Лед и пламень - Шеннон Хейл

– Джи – панда! – заорала Мейлин.

– Панда – это медведь! Ну же, надо попробовать! – крикнул Роллан.

Он вытащил из-под шубы талисман слона, и кружащая над ними Эссикс, сдавленно вскрикнув, резко уменьшилась.

У Мейлин загорелись глаза, словно она собиралась спорить, но тут они услышали, как снова заревела Шуко, и закричали Абеке с Конором.

– Ладно! – сказала Мейлин.

Она рванула воротник шубы и прижала талисман к коже. Потом закатала рукав, и с яркой вспышкой перед ними появилась Джи. Вот только Джи больше не была обычной пандой. Она была громадной – наполовину меньше Шуко.

Джи посмотрела на Мейлин, сдула с носа снежинку и вздрогнула. Шуко взревела, и Джи медленно повернула к ней голову. Казалось, она раздумывает, как поступить. Потом снова взглянула на Мейлин.

– Шуко проснулась и вне себя, – тихо сказала Мейлин. – Она не разговаривает, а просто пытается нас… убить. Если ты можешь что-нибудь сделать…

Джи перевела взгляд на Шуко. Две громадные медведицы, но одна гораздо больше другой, ее когтистые лапы огромны, как две глыбы, а зубастая пасть глубокая, как пещера. Другая меньше, медлительнее, лапы ее созданы для того, чтобы лазать по деревьям, а зубы – чтобы пережевывать бамбук, и она дрожит от холода.

Джи выдохнула через нос и вразвалку направилась к разъяренной медведице.

Мейлин схватилась за рукав шубы Роллана.

– Она не умеет сражаться. Она погибнет. Я не хочу… – у нее сорвался голос, и она прерывисто задышала. – Я не хочу, чтобы ее убили. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер.

Роллан кивнул и взял ее за руку.

– Нужно попробовать, – прошептал он.

Мейлин, дрожа, вздохнула, бросила на него быстрый взгляд и решительно кивнула.

– Хорошо, – сказала она.

– Хорошо, – кивнул он в ответ и попытался улыбнуться, чтобы она и правда поняла, что все будет хорошо.

И рука об руку, бок о бок они побежали за Джи на крики и рев Шуко.

Нападение белого медведя

Мейлин бежала. Она осознавала, что Роллан держит ее за руку, но поскольку на ней была рукавица из толстого оленьего меха, это касание казалось нечаянным, но в то же время это дарило чувство безопасности и покоя. Он не пытался удержать ее, она не тащила его за собой. Просто они одновременно делали одно и то же – вместе бежали навстречу опасности.

Мейлин была благодарна Роллану, что он рядом, ведь впереди ее огромная панда идет прямо к самому страшному чудищу, которого когда-либо видела Мейлин. Она не привыкла к этому странному чувству, когда холод сковывает сердце, потом желудок, а ноги слабеют и дрожат. Она не привыкла к безумному страху.

«Смерть отца подорвала мои силы», – мелькнула у нее смутная мысль.

Мейлин всегда думала, что ее отец бессмертен и никогда не умрет. Но он умер. Теперь любой мог умереть: она сама, Роллан, Тарик. Даже Джи. Джи ведь уже умирала, ее могут снова убить. У Мейлин замерло сердце: она поняла, что не переживет этого.

Джи почти нагнала Шуко. Полярная медведица стояла на задних лапах и, подняв голову к светлеющему небу, ревела. Ее рев эхом отдался у Мейлин в груди, и она словно на себе ощутила замешательство и боль медведицы. Руки отяжелели, будто она оказалась в Цонге и, переполненная яростью и бессилием, держала тело отца. В ту минуту, без Джи и друзей, которые могли остановить ее, она была готова сделать что угодно и причинить боль кому угодно.

– Джи, осторожнее! – крикнула Мейлин. – Шуко сейчас не в себе!

Шуко снова опустилась на лед, правой передней лапой пробив еще одну трещину, а левую по-прежнему прижимая к груди и пряча талисман. В ощеренной пасти белели клыки длиной с ногу Мейлин.

Джи шла не останавливаясь и аккуратно обходила ледяные глыбы. Огромные черные пятна на ее теле резко выделялись на белом снегу. Шуко завороженно смотрела на нее. Потом зарычала. Джи встала рядом с Шуко и вытянула шею, словно собралась прикоснуться к медведице носом.

Шуко попятилась и занесла лапу. Мейлин затаила дыхание. Один удар этой когтистой лапы – и Джи конец. Однако Джи не пригнулась, не отошла. Просто спокойно посмотрела в черные глаза, которые сулили неминуемую смерть.

«Джи храбрая и бесстрашная», – поняла вдруг Мейлин.

Джи тоже поднялась на задние лапы. Шуко словно оцепенела при виде огромной панды и следила, как движутся ее черные лапы на белом теле, а в серебристых глазах отражается восходящее солнце. Она вытянула шею и распрямила сгорбленные плечи. Медведица часто дышала, будто от страха. Но она позволила Джи прикоснуться своим носом к ее.

