Последняя игра - Алексей Рыбин

Через своих людей в мэрии он выяснил точный маршрут будущей кольцевой дороги, разговоры о строительстве которой уже много лет ходили по городу, и сказал, что действовать надо быстро и решительно.

Пока, на самом деле, никто точно не знал, когда и с какой срочностью будет строиться дорога, но все утверждали, что будет. И судя по «дорожной» направленности нового мэра Санкт-Петербурга, по тому, что Литейный проспект был все-таки отремонтирован, и не только Литейный – центр города начинал приходить в более или менее приличный и приятный глазу пешехода и автомобилиста вид, – кольцевая дорога должна была в скором времени опоясать город. Во всяком случае, в обозримом будущем.

Андрей действовал в двух направлениях одновременно. Он начал скупать участки земли, через которые должна была пройти трасса. Об этой трассе мало кто знал что-нибудь достоверное или вообще хотя бы задумывался. Участки эти, находящиеся в довольно живописных местах, он через третьи руки продавал под строительство коттеджей состоятельным предпринимателям, старательно избегая контактов с братвой, многие из которой тоже постепенно обзаводились собственной престижной недвижимостью. Его же фирмы занимались и строительством коттеджей, зарабатывая на этом приличные деньги. Естественно, что участки он покупал через мэрию за бесценок или вообще арендовал за гроши. Что будет через год, два или три, когда начнется реальное строительство и перед хозяевами коттеджей встанет вопрос войны со строительным организациями, которым, как известно, никакие купчие не указ, его не волновало. Более того, он собирался заработанные на продаже участков и строительстве коттеджей деньги вложить в то же строительство дороги, и в голове его носились шальные мысли о приватизации хотя бы частей ее. Это открывало путь уже в настоящий капитализм. Дорожные кафе, бензозаправки, мотели, магазины, вплоть до туалетов и платных пляжей. Все что душе угодно и что может приносить доход.

Он и ездил время от времени осматривать угодья, довольно цинично прикидывая, что можно будет сделать на том месте, где сейчас строился уже коттедж на проданном какому-нибудь барыге участке. Или вот, как сегодня, мотался на переговоры с неуступчивыми местными дедами-лесовиками, избушки которых находились на намеченных участках и которым никак было не объяснить, что их все равно отсюда погонят и с гораздо меньшей для них выгодой, чем сейчас предлагал Андрей. Не убивать же их, в конце концов. Таких мест было немного и почти со всеми он уже договорился. А вот сегодня вышло как-то нехорошо.

Дом Гузманова стоял на отшибе, в стороне от небольшой деревеньки с двумя-тремя домами, где еще теплилась какая-то жизнь да жили старушки, которые, наездами, заглядывали зимой по разу в два месяца, летом – почаще. Переселились уже к каким-то родственникам в город и дома в заброшенной деревеньке использовали как склады всяческого старья. Летом жили здесь месяца три, копались на утонувших в грязи огородишках, огурчики-лучок-петрушечку таскали на вокзалы, по грибы-ягоды в лесочек…

С этими можно было даже не считаться, вопрос со старушками был решен, и деньги уплачены. Да и им было все равно, они уже мало чего соображали и готовились к отбытию в мир иной, не считая свои разваливающиеся домики памятью предков или еще какой-нибудь великой ценностью.

С Гузмановым все обстояло сложнее. Полусумасшедший, но крепкий и упертый по-своему дед никак не желал ни продать дом с участком, ни съехать отсюда каким-то другим путем. После первого разговора он вышел из дома с двустволкой, поглядел мрачно на джип Андрея, на его телохранителей, сказав, что, пока он жив, не видать им его домика, равно как и ухоженного, не в пример бабкиным, огородика.

– Да поймите вы, – сказал Андрей. – Здесь же будет капитальное строительство. Мы вам деньги предлагаем, а государство бесплатно все заберет. И не пикнете.

– Вот пусть государство и забирает, – ответил Гузманов. – Против государства я ничего не имею. И никогда не имел. Я государству всегда честно служил. И если оно прикажет, значит, так надо. А оно, государство-то, меня в обиде не оставит. Это я вам точно говорю. У меня наград одних правительственных целый ящик. Так что валите отсюда, бизнесмены, мать вашу, чтобы я вас тута больше не видел. – И он щелкнул взводимыми курками своей пукалки. – А если со мной случится чего, то лежит бумага у меня в отделении в поселковом, где я написал все: и про дом, и про то, что никому продавать и дарить я его не собираюсь… Мы газеты читаем, знаем про ваши бандитские делишки… Ничего, Россия выдюжит, и ваши махинации перетерпим… Не такое вынесли…

На крыше домика, в котором жил старик, торчала телевизионная антенна, он имел старенький «запор» и одному ему известными путями ползал на нем с черепашьей скоростью в поселок за газетами, – одним словом, упертый был старик, со сталинской закваской.

