Карантин - Владислав Выставной

— Привет! — как можно оптимистичнее, сказал Гильза. Даже заставил себя улыбнуться. Получилось не очень.

Девушка задумчиво посмотрела на него, бесцветно произнесла:

— Здравствуй…

— Да вот, кофе чего-то захотелось! — бодро сказал Гильза. — Давай, и тебе сделаю, а?

Лю покачала головой:

— Чего-то не хочется. Не до кофе как-то…

Гильза прикусил язык. Наверное, надо быть лагорийцем, чтобы понять, как это — оказаться навсегда запертым в чужом, тесном и душном мире. Да еще и ощутить себя преданным и брошенным теми, кого считал образцом добродетели. Надо отдать должное — для своего положения Лю держалась очень достойно. Хотя, наверное, не стоило ей замыкаться в себе, ведь от этого только хуже. С другой стороны, кому может открыть душу лагорийская аристократка? Разве что, самому Хоросу. Но шефа нет на месте, как всегда, когда он так нужен.

Хорос… Что бы он предпринял сейчас? Да и вообще — стала бы нынешняя проблема столь острой, будь он на месте? Многое можно было бы отдать, чтобы Хорос сейчас оказался в Москве…

Гильза поймал себя на том, что задумчиво водит ложечкой в пустой чашке. Усмехнулся и направился к кофе-машине.

— А мы тут кое-что выяснили с Сан Санычем, — сказал Гильза, заряжая кофе-машину. — Похоже, нашлась защита против Паутины…

— Это не важно, — отозвалась Лю. — Никакая защита не поможет. Никто не сможет справиться с эфирными тварями. Даже маги. А у вас и магии толком нет. Этот мир обречен. Так что Магистрат не зря поставил Барьер.

— А мы справимся, — упрямо сказал Гильза, вдавливая кнопку. Машина утробно заурчала, наполняя чашку аромтной жидкостью. — И без всякой магии справимся. Потому что мы — люди. Мы несколько ледниковых периодов пережили, мамонтов пережили и саблезубых тигров. Чуму, холеру, оспу перебороли. А тут — какая-то Паутина…

— Вы погибнете, — тихо сказал Лю. — Мы все погибнем. Ну, ничего — зато другие миры теперь в безопасности…

— Я понимаю, почему ты заступаешься за инквизиторов, — заявил Гильза, отпивая кофе. — Тебе просто нужно их оправдать — почему они тебя здесь бросили! Если хочешь знать — я, вот, никогда бы тебя не бросил!

Последние слова прозвучали одновременно со щелчком закрывшейся двери. Девушка ушла. Даже не попрощавшись.

— Обиделась… — глядя на матовое стекло двери, пробормотал Гильза.

Тут же дверь распахнулась снова. Он обрадовался было тому, что Лю решила вернуться.

Но это была не Лю. Это снова оказался Чигур.

— А, вот ты где! — проговорил регистратор. — А я тебя везде ищу. Дуй в лабораторию. Есть идея.

6

— Ну, что, ты готов ты к такому эксперименту? — глядя ему в глаза, спросил Чигур.

— Да… — отозвался Гильза, хотя губы противились сложиться в положительный ответ. Ибо все его существо протестовало против задуманного регистратором в компании с изобретательным Сан Санычем.

Машина катила по проспекту Мира, старый кондиционер завывал от напряга, силясь охладить раскаленный воздух. За стеклом проплывала обычная жизнь: неслись потоки машин, изнывающие от жары прохожие уныло брели по делам, счастливчики попрятались в прохладу кафетериев. Ничто не говорило о том, что многие из этих людей давно уже перестали, по сути, быть людьми, превратившись в безвольные орудия Паутины. Пройдет совсем немного времени — и отвратительно живая эфирная сеть накроет своим невидимым покрывалом всех оставшихся.

Все существо противилось этой ужасной перспективе. Именно потому Гильза и заставил себя сказать:

— Да. Если не я — то кто же?

Это была самая настоящая разведывательная операция, отчаянная вылазка в логово врага. Никто, кроме Гильзы, не мог отправиться на это задание. Потому что здесь не помогли бы ни ловкость, ни тренированность, ни опыт.

Помочь могла только пуля в голове.

Точнее — маленький кусочек заговоренного серебра, словно оберег, защищавший от зла.

Потому что отправиться предстояло очень далеко. Даже не на тысячи километров, даже не в космос или океанскую пучину.

Нужно отправляться в ад.

Сейчас никто не обращал внимания на старенькую иномарку, тарахтящую по московским улицам. Но через несколько минут Гильза вновь соприкоснется с шепчущими голосами.

И Паутина прозреет, обнаружив в себе инородное тело.

Кроль притормозил у входа в метро, на станции «Белорусская». Чигур сделал молчаливый знак — Кроль кивнул и вышел, слившись с толпой.