Мейлин увидела, что грудь Шуко перестала тяжело вздыматься. Она опустила занесенную для удара лапу. Джи прижала свою черную лапу к сердцу Шуко.

Шуко опустилась на четвереньки, Джи устроилась рядом, и они потерлись друг о друга шеями. Мейлин подумала, что это похоже на то, как они с Ролланом держались за руки – сквозь густой мех почти не чувствуется. И вдруг она поняла, что до сих пор держит его за руку. Внезапно смутившись, она отпустила руку.

Мейлин не сводила взгляда с медведей. Они прижались друг к другу, Шуко закрыла глаза. Мейлин чувствовала покой, который излучала Джи. Зачастую она отвергала это чувство, предпочитая ему гнев. Затаив дыхание, она ждала, когда и Шуко отвергнет его и снова нападет.

Но когда Шуко открыла свои огромные глаза, из них ушла вся ярость. Она взглянула на Джи, на Хрустального Полярного медведя, по-прежнему привязанного к левой лапе, на людей вокруг, напряженно застывших, готовых в любой миг броситься врассыпную и смотревших на нее во все глаза.

– Джи, – проговорила Шуко. Ее голос напомнил Мейлин раскаты грома, бушующий ветер и треск льда, который застыл много веков назад. Он пробирал ее до костей – одинокий, как гора посреди тундры, и осторожный, как падающая снежинка.

– Ох, Джи, – сказала Шуко, – что случилось с Эрдасом?

Джи опустилась на передние лапы и моргнула. Шуко уткнулась ей в шею, вдыхая ее запах, и тоже села.

– Ты вернулась, – снова заговорила она. – Но ты не та, что прежде.

Джи повернула свою огромную голову к Мейлин, и та, поняв эту молчаливую просьбу, вытащила из-под шубы талисман слона и показала Шуко. Джи замерцала и уменьшилась. Огромного размера как не бывало, словно это был обман зрения.

– А, Динеш, – сказала Шуко, – понимаю. – Она потерла глаза одной лапой, будто ей было больно смотреть на Джи в таком облике.

Роллан шагнул вперед. Мейлин не хотела выглядеть трусихой и поспешила за ним. Она встала рядом с Джи, положив руку ей на шею. Панда дрожала, но Мейлин поняла, что она не хочет возвращаться в спячку.

– Сколько я спала? – спросила Шуко.

– Долго. Арду успели тебя найти и вырезать изо льда вокруг тебя Ледяной дворец, – сказала Мейлин.

– А вслед ним целый Ледяной город, – добавил Роллан.

Шуко посмотрела туда, где по другую сторону разлома стояли арду из Ледяного города.

– Арду – мой народ. Надеюсь, я их не покалечила. Я чувствую… чувствую себя странно после столь долгого сна. Разум не сразу пробудился. – Она взглянула на Джи. – Может, он никогда больше не проснется. Но ты всегда умела исцелять. Когда целитель вступает в войну, все это замечают. Я тоже должна была понять.

Взгляд Шуко устремился вдаль, словно она увидела там что-то невидимое чужому взору. Она глубоко вздохнула.

– Эрдас уже не тот, что прежде. Думаю, даже тебе не под силу его излечить.

Джи моргнула.

Мейлин поискала глазами Тарика и Майю, но их не было. Наверно, Тарик унес ее далеко, и они не видели, что Шуко успокоилась.

– Шуко, как ты видишь, Четверо Павших вернулись, – сказала Мейлин.

Конор и Абеке подошли ближе с Бригганом и Уразой, которые были рядом. Эссикс села Роллану на плечо. Шуко зарычала, и Мейлин вздрогнула, подумав, что она сейчас снова набросится на них. Но потом поняла, что медведица смеется.

– Отчасти из-за их гибели я и заточила себя в лед, – сказала Шуко. – В мои годы надо быть мудрее, а я поступила глупо.

– Ты спряталась, потому что боялась? – спросила Мейлин.

Шуко повернула к ней голову и чуть приоткрыла пасть, обнажив длинные желтые зубы. Мейлин вздрогнула. Что в Эрдасе могло испугать такую зверюгу? Даже спокойная Шуко была опасна.

Роллан, кажется, почувствовал, что она вздрогнула, потому что наклонился поближе и прошептал:

– В следующий раз хочу встретиться с более симпатичным и дружелюбным Великим Зверем. Как насчет гигантского кролика?

– Пожалуй, да, я боялась, – ответила Шуко. – Смерть Четверых напомнила всем нам, что не все Великие Звери бессмертны. Я думала, если заморожу себя, то продлю себе жизнь. Но сильнее всего я хотела спасти… – Она подняла лапу и, посмотрев на талисман, снова прижала его к груди. – Хотела спасти талисман, чтобы он не попал в руки злодеев.

Шуко пригладила мех. Джи подошла ближе и уселась рядом с ее огромной лапой. Она подняла взгляд, и Мейлин заметила, что Шуко стала дышать размеренно. Джи ее успокаивала, и она заговорила снова: