Вечный ястреб - Дэвид Геммел

Он погладил Аскара, шепотом уговаривая его замолчать. Пес нехотя подчинился. Аскару не хотелось идти под ветер — он чуял там опасность, от которой шерсть подымалась дыбом. С врожденной собачьей хитростью он вильнул влево, но Эрлик его отозвал.

Впереди густо росли папоротник и дрок. Аскар опять зарычал, и на этот раз беспокойство собаки передалось человеку. Эрлик положил посох, снял с плеча лук, торопливо достал стрелу.

Что-то огромное, черное поднялось из зарослей и одним махом оторвало охотнику левую руку. Аскар, прыгнувший к горлу чудовища, отлетел в сторону. Эрлик выхватил охотничий нож, но зверь, размахнувшись еще раз, снес ему голову.

Собака очнулась с переломанными ребрами. Насторожив уши, она услышала хруст костей и медленно, с бесконечной осторожностью поползла прочь от поглощенного едой зверя.

В фарленской долине подростки, четырнадцать раз по четыре, укладывали в котомки провизию. Их семьи и родичи заполнили все ярмарочное поле.

Братья Лейн и Леннокс сидели на поваленном дубовом стволе. Гаэлен, закрыв глаза, растянулся рядом, Гвалчмай строгал ножом палочку.

— Скорей бы уж начинали, — сказал Лейн. — Чего они ждут?

— Касваллон сказал, что друид сперва должен благословить нас, — сев, объяснил Гаэлен.

— Знаю — не пойму только, из-за чего задержка.

Гаэлен снова улегся. Обычно Лейн не был таким беспокойным.

— Тебе тоже не терпится? — спросил Гвалчмай.

— Да, — сказал Гаэлен, понимая, что он хочет как-то скоротать ожидание.

— Ты уже разгадал загадку?

— Нет, а ты?

— Может, что-то прояснится, когда мы найдем второй ключ.

Верховный друид Талиесен сидел у очага в доме Камбила. Золотоволосый красавец лорд-ловчий в травянисто-зеленом камзоле и красном плаще расхаживал перед ним, кресло по ту сторону очага занимал незнакомец.

Весь он был одет в кожу, из-под круглого шлема свисала длинная белокурая коса. Он тоже был красивым мужчиной, но в нем по сравнению с Камбилом не замечалось и намека на мягкость. Голубые глаза холодны, как зимнее небо, губы сложены в насмешливую полуулыбку. Заметная неприязнь друида, казалось, лишь забавляла его, но хозяин дома чувствовал себя крайне неловко.

Друид, ничем не выдавая своего гнева, пил воду из глиняной чаши, Камбил ворошил золотистую бороду, лицо незнакомца не выражало никаких чувств.

— Присутствие чужого на юношеской Охоте — большая редкость, — вымолвил наконец друид, — хотя примеры тому бывали. Благословения нынче не будет, ибо нельзя произносить магические слова при равнинном жителе. Я не хочу выказывать неуважения к твоему гостю, Камбил, но этот запрет освящен веками.

Камбил молча кивнул.

— Могу ли я сказать тебе два слова наедине?

— Прошу меня извинить, господин Драда, — обернулся к гостю лорд-ловчий. — Пожалуйте покамест за стол, что накрыт у дома, и откушайте с нашими горцами.

Драда, поклонившись хозяину, сказал Талиесену:

— Мне жаль, что я помешал вашей церемонии. Я отклонил бы приглашение, если б знал, что так будет. — Он выделил голосом слово «приглашение», и лорд-ловчий залился краской, аэнир же, накинув на себя черный плащ, вышел.

— Неразумно было приглашать его на фарленскую землю, — опершись на стол и глядя в упор на Камбила, произнес Талиесен.

— Он относится к нам вполне дружелюбно.

— Аэнир — наш грядущий враг.

— Это по-твоему так, старик. Я как лорд-ловчий Фарлена один решаю, кто мне друг, а кто враг. Исполняй свои обряды, но дальше носа не суй.

— Ты слеп, Камбил, или попросту глуп?

Камбил гневно блеснул глазами, но ответил спокойно:

— Нет, друид, я не слеп. Что до глупости, то я, не считая себя умнее любого другого горца, твердо знаю одно: война невыгодна как им, так и нам. Если можно убедить аэниров в том, что мы не представляем для них угрозы и что в наших горах ничего ценного нет, отчего бы нам не жить с ними в мире? Пусть не друзьями, но добрыми соседями. Отказ от переговоров лишь вызовет у них подозрения и куда скорей приведет к войне. — Камбил распахнул дверь. — Мальчики ждут. Пойду напутствую их, а без твоего благословения они уж как-нибудь обойдутся.

Касваллон сидел с Мэг и Карен на краю поля. Мальчики строились в ряд, готовясь к первому состязанию. В лесу, на большой сосне, висит кожаный кошель, в нем пергаменты с четырьмя подсказками. Участник, добежавший до дерева первым, получает право прочитать все четыре ключа и забрать один. Второй читает три и один забирает, четвертому останется всего один ключ.

Гаэлен пока еще не научился читать, но их четверка назначила бегуном Гвалчмая, почти не уступающего в резвости Агвейну, сыну Камбила.

Камбил дал знак, и бегуны устремились к лесу. Гвалчмай с Агвейном тут же вырвались вперед, Гаэлен и тяжеловес Леннокс бежали в самом конце.

Касваллон, увидев у дома лорда аэнира в черном плаще, оставил женщин и подошел к нему. Аэнир, широкий в плечах и тонкий в бедрах, как истинный воин, окинул Касваллона не менее придирчивым взглядом.

— Хорошо бегут ребята. — Аэнир показал на мальчиков, поднявшихся уже до середины холма.

— Я вижу, твои люди послушались моего совета — и правильно.

— Мудрый совет всегда кстати, — улыбнулся Драда. — Но я так и не увидел фарленских охотников, которых ты обещал послать за нами в погоню.

— Ты их не видел, но погоня была.

— Я удивился, узнав, что ты в совет клана не входишь.

— Что ж тут удивительного?

— Я полагал, что ты человек влиятельный, но Камбил заявил мне, что ты вор и разбойник.

— Как тебе понравились фарленские горы? — переменил разговор Касваллон.

— Они очень красивы. Особенно эта долина.

— В Фарлене много долин, а в Друинском хребте намного, намного больше.

— Не сомневаюсь, что со временем увижу их все, — с плотоядной улыбкой проговорил аэнир.

— Советую тебе в таком случае путешествовать одному.

— Что так?

— Когда человек один, горы спокойны. Путешественник наслаждается миром и гармонией.

— А если он не один?

— Тогда горы могут стать враждебными и даже смертельно опасными. Тела двух аэниров гниют там уже и теперь — места всем хватит.

— Негоже говорить такие слова новым друзьям, Касваллон.

Горец искренне рассмеялся, но тут же оборвал смех.

— Я тебе не друг, красавчик, и никогда им не буду.

Больше пятидесяти мальчишек бежали в гору, топоча по плотно утоптанной глине. Гвалчмай пристроился сразу за Агвейном, не сводя глаз с котомки у него на спине. Через сорок шагов он скинул с плеч собственную котомку и опять прилип к Агвейну, как учил его Гаэлен.