Психологический портрет убийцы. Методики ФБР - Марк Олшейкер

Преступления, связанные с именем Пола Бернардо, выявили многочисленные упущенные возможности: возможность распознать первые признаки личности преступника, сексуального садиста; возможность поймать «насильника из Скарборо», установив его личность по ДНК, пока он не расхрабрился и не начал убивать; возможность для его измученной жены бросить мужа, пока она сама не стала преступницей; возможность для ее друзей и родственников увидеть то, что было очевидно; возможность для Карлы бежать вместе с Кристен и, самое главное, возможность для двух прелестных и умных девушек вырасти, влюбиться, создать семьи и исполнить многочисленные обещания юности. Увы, возможности эти не были реализованы, и это привело к величайшим трагедиям. Учимся ли мы, аналитики профиля личности, на собственных ошибках? Разумеется. Способны ли мы вновь повторить прежние ошибки? Вполне возможно. Учитывая улики и показания очевидцев, мы бы до сих пор искали двух мужчин – лидера и подчиненного.

Но теперь, думаю, мы по крайней мере запомним, что безропотная женщина-жертва способна стать сообщницей в омерзительном преступлении.

Как я уже упоминал, полиция Торонто вызывала нас по делу об изнасилованиях в Скарборо, и мы с Греггом Мак-Крэри в отдельных случаях давали предварительные консультации. Среди активных методов, которые мы выдвигали в то время, был план «определения мишени», им можно было бы воспользоваться в раскрытии серийных ограблений банков. Этот план вынуждает НС наносить следующий удар там, где этого ждет полиция. Возможно, такая тактика сработала бы, но ее так и не применили. Я упоминаю об этом не для того, чтобы свалить вину на конкретное лицо или учреждение. Я просто предполагаю: если бы все мы были более бдительными, внимательными к событиям, которые не укладываются в общую схему или кажутся странными, возможно, некоторых трагедий удалось бы избежать.

Один из элементов такой бдительности – знание объекта поисков, знание своего реального противника. В 50-х годах, когда нравы были попроще, а Дж. Эдгара Гувера изображали не только неизменно суровым парнем с квадратным подбородком, непримиримым борцом с преступностью, но и в виде строгого, но любящего отца всей американской молодежи, ФБР пользовалось плакатами, чтобы предупреждать детей о возможной опасности. Помню, на одном из этих плакатов изображался мужчина, выходящий из-за дерева и предлагающий пакетик конфет невинному и доверчивому ребенку. Смысл рисунка был ясен: остерегайтесь брать конфеты у незнакомцев.

В то время как намерения, стоящие за этим плакатом, смехотворны, а опасности 50-х годов более очевидны, боюсь, мы на собственном опыте убедились: у нас гораздо больше причин для беспокойства, чем конфеты, предлагаемые незнакомыми людьми. Таков был итог третьего канадского дела, в котором я участвовал. Подобно убийствам Пэрротт, Махаффи и Френч, это дело включало изнасилование и убийство невинного ребенка. Однако обстоятельства и уроки преступления оказались иными, отличаясь друг от друга так же, как первые два дела.

В январе 1985 года, пока я находился в Торонто, давая советы о стратегии обвинения во время процесса по делу Тьен По Су, детективы Джон Шепард и Бернард Фицпатрик из следственного отдела Даремской региональной полиции обратились ко мне с вопросом: не смогу ли я проехать вместе с ними к месту, где недавно был обнаружен труп, и высказать свои мысли по этому поводу? Я смертельно устал, весь день проведя в суде, и теперь мечтал только об одном: вернуться в отель, выпить и отключиться. Детективы уже связались по поводу этого дела с особым агентом Оливером Зинком, затем с координатором группы анализа профиля личности из периферийного отделения в Буффало, и я полагал, что в конце концов дело будет передано в Квонтико. Но услышав подробности, я понял, что должен участвовать в его раскрытии.

3 октября прошлого года девятилетнюю Кристину Марион Джессоп видели покупающей жевательную резинку по дороге домой из школы в городке Куинсвилль, Онтарио, к северу от Торонто. В тот день ее видели в последний раз. Многодневные тщательные поиски, предпринятые полицией и добровольцами, не дали никаких результатов.

Страх сковал маленький мирный городок. Предполагалось, что кто-то, проезжая через город, похитил девочку и увез ее. Мэр и власти города советовали родителям постоянно напоминать детям о том, что следует остерегаться незнакомых людей, не принимать от них ни подарки, ни конфеты. Исчезновение Кристины вызвало ужас. Рождественские праздники в этом году выдались в Куинсвилле невеселыми.

