Кондотьер Сухоруков (СИ) - Кленин Василий

Тем не менее, третья волна добралась до строя. Отчаянные «зерги» уткнулись в каменную насыпь выше колена, безуспешно пытались оттолкнуть стену щитов, получали резкие злые удары копий и валились наземь, пугая идущих следом. Но идущие следом упорно шли — потому что с неба сыпались редкие, но смертоносные стрелы. И закрыться от них просто нечем.

— Жутковато, — шепнул я сам себе. Не знаю, как у моих людей, но моя кровожадность резко убавилась.

«Бегите, глупцы!», — хотел я крикнуть этим людям, добровольно идущим на избиение.

Но жалость в бою — плохой попутчик. Я слишком уверился в нашем невероятном превосходстве. Настолько, что почти забыл о главном преимуществе миштеков: их просто дохренища! И, пусть они не имеют должного военного опыта, дураков среди них все-таки немного. Стенающие ополченцы еще гибли на копьях Черного воинства, а сзади еще одна толпа медленно, но неотвратимо обходила наш левый фланг.

— Все луки налево! Налево! — заорал я.

Правда, Аскуатла уже давно находился среди своих и услышать меня не мог.

— Я передам! — крикнул кто-то из мастеров и, не дожидаясь моего соизволения, сам кинулся в кукурузу.

— Да етить! — выругался я, но было уже поздно.

По счастью, мастер (не сынок ли это Широкого Дуба?) сориентировался удачно: нашел Муравья и точно передал приказ. Я увидел, как лучники замельтешили среди зарослей маиса, перебегая влево. Почти сто луков выстроились у хлипкого завала в самый подходящий момент: новая орда в несколько сотен «зергов» уже накатывала на жалкую засеку из пяти кустов. Первый залп пустили практически в упор — и легли все! Стрелы словно гравитационной волной снесли первые ряды. А затем пришла очередь вторых, третьих…

Слева миштеки бежали. Я с таким жаром в глазах следил за этой ситуацией, что просто забыл…

— Владыка! — один из сигнальщиков робко тронул меня за локоть и указал на противоположную сторону долины.

— Что? — недовольно спросил я… и ахнул.

Противоположные террасы почти опустели! Густое «павлинье» облако давно спустилось в низину и плавно текло… вправо! Вправо, где скала, вроде бы, надежно прикрывала черных. Вроде бы…

Блин! Их-то прикрывала. Но, если ее обойти? Обойти и выйти в наш тыл! Где на «горе богатства» сижу я с тридцатью тетками и таким же числом мастеров, почти не умеющих правильно держать копье в руках!

Стоп, без паники. Всё не так плохо. Всё даже очень хорошо! Сейчас эти «павлины» полезут на скалу, утратят единство и повернутся как раз (как раз!) спиной к моему «засадному полку»! И ребята ударят! Должны успеть…

— Трубачи! Тройной сигнал! — рявкнул я, и перепуганные сигнальщики раздули щеки, подавая сигнал к решающей атаке.

Разговоры в тени — 3

— Ну? Ну, что там?

— Вниз! Вниз, жопа ты куитлатекская! И тихо!

— Дак не видно же ничего! — горестно просипел Вочтуиката, громогласным шепотом.

— Я тебе последний раз говорю: главное, чтобы нас видно не было! — гневно прошипел Желтое Лицо. — Один случайный взгляд в нашу сторону — а мы торчим из кустов… и всё! Конец засаде!

Два штрафника, которых владыка «вручил» командиру золотых, не входили ни в одну двадцатку, поэтому Желтое Лицо держал их при себе. И уже проклял всех духов, что подали ему такую идею.

Вочтуиката хмуро отвернулся от командира и впился в своего рослого приятеля, который, казалось, за всё время засады даже не шелохнулся.

— Спина, ну, ведь неправильно же, — жарко зашептал куитлатек. — Нельзя ничего не видеть. А вдруг там беда, но продудеть не смогли? А вдруг эти гады уже к нам подкрадываются? А мы не видим.

Отмеченная Спина медленно повернул голову к напарнику и качнул ею из стороны в сторону. И тут же резко двинул куитлатеку локтем, без замаха.

— Ах ты ж!.. — вскрикнул было Вочтуиката, но сам зажал рот ладонью. Надулся и замолк.

— Я тебя сейчас прире… — начал было Желтое Лицо, но сквозь шум отдаленной битвы ему вдруг явно послышался нестройный рев нескольких труб.

Второй. Третий.

Сигнал!

