Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г. - Сборник Статей

и как для Бюро За­щиты, так и для самого барона Гинцбурга стало ясным, что присутствие его на съезде было бы неуместно. Хотя с моей точ­ки зрения съезд был слишком умеренным, — Демократическая Группа, в качестве представителя которой я совместно с Л. М. Брамсоном участвовал на съезде, отказались войти в организо­ванный съездом Комитет, — состав съезда был слишком ради­кальным для барона Гинцбурга. На съезде было, например, принято решение о том, чтобы все евреи гласные Городских Дум подали заявления губернаторам, что они отказываются от этого звания. Дело было в том, что в то время, как по Городово­му Положению 1870 г. евреи избирались в гласные на общих основаниях — правда, их должно было быть не больше одной трети общего числа, — по Городовому Положению 1892 г. евреи были лишены, пассивного и активного, избирательного права в Городские Думы, и губернским властям предоставлялось право назначать евреев в гласные по своему усмотрению (с тем, что­бы число их не превышало 10 процентов общего числа глас­ных). Предложенная коллективная отставка евреев-гласных мыслилась, как протест против принципа назначения евреев гласными вместо их избрания, наравне с гласными других ис­поведаний.

Предложение это, внесенное гласным Гродненской Думы, доктором Замковским, кажется, было принято съездом едино­гласно, и гласные евреи, по-видимому, все (хотя многие лишь уступая давлению и лишь через некоторое время) от звания гласного отказались.

Для барона Г. О. Гинцбурга какое-либо участие в съезде, об­суждавшем и принимавшем такое предложение, было, конечно, совершенно неприемлемо.

Надо отметить, что через несколько лет, после роспуска 2-й Государственной Думы, во многих городах черты оседлости ев­рейское население пришло к заключению, что хотя бы уродли­вое представительство евреев в городском самоуправлении все же в интересах евреев. Поэтому евреи довели до сведения губер­наторов, что они хотели бы, чтобы гласные евреи были вновь на­значены, что в ряде городов и имело место.

Председателем Виленского Съезда был М. М. Винавер. Он же возглавил образованный Съездом Союз для достижения пол­ноправия евреев. Виленский Съезд принял постановление, что евреям должно быть дано не только равноправие, но и полно­правие, что понималось как равноправие плюс права националь­ного меньшинства. Президиум Съезда внес резолюцию об обра­зовании «Союза для достижения полноправия евреев». Я внес поправку — заменить слово «достижение» словом «борьба». По­правка была отвергнута и я тут же громко заявил: «Вы войдете в историю не как борцы, а как достиженцы». Это предсказание в известной степени осуществилось — ив прессе, и в частных раз­говорах членов Союза сокращенно называли, (как, кажется, го­ворили и они сами), — достиженцами, а на идиш их называли «дергрейхер».

С образованием Союза Полноправия Бюро Защиты факти­чески свою деятельность прекратило. Еврейская Демократичес­кая Группа по выслушании доклада Л. М. Брамсона и моего по­становила в Союзе участия не принимать.

Союз просуществовал всего два года и прекратил свое су­ществование главным образом под влиянием принятой сиони­стами, так называемой, Гельсингфорсской программы, в силу которой сионисты решили проводить деятельность за предо­ставление евреям полноправия не в рамках Союза, а от своего имени.

В связи с этим была образована Еврейская Народная Груп­па, организационный съезд которой состоялся в феврале 1907 г. Она приняла платформу Союза Освобождения. В ноябре 1909 г. по инициативе главным образом Народной Группы был созван в Ковне съезд, образовавший так называемый Ковенский Ко­митет.

Когда убитого Плеве заменил кн. Святополк-Мирский, в России началась «политическая весна». В Петербурге и по всей провинции происходили банкеты и митинги с речами о необхо­димости перехода к конституционному образу правления и про­возглашения свободы личности. Выносились и соответствую­щие резолюции. В большинстве их требовалось и равноправие всех граждан.

А. И. Браудо привлек меня к устройству в одном из, самых больших зал Петербурга, в Калашниковской бирже, митинга, посвященного положению евреев в России. Зал был перепол­нен. Председательствовал М. М. Ковалевский, из речей помню замечательную речь профессора Л. О. Петражицкого и речи Ми­люкова, Мякотина, Лутугина. Собрание приняло резолюцию о равноправии евреев.

Вынесло политическую резолюцию и старейшее еврейское общество — Общество для распространения просвещения среди евреев — в собрании, состоявшемся 27 февраля 1905 г. В ней указывалось на необходимость равноправия евреев и созыва для управления страной народного представительства, избираемого на началах всеобщей, прямой, равной и тайной подачи голоса всеми без различия гражданами.

В Обществе распространения просвещения между евреями в России я особенно активного участия не принимал. Лишь од­нажды мне пришлось это сделать в связи с предложением чле­нов группы; в которую я входил, поручить Правлению ОПЕ не ограничиваться в своей издательской деятельности изданиями на русском языке, а издавать, параллельно, и на идиш. Мы дока­зывали, что даже если только ставить себе целью убедить массы изучать русский язык, это следует делать не на непонятном им языке, а на идиш.

Это предложение встретило оппозицию не столько со сторо­ны приверженцев русского языка и культуры, сколько со сторо­ны сионистов, видевших в «жаргоне» конкуренцию для древне­еврейского языка. Я хорошо помню собрание, на котором об­суждалось предложение нашей группы о необходимости при­ступить к изданиям на идиш. Оппозиция сионистов приняла столь бурные формы, что председательствующий И. М. Гордон вынужден был закрыть собрание без того, чтобы по возбуждав­шему страсти вопросу было принято решение. И прошло около 10 лет, пока ОПЕ и его отделения стали на путь, который был ре­комендован нашей группой.

* * *

18 февраля 1905 г. был издан рескрипт о народном предста­вительстве с совещательными функциями. Для осуществления его была образована комиссия под председательством заме­нившего кн. Святополка-Мирского, министра внутренних дел Булыгина, выработавшая проект закона о законосовещатель­ной Думе, в котором предполагалось не давать евреям избира­тельных прав. Это вызвало горячие протесты, как евреев, так и русской общественности. (Проф. С. Трубецкой, возглавивший депутацию городов и земств, явившуюся к государю в июне 1905 г., сказал, что никого не следует исключать из народного представительства — «нужно, — сказал он, — чтобы не было бесправных и обездоленных»).

Барон Гинцбург и Слиозберг обратились к Коковцеву с просьбой отстоять равенство евреев в избирательном праве. Со­вет министров исключил пункт о лишении евреев избиратель­ных прав, государь с этим согласился, и в законе о созыве зако­носовещательной Думы, изданном 6 августа 1905 года, никаких ограничений евреев в избирательных правах не было.

События развивались с чрезвычайной быстротой и под дав­лением единодушного общественного мнения и всеобщей забас­товки 17 октября был издан манифест, который установил кон­ституционный режим и свободу совести, слова, собраний и сою­зов и неприкосновенности личности. Велико было ликование всех, боровшихся за это. Но евреи очень скоро были потрясены сообщениями о погромах, начавшихся 18 октября