Интересное проклятие (СИ) - Каталкин Василий

И так, зачем я стремился во второй после столицы город королевства, все дело в том, что, несмотря на сломанную печать, у меня есть доступ к кое-какой наличности — детские деньги, они сложились из подарков, которые дарились в дни рождения. Считалось, что если подарить ребенку деньги, то в будущем это поможет ему сохранить или приумножить богатство, конечно это был всего лишь символ, и деньги дарились небольшие, так что момент пополнения «детского вклада» представлял из себя всего лишь ритуал. А суммы, скопившиеся на счете, так и оставались до самой смерти владельца ибо воспользоваться ими считалось оскорбительным для аристократа. Но не в этом случае. Точная сумма, «детского вклада» неизвестна, аристократа она не очень-то интересовала, только если для прикола, но не менее пятидесяти золотых там должно было быть, для моего нынешнего положения этого более чем достаточно.

Однако деньги в банке, и хоть я имел полное право ими воспользоваться, надо было еще суметь добраться до банковского клерка. Все дело в том, что заявляться в банк в таком виде, в каком я сейчас, конечно же, не следовало, мало того, что могут не пустить, так и вообще стражу науськают, так что придется озаботиться внешним видом. Менферо город дорогой, а ценами здесь никогда не интересовался, не представлялся Антонадо такой случай, поэтому понятия не имею, хватит ли всей моей наличности на что-нибудь приличное. Но то уже можно будет сказать только после посещения торга у западных ворот, именно там была организована местная барахолка, и только там можно было приобрести вещи по дешёвке.

Ночевать снова пришлось в дорожном доме, только содрали с меня уже не две чешуйки, а полновесный медяк. Ничего себе цены в пригороде, какие же тогда за стенами? Да и дежурный наряд не слишком старался службу нести, хорошо, что я в пути выспался, а то сумели бы избавить меня от лишних вещей.

Ну что же, первое впечатление от посещения торга у меня такое — барахолки во всем мире одинаковы, но средневековая барахолка колоритнее, сюда ходят в основном не для того, чтобы купить или продать, сюда ходят, чтобы пообщаться. Из-за куртки меня все принимали за охотника, поэтому отношение было более чем доброжелательным, продавцы с радостью сообщали мне последние новости и давали консультации по нужной теме, а девушки просто стремились поболтать и позубоскалить, как потенциальный жених я здесь не рассматривался, статус не тот. Походив по торговым рядам пару часиков, я понял, что если хорошо поторговаться, то моих средств должно хватить, а вот дальше возник вопрос, кем в результате я должен стать, благородным или мещанином. Купцом не получится, в этой категории слишком много условностей, каждый элемент одежды что-то да означает, да и не знаком с их спецификой, впрочем, я и за мещанина сойду с большой натяжкой. Казалось бы, чего здесь думать, одежда благородного должна быть значительно дороже мещанской, но получается не так. Спроса нет. Носить одежду с чужого плеча для аристократа оскорбление, только очень бедные баронства могут пойти на такое, а другим сословиям риск, за это и штраф огромный могут прописать. Кстати говоря, мне тоже, печать-то Клегистар свел, единственная надежда на то, что никто не будет требовать ее показать, здесь никому даже в ум не придет, что кто-то без особых на то прав будет строить из себя благородного. Немного поколебавшись, решил все же, вернуть себе статус.

— Поосторожней парень, — приподняла брови торговка, когда я стал рыться в вещах, которые здесь не пользовались спросом, — уж не для себя ли выбираешь?

— Не хочешь продавать? — Сделал я удивленное лицо. — Мне уйти?

— Так ты все одно не купишь, замызгаешь только. — Проворчала женщина.

— Почему не куплю, если сговоримся? — И наклонившись к владелице вещей, в полголоса поведал. — Хозяин сам сюда прийти не может, а я по комплекции один в один его сынок, поэтому и поручили поискать чего-нибудь подходящего.

— А не врешь? — Она окинула меня взглядом, а потом хитро прищурилась. — Сам-то не ряженый, случаем.

— Конечно ряженый, — хмыкаю в ответ, — разве меня бы в платье слуги баронства на торг послали одежду выбирать, это позор какой.