А в самый канун Нового года, когда фермер и две его дочери направились полем в Сандерленд, разыскивая владельца замеченной ими бродячей собаки, все трое наткнулись на маленький труп ребенка, почти разложившийся, раздетый ниже пояса, если не считать белые носки с синей каемкой. Труп лежал в позе лягушки. Остальная одежда, скомканная и разорванная, а также пара кроссовок «Найк» была найдена поблизости. А в холщовой сумке, лежавшей в сухой траве, обнаружили записывающую пластиковую флейту с кусочком липкой ленты, приклеенной ниже микрофона, – ту самую, которую Кристине выдали на занятиях по музыке в день ее исчезновения. Обследование трупа подтвердило: почти разложившиеся останки принадлежали Кристине. Ее несколько раз ударили ножом, а пятна крови и спермы на белье указывали, что девочка подверглась сексуальному насилию. Моя старшая дочь, Эрика, была ровесницей Кристины. По пути к месту обнаружения трупа в полицейской машине два детектива посвящали меня в подробности дела. В тот день в доме Джессопов никого не было. Мать Кристины, Дженет, и ее сводный четырнадцатилетний брат Кеннет отправились к дантисту, а затем проведать главу семьи, Роберта, – он отбывал срок за так называемое «беловоротничковое преступление», преступную махинацию, совершенную лицом, занимающим высокий пост.

Мы знали, что Кристине в день ее похищения была выдана флейта, и ее учительница подтвердила полиции, что девочка обрадовалась этому. Было известно также, что девочка покупала жевательную резинку, а служащий куинсвилльского универмага вспомнил, что видел темную машину чуть поодаль – в ней, как считал весь город, и находился подозрительный незнакомец, похитивший Кристину. Я решил, что этот факт не имеет ничего общего с этим делом. Девочку похитили не с улицы. Мы знали, что она добралась до дома – она поставила велосипед в гараж. Дом находился в семидесяти пяти ярдах от дороги, и, на мой взгляд, незнакомец вряд ли решился бы въехать на подъездную аллею, рискуя быть замеченным, к тому же он понятия не имел, есть ли кто дома. Люди искренне хотели помочь следствию и вспоминали все детали, которые считали относящимися к делу. Это важно, мы благодарны за такую помощь. Но мы должны уметь просеивать все услышанное и отделять настоящие улики от случайных подробностей.

Меня привезли в дом родителей Кристины, которые подробно описали, какой была их дочь. Помню, позднее, в тот же вечер, я сидел на заднем сиденье машины. Вспоминая об осмотре места обнаружения трупа, дома и других мест в городе, относящихся к делу, я сказал детективам:

– Это убийство совершил вовсе не приезжий. Убийца живет здесь, в этом городе. Он давно знал Кристину и жил в нескольких минутах ходьбы от ее дома.

Оба полицейских переглянулись, а затем уставились на меня.

Один спросил:

– А вы не могли бы изложить все это в письменном виде?

Я ответил:

– Сейчас уже час ночи. Я здорово вымотался.

Но, очевидно, для них этот отчет имел большое значение. Поэтому я взял у них диктофон и попросил подвезти к отелю. В номере я улегся в постель, обложился со всех сторон листами отчета судебно-медицинской экспертизы и принялся наговаривать на диктофон свои соображения.

Возможно, причиной тому была усталость, но временами я замечал, что впадаю в транс. Мысленно я живо представлял себе это преступление. О самой Кристине я знал, что она была смышленым, любознательным, полным энтузиазма ребенком. Я понял, что, возвращаясь из школы, девочка искренне радовалась новой флейте, а дома не оказалось никого, с кем она могла бы поделиться восторгом. И она отправилась на поиски кого-нибудь из соседей, чтобы рассказать об этом событии. Ей нужен был слушатель, способный оценить ее успехи в музыке. И кем бы ни был этот человек, заключил я, он и стал убийцей. НС втащил девочку в машину. Он либо отправился окольным путем, либо рискнул проехать через город, где его могли заметить. Так или иначе, он точно знал, куда едет. Ему были хорошо знакомы здешние места, иначе он не выбрал бы пустынные поля в соседнем Сандерленде.

По-моему, то, что случилось дальше, во многих отношениях напоминало трагедию Элисон Пэрротт. В какой-то момент пути Кристина поняла, что они едут вовсе не туда, куда НС пообещал отвезти ее – возможно, проведать отца. Она испугалась, и, наверное, в этот момент преступник вытащил нож, чтобы заставить ее замолчать. Но он не сумел справиться даже с этой невысокой, худенькой девятилетней девочкой, и это свидетельствует о том, что преступник не был профессиональным убийцей. Ситуация возникла случайно, когда сама Кристина предоставила преступнику возможность совершить насилие.