Тем временем Сан Саныч водрузил на голову курьера медный обруч, от которого разбегались многочисленные тоненькие проводки, и принялся при помощи кусочков лейкопластыря присоединять к коже оголенные контакты. Оба примостились на заднем сиденье, срытые густой тонировкой, так что прохожим не приходилось изумленно таращиться на выбравшегося «на пленер» сумасшедшего профессора и его подопытного.

— Хорошо бы, конечно, все это для начала проверить на крысах, — приговаривал Сан Саныч, плотнее подгоняя податливый обруч. — Только, вот, Владимир Иванович говорит, нет времени…

— Именно так, — подтвердил регистратор, внимательно оглядывая прохожих. Ему везде виделась опасность.

— Поэтому проверять будем прямо по ходу, — заключил оружейник.

— Как это работает? — нервно поинтересовался Гильза, наблюдая, как цепляется к запястью многожильный провод.

— Честно? — Сан Саныч сверкнул стеклами очков.

— Ну, да…

— Если честно — не знаю.

— Но как же…

— Эффект чисто гипотетический. Это что-то, вроде знакомого тебе «детектора лжи», только намного активнее. Предполагаю, что под воздействием этого устройства ты будешь острее воспринимать информацию. Правда, при этом есть опасность некоторого ослабления защиты… Но другого варианта я пока не придумал. Все-таки, я не физиолог, моя специальность — техника и оружие.

— Спасибо за откровенность, — пробормотал Гильза.

— Если увидим, что с тобой что-то не так — сразу же прекратим сеанс и вытащим тебя, — пообещал Чигур.

Гильза подумал, что ни регистратор, ни оружейник, в действительности не представляют себе, как они будут «прекращать сеанс» и «вытаскивать» ныряльщика в темную неизвестность. Но голос Чигура придавал уверенности. Все-таки, умение брать на себя ответственность, в том числе, за жизни других — сильная черта. Такому еще стоит поучиться.

Щелкнул замок, и на водительское сиденье с объемистым пакетом в руках рухнул Кроль. Суетливо захлопнул дверь, протянул пакет регистратору.

— Вот, купил, подключился, — скороговоркой выпалил он.

— Оператора не перепутал? — прищурился Чигур.

— Нет, вроде тот самый… — неуверенно проговорил клерк.

— Коробка-то зачем? — недовольно произнес регистратор, разрывая картон и извлекая на свет дешевый мобильник. — И почему выключенный? Вот же ты… Времени-то у нас нет!

— Чего-то не подумал… — Кроль виновато хмыкнул.

— На чей паспорт подключался? — подозрительно спросил регистратор. — Тоже, небось, не подумал?

— Почему же? — обиделся Кроль. — Паспорт липовый, как и сказали…

— Молодец! — отозвался Чигур, глядя на крохотный экранчик. — Порядок, сигнал устойчивый, оператор наш!

— Давайте, давайте! — нетерпеливо потребовал Сан Саныч.

Он схватил телефон, придирчиво осмотрел, довольно крякнул. После чего вопросительно поглядел на регистратора. Тот, в свою очередь, обратился к замершему в ожидании курьеру:

— Готов?

— Готов… — Гильза облизал пересохшие губы. Из-под медного обруча на лоб стекали капельки пота.

— Тогда — с богом! — Чигур посмотрел на Сан Саныча. — Набирай тревожный номер Гильзы. Они его все равно уже знают…

Оружейник ввел четыре цифры и нажал «вызов». После чего приложил трубку к уху курьера — и прижал специальными медными скобами. Щелкнул тумблер — и кожа ощутила слабое, но довольно неприятное покалывание.

Дорога в ад была открыта.

На этот раз голоса не шептали. Они ворвались с неистовым ревом — словно над головой пронесся сверхзвуковой истребитель. Гильза бы заткнул уши руками — если бы в это мире у него было тело.

Это невозможно описать. Потому что нельзя передать словами единство простого человека с тысячами таких же, как ты. Бесконечное множество «Я», соединенное бестелесными голосами.

Голоса вгрызались в слух. И не только в слух: голоса здесь были всем — зрением, осязанием, самой мыслью. Они стремились опутать его своей сетью, сделать своим рабом — одним из тысяч уже сломленных, подчиненых, высосанных без остатка разумов.

И теперь Гильза чувствовал боль. Нестерпимое жжение — словно со всех сторон его кусали злобные осы.

Но в то же время он понял, что способен учиться — совершенствовать свою способность перемещаться средь множества агонизирующих разумов. Его больше не швыряет хаотично, меж совершенно случайных тел. Теперь нужно найти то вместилище информации, где хранится искомое. Паутина не имеет независимых баз данных. Как подлинный паразит, она использует для хранения информации тела хозяев.