— Я не про то, — нахмурилась женщина, — вдруг ты из благородных.

— Ты думаешь я сын барона? О… Польстила, — расплылся я в улыбке, — нет не посчастливилось сыном барона родиться. Хотя у своего хозяина сыном не хотелось бы быть, беден как монах, не жалует его супруга, денег много не дает, он все на пыльцу косится.

— А чего не лечит?

— Лечили уже, — махнул я рукой, — лекари протрезвят, а он опять за свое. Мага разума нанимать надо, чтобы в голове что-нибудь поправил, да денег у них не хватает.

— У баронессы денег нет? Врешь поди? — Засомневалась торговка.

— А тут веришь или не веришь, какое к делу отношение имеет? — Мне пришлось сделать вид, что обидели меня недоверием.

— Плечо покажи.

— Запросто, — вытаскиваю руку из куртки и закатываю рукав рубахи, — убедилась?

— Деньги покажи.

— Эмм… — краснею и в замешательстве оглядываюсь по сторонам, — они у меня слишком хорошо спрятаны.

— В штаны что ли засунул? А кошель чего тогда на поясе висит? — Удивляется женщина.

— В кошель я камней наложил, — винюсь перед торговкой, — чтобы воры до настоящих денег не добрались, а то хозяин с меня шкуру сдерет.

— Ладно, раз деньги есть подберем мы одежду для твоего барончика, — решилась она, — только сам не вороши, на выставке далеко не все выложено.

Хорошо, что у торговцев была примерочная палатка, а то ведь здесь нижнего белья не существовало, сверкать же перед народом голым задом, а особенно передом, как-то не очень хотелось. Подыскивали баронский комплект одежды долго, успели поцапаться, помириться и снова поцапаться. Дочка ее, которая была на подхвате, устала куда-то бегать и охапками приносить одежду, но все когда-нибудь кончается и после долгого торга я наконец-то стал обладателем полного комплекта одежды отпрыска благородной, но не богатой семьи. К сожалению, с тридцатью серебряными пришлось расстаться, а ведь еще надо нож купить, без него образ не будет закончен. На хороший нож денег уже не хватало, здесь оружие и нормальные ножи дорого стоят, так что пришлось приобретать откровенную дрянь из сырого железа, но тут уж не до жиру, главное не пришлось бы его из ножен вынимать.

На следующий день с утра побежал в баню, одевать на пропотевшее тело одежду благородного нонсенс, пусть здесь времена темные и жуткие, это не повод благоухать на окружающих всякими запахами. Позабавила реакция банщика, когда он судорожно пытался вспомнить каким образом сумел пропустить благородного в баню, не содрав с него серебряную монетку. Так и стоял с открытым ртом, когда я покинул сие заведение сомнительной чистоты. Одежда кардинально преобразила Антонадо, если раньше мне приходилось в городе прятать глаза и всем уступать дорогу, то теперь пер по улице как танк, никого не замечая на пути. И это вовсе не было состояние души, просто приходилось играть по правилам, стоило мне кому-то ниже по происхождению уступить дорогу и в мою сторону стали бы тыкать пальцем, так здесь устроено общество.

В представительстве банка я вел себя так же, не оглядываясь по сторонам, сразу прошел в комнату для приема знати, конечно барон не велика птица, но других более крупных птиц в банке с утра не бывает, так что имел право.

— Ваше благородие, — вскочил из-за стола клерк.

— Сиятельство, — поправил я его.

— Э… Ваше сиятельство, позвольте узнать цель вашего визита.

— Сначала провести опознание, остальное потом. — Вздохнул я.

— Опознание? — Удивился клерк.

— Так получилось, что в данное время мне нечем удостоверить свою личность, — поясняю затруднение, — у меня при себе нет никаких документов.

— Что ж, тогда прошу пройти со мной.

Тут надо пояснить, что банк в этом мире не просто финансовое учреждение, это еще и эквивалент паспортного стола, тут хранятся документы на всех, кто, так или иначе, имел дело с банком. Антонадо имел. Отвели меня не куда-нибудь, а к лекарю и тот недолго думая попросил меня заголить плечо, чтобы посмотреть печать.