Приключение ваганта - Виталий Гладкий

Позади, высунув язык, носился по кустам ошалевший от свободы Гаскойн. Гийо категорически не захотел расставаться со своим знаменитым песиком и взял его с собой. Вот только Жиль никак не мог взять в толк, почему Гийо для своего любимца в качестве клички выбрал английскую фамилию. В этом тоже была какая-то тайна.

Ангеррану де Вержи пришлось откупиться от настойчивого виллана. В душе он был на стороне сына, потому что в молодости и сам не раз грешил подобным образом, но проказы Жиля начали влетать ему в немалые деньги, и он решил проблему кардинально. Посоветовавшись с женой, рыцарь вызвал к себе сына и коротко сказал:

— Собирайся. Ты уезжаешь.

— Куда?! — всполошился Жиль.

— В Париж. Таким шалопаям, как ты, там самое место. Будешь учиться в университете. Может, станешь каким-нибудь судейским крючкотвором, чтобы зарабатывать себе на хлеб насущный. Мать говорит, что ты ловок в науках. А рыцарем, увы, тебе никогда не быть… — тут отец горестно покривился: — Да-а, нынешняя молодежь совсем не та, что была в мое время…

На этом их разговор и закончился. Жиль выскочил во двор, переполненный разноречивыми чувствами. С одной стороны, ему не хотелось бросать родные места и своих подружек, а с другой — жить и учиться в Париже было его мечтой. (По крайней мере, так он уверовал, когда до него полностью дошел смысл сказанного отцом; до этого момента Париж казался ему сияющим храмом на горе, о котором даже думать не стоит.)

«Ах, матушка, как я тебе благодарен!» — радовался Жиль. Он понял, что это мать придумала такое «наказание» провинившемуся сыну. К ней он и подкатил, чтобы в качестве слуги с ним в Париж отправился Гийо. Ему Жиль полностью доверял, к тому же Пройдоха, как он сам утверждал, знает французскую столицу как свои пять пальцев, что для провинциала было очень важно. Конечно, Ангерран де Вержи возражал — ему очень не хотелось терять столь ценного слугу, — но его обожаемая Шарлотта настояла, а разве мог истинный рыцарь отказать в чем-нибудь своей возлюбленной?

Проезжая мимо церкви Сен-Симфорьен, Жиль невольно перекрестился. И не потому, что в этот момент на него нахлынуло благочестие. Молодого дворянина с детства пугали статуи, украшавшие ее фасад. Маленькому Жилю казалось, что мрачные фигуры вот-вот оживут и накажут его за многочисленные шалости. Может, такому восприятию статуй поспособствовала мать, которая часто грозила ему небесными карами за неблаговидные поступки. А возможно, поэтическая натура Жиля была чересчур чувствительной к вещам, которые выходили за пределы его познаний. Тем не менее, несмотря на все старания матери и местного кюре, в глубине души он относился к религии (а больше всего к церковникам) с некоторым скепсисом.

Вскоре пошли известняковые скалы, изрытые пещерами. Черные дыры на светлых камнях выглядели зловеще. Пещеры в скалах, вырубленные в мягких туфовых породах, многие века использовались как винные погреба и склады. Их даже приспосабливали под жилища, особенно во времена военного лихолетья. Солдаты вражеских армий боялись входить в лабиринты пещер, а те, кто все же отваживался, так и оставались в холодных и мрачных подземных ходах, упокоенные до конца света.

По окончании Столетней войны пещеры обезлюдели, но нельзя сказать, что надолго. Поговаривали, что теперь их облюбовали шайки разбойников, несмотря на расположенное поблизости аббатство Мармутье. Юный дворянин невольно напрягся, приготовившись в случае чего пустить своего одра вскачь, хотя насчет лошади у него были большие сомнения. Но человек живет надеждой, и Жиль по наивной молодости надеялся, что жизнь ему предстоит долгая, интересная и обеспеченная, а значит, у коня во время опасности вырастут крылья — как у сказочного Пегаса.

На счастье наших путешественников, все обошлось. Они не стали заезжать в крохотный городок Монбазон, а поехали дальше, в Тур. Монбазон был известен Замком Черного Сокола, который построил в конце X века злой и кровожадный граф Анжуйский Фулько Нерра, вознамерившись завоевать город Турень. Он решил окружить местность вокруг города укрепленными замками, предназначенными для того, чтобы задушить его. Так появились кроме Замка Черного Сокола замки Ланжэ, Самблансэ, Амбуаз, Шинон и другие укрепленные пункты.

Но вскоре Замок Черного Сокола был захвачен графом Блуа, злейшим противником Фулько Нерра, и в свои владения он вернулся лишь спустя сорок лет, на закате жизни. В 1040 году замок вместе с остальными военными укреплениями унаследовал сын Фулька — Жоффруа Мартель д'Анжу. Графы Анжуйские оставались хозяевами прилегающих поместий до тех пор, пока последний из их рода не женился на дочери герцога Нормандии, который был также королем Англии. И с 1175 года Замок Черного Сокола целое столетие находился под властью английских королей.

В XII веке Замок Черного Сокола был перестроен и укреплен сеньорами де Монбазон. Теперь он состоял из четырехугольной башни-донжона, укрепленной выступами, крепостной стены, украшенной башенками, и закрытого внутреннего двора. Замок был построен на холме, и его главная башня высотой в пятьдесят шесть локтей грозно возвышалась над городом и рекой Эндр.

Как это ни смешно, но, приближаясь к Туру, лошади вдруг перешли на рысь, притом без понуканий. Похоже, они здорово проголодались, и густой запах навоза от большой графской конюшни, которая располагалась за околицей города, навеял им мысль о доброй охапке сена, а может, и торбе овса. Удивленные Жиль и Гийо не стали придерживать своих «рысаков», и вскоре показался высокий остроконечный шпиль собора Сен-Гатьен. Его построили на берегу Луары, рядом с мостом, по которому наши путники перебрались на другой берег реки.

Жиль ездил вместе с родителями в Тур пять лет назад и был восхищен видом собора. Внешне Сен-Гатьен напоминал искусно сплетенные окаменевшие кружева. А его витражи поражали красотой. И только водостоки, выполненные в виде страшных чудовищ, заставили тогда совсем еще юного Жиля в испуге прильнуть к матери, которой по какой-то причине потребовалось заступничество святого Гатьена, который в давние времена был первым епископом города Тура. Именно этот святой (тогда еще Грациан) и отслужил первую мессу в пещерах, мимо которых проезжали Жиль и Гайо, тем самым дав толчок к заселению подземного лабиринта бездомными крестьянами и использованию его в хозяйственных целях.

Дома в Туре были под стать собору — красивыми и хорошо ухоженными. Собственно, как и сами горожане. Вот только эту благостную картину несколько портили многочисленные паломники, которые направлялись к знаменитой испанской святыне Сен-Жак-де-Компостель. Тур был для них местом общего сбора и отдыха. Почти все они напоминали нищих на паперти храма. Несомненно, среди них были и люди более-менее состоятельные, но кто же идет просить у Господа милостей в богатой одежде? Ведь всем известно, что он больше благоволит к беднякам, нежели к знати.