Загубленные души - Наталия Николаевна Антонова

Вот что, спрашивается, она сделала ему плохого? Только хорошее. Разве мало дел он раскрыл с её помощью? Но никакой благодарности! Знай себе бубнит, что она суёт нос не в своё дело. А на это ещё как посмотреть! Как это не её дело, если она частный детектив и к ней обратились за помощью? Так что дело это её. Но она совсем не против отдать полковнику славу, ей достаточно гонорара, полученного за работу от благодарных клиентов.

Чтобы у полковника не поднялась рука сразу же выставить её за дверь, Андриана Карлсоновна решила испечь кекс.

Её кексы были слабым местом Кочубеева, хотя нащупала она это место совершенно случайно, когда вручила полковнику кекс, испечённый по рецепту Артура. Кстати, поначалу она этот самый рецепт выбросила в мусорное ведро. Но потом, должно быть по наитию, извлекла его оттуда и использовала по назначению.

«Ну, держись, Кочубеев», – решительно подумала Андриана Карлсоновна и достала из шкафа муку, изюм, корицу, из холодильника – масло и яйца. Оглядела продукты и засучила рукава.

После того как кекс был вынут из духовки, Андриана накрыла его салфеткой на столе, чтобы он отдохнул. А потом, прежде чем упаковать его в красивую коробку, несколько минут с умилением любовалась творением рук своих.

Это не какой-то там колобок, для которого муку скребли по сусекам. А благородный, можно сказать княжеский, кекс!

Кстати, Андриана, как, впрочем, и многие другие, долго не могла понять, где же находятся эти самые сусеки! Но потом она всё-таки выяснила, что такое сусеки. Сусек находится в амбаре и представляет собой большой ящик, который называли ларем.

Сусеком называли также небольшой амбар, в котором не было ни окон, ни дверей, зерно в него насыпали через отверстие в потолке и потом плотно закрывали. В таком сусеке хранили зерновой хлеб про запас, который не собираются использовать в ближайшее время.

Владимир Иванович Даль, составитель «Толкового словарь живого великорусского языка», считал, что слово «сусек» имеет восточное происхождение. Подтверждения этому предположению нет, хотя известно, что в России синонимом сусека были закрома.

Андрианины закрома чаще всего находились в «Магните» или в «Пятёрочке», а сусеками, может быть, можно было бы назвать пакет, в котором муки осталось чуть на донышке. Но сыщица старалась не доводить свои мучные запасы до того состояния, когда пришлось бы скрести по сусекам…

Выйдя из дома с упакованным кексом, сыщица решительно направилась в сторону автобусной остановки, преодолев возникший у неё было соблазн вывести из гаража мотоцикл и помчаться в управление на своём верном Буцефале.

Отличная погода, стоявшая на улице, укрепила её уверенность, что принятое ею решение идти к Кочубееву правильное. И она обязательно узнает там что-то полезное для своего расследования.

Однако на первом этапе её постигло разочарование. Дежурный на её просьбу сообщить о её прибытии полковнику Кочубееву ответил ей, что Николая Егоровича нет. Придётся подождать.

На её вопрос, когда же он появится, дежурный пожал плечами и принялся с нескрываемым интересом рассматривать сыщицу.

За пару лет своего общения с полковником Андриана Карлсоновна умудрилась, что называется, стать притчей во языцех. И теперь чуть ли не каждый сотрудник считал своим правом комментировать её очередной приход и отпускать шуточки по поводу их с полковником сотрудничества. Да и сам полковник порой вздыхал:

– Опять моя заклятая подружка заявилась.

Между тем Андриане надоели изучающие её взгляды дежурного. Она, конечно, могла бы разъяснить ему, что узоров на ней нет. Но вместо того чтобы грубить, сыщица спросила:

– Вы не знаете, Сашенька на месте?

У дежурного чуть глаза из орбит не выскочили.

– Какой ещё Сашенька? – чуть ли не заикаясь, спросил он.

У него уже зародились подозрения, типа того: «Не поехала ли у старушки крыша?..»

– Лейтенант Горшков на месте? – совсем другим, резким голосом спросила Андриана, чем привела дежурного в чувство.

– Горшков на месте, – проворчал он, – где же ему быть?

«Тоже нашла себе внучка! Сашеньку», – подумал он при этом.

– Так позвоните ему, что пришла Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль.

Дежурный нехотя взял трубку и скорее для того, чтобы отвязаться от Андрианы, позвонил Горшкову и передал её слова.

Лейтенант Горшков вышел довольно скоро с пропуском для сыщицы и увёл её с собой, не забыв при этом подмигнуть дежурному.

Приведя её в приёмную и усадив за стол, спросил:

– Вы ведь к Николаю Егоровичу пришли?

– К нему, – кивнула Андриана, – но и вас я тоже рада видеть, Сашенька!

Лейтенант вспомнил, что в первую встречу с сыщицей назвал её бабушкой. За что едва не был побит ею. Но к счастью, всё обошлось.

Оправдывало лейтенанта то, что в его словах не было злого умысла. У него у самого была бабушка Полина, которую он очень любил. Она была примерно того же возраста, что и Андриана Карлсоновна, но, в отличие от сыщицы, никогда не обижалась на то, что её называли бабушкой и бабулей. Возможно, это объяснялось тем, что у Полины были родные любимые внуки, а у Андрианы их никогда не было.

Во всяком случае, лейтенант извлёк урок и теперь следил за своим языком, величая сыщицу не иначе как Андрианой Карлсоновной.

– Николай Егорович может задержаться, – предупредил он незваную гостью.

– Я подожду, – заверила его Андриана.

– Если не секрет, то по какому вопросу вы пришли к полковнику? – решился спросить лейтенант Горшков.

Андриана задумалась на одну-единственную минуту.

Не рассказывать же лейтенанту, что она явилась сюда в надежде поживиться информацией! Но тут ей в голову пришла мысль, что иметь дело с агнцем намного легче, чем с таким матёрым волком, как полковник Кочубеев, поэтому, притворившись наивной, она выложила ему весь резерв имеющейся у неё информации о похищении и зверском убийстве ребёнка Артамонова.

Она не сомневалась в том, что всё это полиции и без её слов уже известно. Судя по тому, как закивал головой лейтенант, её догадка была верна.

А тут ещё у Горшкова вырвалось:

– Если бы только у него у одного! А то у нас тут целая серия!

– Как серия? – не на шутку перепугалась Андриана.

– А так! Артамонов был первым в череде известных нам случаев. А потом у Липатова трагедия случилась. Профессор на старости лет умом тронулся! – со свойственной юности бескомпромиссностью заявил Горшков. – Бросил жену, сына, дочь и женился на молоденькой! На своей собственной лаборантке! – Лейтенант покачал головой.

В уме он уже всё успел приложить к своей семье. И ему даже в страшном сне не могло присниться, что его отец променяет умную интеллигентную жену, мать