Прощание - Людмила Малинина

ним днях. О последующих событиях. Об их стремительном романе, который так резко оборвался, по вине Виктора Богатырева, старшего брата Дэна. И уходе самого Дэна в армию.

От всех этих воспоминаний у ней закружилась голова и на глаза навернулись слезы. А потом Вики вдруг вспомнила о последнем прощальном письме Дэна, которое так и томилось запечатанным в ее дамской сумке. И пересилив себя, Вики все-таки решилась вскрыть конверт с письмом.

Из него она узнала о том, что Дэна здесь, в их родном городе, больше ничего не удерживало. Поэтому, он решил дать свое согласие служить добровольцем в Афганистане. И что ему несказанно сильно повезет, если он, Дэн, останется в живых. Сам же Дэн зла на Викторию не держал и пожелал ей счастливой жизни. Это очень удивило девушку. Такого она от Дэна не ожидала.

Читая последнее письмо Дэна, уже в который раз, Вики поняла, что была не права и несправедлива к молодому человеку. Это огорчало ее еще больше. Потом она подошла к своему излюбленному трюмо с секретным ящиком, сделанном по заказу отца ей на 15-летие, и достала толстую тетрадь, наполовину исписанную красивым и аккуратным почерком девушки. И раскрыла ее на той странице, где описывала события самой первой ночи их с Дэном знакомства. Туда же она вложила все сохраненные ею письма от Дэна.

За чтением своего дневника, Викторию и застала мать девушки. Постучав в дверь комнаты Вики и не получив ответа, Маргарита Адольфовна Мазур тихонько заглянула к дочери, подумав, что ее девочка спит. Но увидев сидящую у трюмо Викторию, которая что-то погружено, читала, удивленно вздохнула. Потом подошла к ней и положила свою руку, усыпанную все возможными кольцами и браслетами, на плечо девушке.

Виктория вздрогнула и подняла свою голову. В зеркале глаза матери и дочери встретились. Напряжение тут же отпустило девушку. Так они и смотрели друг на друга некоторое время. Потом Вики развернулась к матери лицом. И заметила, что Марго редко одевалась, как того требовалось, по этикету. Дома она больше предпочитала носить шелковый халатик от Дочли Габона. А сейчас была разодета в пух и прах, так, как будто идет, на званый ужин к своей лучшей подружке Марии Львововне, этакой светской львице. Или же к приему, который ее любимый папочка Афанасий Эдуардович, устраивал сегодня в честь своих американских коллег. И если раньше Виктория готова была прыгать от радости при встрече с новыми людьми, то сейчас особого энтузиазма не показывала. Чем сильно удивила Марго. Само же молчание, которое и так затянулось надолго, нарушила сама Виктория.

— Мам, у тебя есть несколько свободных минут?

— Конечно, милая. Тебя что-то беспокоит?

— Как ты думаешь, — Немного погодя, как будто обдумывая, следует ли ей довериться своей матери или нет, сказала Виктория, — за какой период времени, человек может измениться?

— Ну… Это зависит от самого этого человека. — Немного неуверенно ответила Марго.

— Понятно.

— Это все, что тебя интересовало?

— Да. — Резко ответила девушка. И потом добавила, смягчая свой резкий ответ, — Гости уже прибыли?

Марго встала.

— Да. Они в гостиной с твоим отцом. — И неуверенно добавила: — Ну… если я тебе больше не нужна… то я пожалуй… пойду?

— Да, иди. Я скоро спущусь.

И Марго вышла, в последний раз взглянув, на свою, впервые в жизни, задумчивую дочь. А сама Виктория, убрав обратно в секретный ящик трюмо дневник, стала переодеваться. А переодевшись к приему, даже не посмотрела в зеркало, вышла. Впервые, Вики не посмотрела на свое отражение, на то, как она обворожительна. И впервые она посчитала это ерундовым занятием. Вики и без зеркала знала, что выглядит обворожительно.

В гостиной, заставленной всяческими редкостями, привезенными ее отцом из разных уголков земли, был устроен небольшой, но изысканный прием. А на серебряных подносах были разложены восхитительные канапе. И в хрустальных бокалах искрилось золотистое вино, которое Виктория ни один раз, тайком попивала со своими подружками. Сам же хозяин дома был в черной шелковой рубахе и в безукоризненно сшитых черных брюках, стянутых на талии ремнем с серебряной пряжкой. Он был неотразим.

В самой гостиной, кроме ее отца, находилась лишь одна пара. Мужчина, эдакий мачо. Ослепительный блондин с длинными до плеч волосами, одетый в синий пиджак и белые, почти белоснежные брюки. Потом Вики отметила про себя, что лицо мужчины было решительным и красивым. Разве что его губы на первый взгляд казались чуть тонковатыми. Зато его глаза были изумительно хороши. Темно-карие. Бархатные и пронизывающие насквозь.

И женщина. Она была настоящей красавицей. Копна ее вьющихся темно-рыжих волос, мягко спадала по плечам и спине. И с огромными зелеными, как у кошки, глазами. Кожа женщины была белоснежной, зато губы отличались ярким контрастом. Алые, мягкие и чувственные. А ее гибкую и стройную фигуру облегало длинное, как и сами глаза женщины, изумрудно-зеленое платье. Сама женщина стояла рядом с отцом Вики, в то время как незнакомый мужчина сидел и внимательно наблюдал за парой.

— Аси, — чуть-чуть слышно, словно кошка, промурлыкала незнакомка, не замечая девушку. — Я ужасно по тебе соскучилась. Ты так редко навещаешь нас в Америке. — И она погладила хозяина дома по щеке, капризно надув свои соблазнительные губы.

Вики почему-то сразу вспомнила об оружии, висевшем в кабинете у отца. И ей слишком сильно захотелось попугать эту соблазнительницу и воровку, чужих отцов и мужей. Вот бы затряслись поджилки у этой рыжеволосой секс — бомбочки, услышь она один единственный выстрел. Вики улыбнулась, представив себе эту картину. Но тут же отругала себя за такие шальные мысли. Потом, отпустила на пол своего любимого кота Пуфика, которого подобрала на полпути в гостиную и, поглаживая его, все, то время, пока наблюдала за гостями и отцом. Затем подошла к гостям.

— Теперь, я надеюсь, вы не скучаете, — сказала Виктория, и даже постаралась улыбнуться. В этот же момент Афанасий Эдуардович обернулся. Пристально посмотрел на дочь и понимающе ухмыльнулся.

— Вики! А мы и не слышали, как ты вошла.

— Это вполне понятно. — И Вики схватила с подноса первое попавшее канапе и отправила его в рот.

— Ты кажется, с нашими сегодняшними гостями еще не знакома. — И повернувшись к своим знакомым, Афанасий Эдуардович стал их представлять. — Рита Сухарева, Джек Беляков. А это моя дочь — Виктория.

— Поосторожние Ри, она вооружена, — Джек улыбнулся, протягивая Вики руку. И в его движениях было что-то от грации леопарда. — Рад с вами познакомиться, Виктория. Искренне рад. — Потом обернувшись к ее отцу, заметил. — А я и не подозревал, Аси, что у тебя есть такая