Сегодня Андрей поехал разбираться со стариком вдвоем со Зверем. Он считал, что большое количество охраны только привлекает внимание и пугает клиента, а безопасность лучше всего гарантирует не количество стволов в машине, а отсутствие информации о передвижениях и деловых планах. В этом он был схож с Клементьевым. Но и Клементьев в свое время не смог уйти от пули киллера, и Андрей сегодня чудом остался жив.

– Надо пересмотреть тебе, Андрей, свои принципы, – заметил Кислый. – Все-таки глупость это – без охраны ездить.

– Ладно, не гони, – буркнул Андрей. – Что – охрана? Если из кустов бьет снайпер, какая, нахрен, охрана поможет?

– Ты же сказал – пацан стрелял?

– А что, пацан не может хорошо стрелять? Они там, в лесу, хрен их знает чем занимаются…

Настя видела, что Андрей был зол и говорил далеко не все, что сейчас мог бы сказать. Что-то сидело у него в голове, какие-то мысли и предположения, которые он пока, видимо, не хотел озвучивать. Может быть, при ней не хотел?.. Во всяком случае, рассказ его был короток и сух.

Они приехали к дому Гузманова в назначенное время, около двенадцати. Дверь была заперта, сколько Зверь ни стучал, хозяина им вызвать так и не удалось.

– Свалил, гад, – сказал Зверь, сплюнув на доски крыльца. – Сука. Я так и знал. Сейчас будет нам мозги ебать… Замочить его надо было, и всего делов…

– Погоди. Замочить никогда не поздно. Лучше миром решать. Зачем нам следить тут? – возразил Андрей. – Нам на этой земле еще долго работать, пусть она лучше чистой будет. Сам понимаешь.

– Да, конечно… Только сколько теперь мы дрючиться будем с этим Гузмановым, блин, козлом…

Они подождали минут двадцать.

– Ну что делать-то? – спросил Зверь. – Поехали, что ли?

Андрей думал. Ломать дверь и смотреть, что там у деда внутри хаты, было незачем. Наоборот, могло бы вызвать лишние проблемы. Вообще, за такое отношение к делам, конечно, надо наказывать. Послать, что ли, сюда пару пацанов покрепче, чтобы уже разобрались с этим уродом по-свойски, без соплей? Наверное, так и надо сделать. Хотя и не хотел Андрей оставлять на своей будущей земле кровавых следов, видно, деваться некуда.

– Ладно, поехали. Пришлем сюда Жабу с Полным, они с хозяином договорятся.

– Во. Надо сразу было так и делать. А то время тратим зря… Таких козлов учить надо. Я его как увидел в первый раз, так и понял, что по-доброму с ним говорить без мазы. Неврубон у старика, крыши нет совсем.

Они подошли к машине, и тут из кустов раздался выстрел, и, следом за ним, без перерыва, второй.

– Пистолет стрелял, – сказал Андрей. – Без глушака, внаглую. Какой пистолет, я определить не могу… Но точно, не винтовка, не автомат…

Зверь как стоял у машины, так и плюхнулся в грязь с пулей, прошившей затылок и вышедшей через левое ухо, а Андрей, почувствовав удар в локоть, падая и вытаскивая из наплечной кобуры «Беретту», успел оглядеться вокруг. Естественно, что никого он не увидел. Выстрелов больше не было, он полежал, затаившись, стараясь заметить хоть какое-то движение вокруг, но противник ничем себя не выдавал.

Андрей осторожно, держа ствол наготове, заполз в машину и дал сразу, задним ходом с максимальной скоростью в направлении кустов, откуда только что стреляли.

Джип врезался в заросли, Андрей вывернул руль, развернулся, проехал в одну сторону, ломая ветки и сметая тонкие деревца подлеска, снова развернулся, утюжа тяжелым джипом кустики и елочки, снова выскочил на поляну перед домом Гузманова.

Остановившись рядом с мертвым Зверем, он открыл дверцу и затащил его в машину, стараясь не особенно светиться. Почему-то он был уверен, что выстрелов больше не будет. Так и вышло. Один раз все-таки ему пришлось на несколько секунд выйти из машины: тело Зверя было тяжелым и большим, и затащить его, не выходя из джипа, было очень проблематично. Тем более, что раненая рука начинала болеть уже не на шутку, – Андрей до сих пор так и не посмотрел, насколько серьезна его рана. Когда же, пригнувшись, он спрыгнул на траву, то услышал вдалеке шум заработавшего автомобильного двигателя, который стал стихать и вскоре исчез.