Kольцо - Кодзи Судзуки

Помнится, во время интервью Асакава задал ему вопрос:

— Расскажи о своей мечте…

На что Рюдзи покойным голосом заявил:

— Любуясь кончиной человечества с высокого холма, проковырять в МатериЗемле ямку и беспрерывно в нее кончать.

— Эй, а если я возьму, да так и напишу? — припугнул Асакава.

Рюдзи ничего не ответил, только кивнул с такой же, как сейчас, улыбочкой.

— Я ж тебе говорю: мне в этом мире ничего не страшно, — сказал он и заговорщически приблизил лицо к Асакаве.

— А вчера… еще одну сделал.

Еще одну, говоришь…?

На памяти Асакавы это была третья жертва. Первая была, когда они учились во втором классе старшей школы. Оба жили в Кавасаки в районе Тама и ходили в одну и ту же префектуральную школу повышенной ступени, только у Асакавы была привычка заявляться в школу за час до занятий и готовить уроки, наслаждаясь свежим утренним воздухом. В школе он оказывался раньше всех, за исключением штата. Рюдзи же славился тем, что хронически опаздывал и никогда не приходил вовремя на первый урок, но однажды, придя в школу утром сразу после летних каникул, Асакава неожиданно застал там Рюдзи, с рассеянным видом сидящего на парте. «Ого, редкое явление!», — поприветствовал его Асакава. «Мм, ну да…», — без особого энтузиазма откликнулся Такаяма и отсутствующим взглядом уставился в окно, выходящее во внутренний двор школы. Глаза у него были красные. На щеках тоже выступал румянец, а изо рта слегка несло перегаром. Они не были невесть какими друзьями, поэтому Асакава продолжать разговор не стал, раскрыл учебник и как всегда принялся за уроки. Но через пару минут Рюдзи сам беззвучно подошел сзади, похлопал по спине и сказал: «Слушай, я тебя попросить хотел…»

Рюдзи, со своей яркой натурой, прекрасно успевал по всем предметам, а по «физо» и вообще не имел себе равных, посему считался одним из самых заметных учеников школы. Ничем особенно не выделявшийся Асакава не почувствовал бы ничего подозрительного, попроси его о чемнибудь такой одноклассник.

— Тут такое дело… Короче, ты не мог бы сейчас мне домой позвонить? — спросил Рюдзи, панибратски обхватив Асакаву за плечи.

— Могу. А зачем это?

— Ну, просто позвонить надо, и все. Позвонить, и позвать меня.

Асакава нахмурился.

— Тебя? Так ты же здесь…

— Ну что тебе, трудно?

Асакава набрал под диктовку номер, и когда мать Рюдзи подняла трубку, попросил позвать человека, стоящего прямо перед ним:

— Здравствуйте. А Рюдзи можно?

— Он вообщето уже в школу ушел, — спокойно ответила мать.

— Да? — Асакава повесил трубку. — Что, и это все?

Асакава был недоволен. Он никак не мог взять в толк, ради чего все эти манипуляции.

— Ничего необычного не заметил? — спросил Рюдзи, — Мать не нервничала, когда отвечала?

— Да нет, ничего…

Голос матери Рюдзи Асакава слышал впервые, но был уверен, что никаких особенно нервных ноток в нем не было.

— А в доме шума голосов не расслышал?

— Вроде бы нет. Обычная такая атмосфера: утро, люди завтракают…

— Правда? Ну, тогда все нормально. Благодарю.

— Да что случилосьто? Зачем все это?

Рюдзи, с выражением полного покоя на лице, притянул голову Асакавы к себе, и зашептал ему прямо в ухо.

— Ты, я вижу, не болтун, доверять можно. Тебе, так и быть, расскажу. Я сегодня, часов в пять, того… женщину изнасиловал.

Асакава от удивления дар речи потерял. Оказывается, Рюдзи сегодня в пять утра тайком пробрался в квартиру одинокой студентки, изнасиловал ее и, пригрозив расправой в случае жалобы в полицию, прямо оттуда отправился в школу. Боясь, что домой уже нагрянули полицейские, он попросил Асакаву позвонить и разведать обстановку.

С того дня они стали чаще разговаривать. Разумеется, Асакава никому не рассказывал о проделках Рюдзи, который через год взял бронзу по толканию ядра на всеяпонской школьной спартакиаде, а еще через год поступил прямиком на медицинский факультет университета К. Асакаве же только следующем году ценою пота и слез удалось пробиться на литературный факультет престижного университета.

Асакава прекрасно понимал, чего хочет на самом деле. Ему действительно хотелось, чтобы Рюдзи сам посмотрел это злополучное видео. Всетаки со слов всего не поймешь, и свой опыт и знания ему приложить будет нелегко. Но элементарная этика не позволяла ради собственного спасения подвергать опасности других. Внутренний конфликт был налицо, но положи два решения на весы, и сразу поймешь, какая гиря тяжелее. Ясное дело — чем больше возможность выжить, тем лучше. И все же… В голове снова всплыл вопрос, которым он нередко задавался: как его вообще угораздило оказаться в друзьях у такого типа? Благодаря интервью, за годы работы в газете ему удалось познакомиться с таким количеством людей, что и не сосчитать. Но чтобы вот так запросто сидеть, выпивать и говорить по душам — кроме Рюдзи никого нет. Одноклассников, конечно, сколько угодно. Подумав, что гдето в глубине души у него есть нечто, позволяющее спеться с извращенностью Рюдзи, Асакава засомневался сам в себе.

— Ты это… торопись. Временито мало, всего шесть дней, так?

Рюдзи схватил Асакаву за руки и сжал их. Здоровый, однако…

— Видео мне покажи, пока не поздно! А то сам загнешься, а мне тут одному прозябать, врубаешься?

Продолжая ритмично массировать руку Асакавы, Рюдзи, цапнул вилкой нетронутый чизкейк, целиком сунул его в рот и принялся смачно пережевывать. Видимо, он не имел привычки жевать с закрытым ртом, и от вида тающей во рту и смешивающейся со слюной еды Асакаву стало поташнивать. Ну и картина! Здоровенный коренастый детина с квадратной рожей чавкает пирожными, гребет руками лед из стакана, да еще нарочно грызет его с оглушительным хрустом.

Асакава решился. Все! Кроме этого парня положиться не на кого.

Иметь дело приходится с неопознанным зловредным призраком, и обычному человеку тут не справиться. Посмотреть видео и при этом не потерять присутствия духа под силу только таким как Рюдзи. Яд ядом лечат. Иного способа нет. Если Такаяме и выпадет судьба умереть, кому какое дело? Те, кто кичится своим желанием полюбоваться на конец света, все равно долго не живут.

Так, убеждая самого себя, Асакава старался доказать правомерность вовлечения абсолютно стороннего человека…

Домой к Асакаве они поехали на такси. От Роппонги до КитаСинагава, если нет пробок, ехать не больше двадцати минут. В зеркале отражалось только лицо водителя. Положив руку на руль, он молчал как рыба и даже не пытался заговорить. Хотя вообще таксисты известны своей любовью поболтать с седоками. Не поймай тогда Асакава такси, не пришлось бы расхлебывать всю эту мистическую кашу. Он с сожалением вспомнил то, что произошло полмесяца назад. Надо было тогда потерпеть, купить билет, потолкаться на пересадках, но ехать домой на метро.