— Подъем! За мной! — негромко скомандовал предводитель и, не оборачиваясь, помчался к опушке сквозь подлесок. Три с лишним двадцатки — не так много человек, чтобы орать во всю глотку. А скрытность лучше не терять.

Впереди оленем скакал несносный куитлатек, поднявшийся на ноги еще до приказа.

Выскочив на простор, командующий Золотого воинства остановился, чтобы подождать отстающих и осмотреться. В низине за скалой прямо-таки грохотала битва. Но зато прямо перед ними, всего в сотне шагов…

— Гляди-ка, сиятельный командир! Скачут по камушкам, — тыкнул копьем Вочтуиката в отряд, что огибал утес и лез вверх по склону. — По этим сразу видно — геройские воины! И сколько их тут…

Желтое Лицо прикинул: не меньше трех сотен. Но сильно растянулись: одни уже почти наверху, другие — отстали. Но главное — все они практически спиной к золотым повернулись. Лезут увлеченно, да и шум битвы хорошо скрывает сопящих золотых, что накапливались за спиной Желтого Лица.

Ясно! Владыка явно хотел, чтобы его люди ударили по этим «героям». Многовато их, ну да ничего. Каждый золотой стоит трех любых врагов!

— Всем слушать! — резко пресек военачальник возню с болтовней. — Рассыпаемся и молча атакуем вот этот отряд… перьеносный. Добегаем на 10-12 шагов, метаем один дротик — и в атаку! Всем сбиться по двое-трое, не меньше.

Оглядел воинов. Все сосредоточены, ловят взгляд командира (один куитлатек несносный пялится на поле боя).

— Ну, вперед. Змей с нами, — тихо бросил, ибо кричать сейчас не хотелось.

Воины начали растягиваться вдоль опушки, но тут Вочтуиката схватил Лицо за руку.

— Постой, сиятельный вождь! Не надо!

— Чего? — командир в гневе раздул ноздри.

— Не надо на этих кидаться. Много их, не сомнем.

— Мы им в спину ударим…

— Ну да, первый натиск бойкий выйдет. Но они не побегут. Развернутся и ударят. Понимаешь, вождь? Много их…

— Струсил?

— Что? Дурак! — рявкнул уже на бегу куитлатек, забыв о почтении.

Бежавший рядом Отмеченная Спина нахмурился и в два шага догнал приятеля, чтобы снова образумить его. Локтем. Или еще чем-нибудь.

— Пойми, сиятельный вождь! Не спасем мы так всех. И сами поляжем геройски.

— Значит, поляжем! — зло отмахнулся Желтое Лицо. Нашел время кликать беду, недоумок!

— А можно не полячь! Можно одним ударом всех спасти! — почти со слезами в голосе заблажил Вочтуиката, даже не заметивший, как нависла над его плечом сильная рука вождя йопи. Нависла, но замерла.

— Да о чем ты полоумный? — сбивая дыхание, в сердцах выкрикнул предводитель.

— Направо глянь! Вон — на паланкины их, на шесты разукрашенные! Они же свою тапириху на поле боя привели. И все эти герои перед нами — это ее лучшие бойцы! Ее личная стража, понимаешь?

— Что понимаю?

— Да то, что она там почти одна осталась! Глянь, у паланкинов двадцатка народу, да и то почти все — слуги!

— Но здесь наших окружают! Тут не до славы! Не до добычи!

— Не в славе дело, вождь! Для этих нюсави тапириха — всё! Их защитник пред богами и злыми духами! Завалим ее — и нюсави конец!

Желтое Лицо сбился с шага. Проклятье! До окружающих гору врагов осталось всего полпути. Его воины на бегу уже вкладывали дротики в атлатли… Что делать?

Легкий резкий ветерок обдул его разгоряченное тело — а перед ним уже выросла живая гора. Отмеченная Спина с яростной размалеванной мордой вдруг встал перед бегущими золотыми. Взмахнул лапищами с копьем и щитом — и заорал на ломаном четланском:

— За мной! За Змей! Кормить Змей! Славный кровь!

Он так крикнул, что его приказ, казалось, накрыл всю долину. Вздрогнули не только золотые, но миштеки-нюсави, ползущие на гору. И такое это было «за мной!», что подчиниться ему захотелось каждому. Даже Желтое Лицо не мог оторвать взгляд от раскрашенного лица йопи.

А тот, не дожидаясь реакции, еще раз властно махнул копьем, указывая на ставку местной правительницы — и рванул вниз, широким шагом нарезая землю.