь забыл? — Начал расспрашивать Фук.

— Из Сакила, с друзьями путешествуем.

Фук упал в траву, подложив руки под голову.

— А что работать потянуло? С деньгами трудно? Так здесь много не заработаешь.

Орион пожал плечами:

— Посмотрим.

— Чего смотреть, чего смотреть, давай за работу, путешественник.

— Да я только сел. — Возмутился Орион.

— Только сел? Да ты сидишь и ничего не делаешь с самого утра. Ты хоть один мешок в сарай занёс? — И увидев отрицательное покачивание головой Ориона, продолжил:- Нет? Так вставай и за работу. — С этими словами он заставил мальчика подняться и направиться к мельнице, сам же Фук остался лежать на траве, закинув нога на ногу, пожевывая травинку. Бросая косые взгляды на залитое солнцем поле, где блаженствовал Фук, юноша "закипал". Обида подкатывалась к горлу, но не привыкший спорить со старшими, Орион вздохнул и принялся за первый мешок. Мешок оказался достаточно тяжёлым, подросток вцепился в него обоими руками, кряхтя и издавая непонятные звуки, пытался поднять. Не вышло.

— А ты его тащи за собой. Волоком. — Упивавшийся отдыхом, Фук внимательно наблюдал, как работает напарник. Но его голос явно разозлил Ориона. Тот сдвинул брови, вжал голову в плечи, повернулся в сторону, где всё так же непринуждённо, прикрыв глаза, грелся на солнышке Арубатур.

— Эй, а не пора ли заняться делом и помочь мне?

— Нет, не хочется. У меня сегодня аллергия на работу.

Мальчик, еле сдерживая свою злость, стиснув зубы, направился быстрым шагом в поле. Тень, закрывшая перед Фуком солнце, заставило его приподняться.

— Э! Что за дела?

Перед ним, как скала стояла фигура Ориона. Пнув по ноге мельника, путешественник выплеснул всю злость в крике:

— А ну вставай, лежебока! Поднимай свои костыли и бегом работать!

Фук не заставил себя ждать, медленно, ворча, он стал подниматься под пристальным взглядом Ориона, который, казалось, сейчас сгорит от своей ярости.

— И что так кричать, что кричать? Ветер дует, мельница работает, жизнь прекрасна, но тут появляется крутой парень из Сакила, которому неизвестно что надо в этих местах, и кричит, кричит. — И обернувшись к идущему сзади Ориону, продолжил свою недовольную речь:

— И вообще, что значит костыли? Я что, похож на инвалида?..

— На умственного. — Съязвил Орион.

— Не груби старшим. Я же сказал, что у меня аллергия- болезнь такая.

— Мы её вылечим: хватай мешок спереди, а я сзади помогу.

Общими усилиями, мельники, к вечеру уставшие и белые от муки, перенесли в сарай все мешки и приготовили новые для отправки в город. Фук не переставал выдавать свои шуточки, которые изрядно надоели Ориону и когда он увидел вдалеке знакомые фигуры друзей, облегчённо вздохнул.

Повозка медленно подкатила к мельнице и с неё спрыгнул усталый, но довольный встрече Ентри. Мысли об огне не отпускали его, да и больная рука не переставала напоминать о себе. Улыбнувшись широкой улыбкой, он обнял друга, с которым не виделся, казалось много лет.

— Ну, как вы тут? — Не отпуская поводья, спросил Дик. Он говорил спокойно, безо всякого чувства вины, как будто не было разговора с Ентри и его обвинений. Лицо не выдавало никаких смущений и беспокойства, он не прятал глаза, а смотрел прямо на друзей.

— Лучше всех! — Ответил Фук, потрепав волосы Ориону, из-за чего над головой того поднялось белое облачко от муки. — Парнишка — высший сорт. Только с чувством юмора не важно.

— Я не сомневался. С твоим-то явно не сравниться. — Усмехнулся Дик.

Освободившись от объятий Ентри, Орион подошёл к Мариа, сидевшей молча, еле поднимая голову и награждая вялой улыбкой друзей в последних часах царствования солнца, которое вот-вот должно было скрыться за верхушками деревьев и кидая оттуда свои лучи, уйти и оставить мельницу и друзей под присмотром ночи.

— Ты выглядишь не важно. — Орион взял её ноющие кисти рук в свои ладони. Девочка закрыла глаза и в закатном свете озарилось её лицо, юное, нежное и такое красивое в этот тёплый, летний вечер.

— Орион! — Окликнул его Дик. — Быстро умываться и в путь. Фук, ты едешь с нами.

— Как с нами? — Возмутился Орион, явно не желая находиться рядом с этим шутом. — Его место на мельнице. Её нельзя оставлять.

— Дружище! Твоя забота о моей мельнице меня трогает до глубины души. — Пытаясь выдавить слезу, выговорил Фук. Потом подскочил к нему и улыбаясь во все зубы, похлопал мальчика по спине. — Но ты так ко мне привязался, как я к тебе, что расставание будет подобно зубной боли, нам так не хватает друг друга. Вспомни, как мы дружно работали. Солнце жарило, пекло, но мы не остановились ни на секунду. Когда у тебя не получалось или не было сил, я бежал на помощь. Мы одна семья…

— Я убью его. — Прошипел Орион, запрыгнув в повозку, уже не слушая героическую речь Фука о дружбе, верности и о его беспредельной помощи мальчику.

— Садитесь быстрее. Нам надо успеть до темноты. — Поторопил Фука и Ентри Дик.

Когда все уселись и получили очередную порцию шуток от мельника, повозка скрылась в сумерках, направляясь к загадочному и жутковатому замку Лавариона.

Уже знакомая дорога вынырнула из леса и сделав крюк вправо, стало приближаться к замку. В сумерках его пики уже были не видны, да и сам замок тихо погружался в темноту. Только редкие окна, наполненные светом, говорили о жизни в нём. Друзья как зачарованные смотрели на грозный и могущественный дом, как будто видят его в первый раз. Даже Арубатур замолчал, когда Дик стал приближать олиткопов к воротам.