Шмель над державой - Илья Бриз

   - Ты будешь смеяться - Великая Россия! - полковник посмотрел в широко раскрытые глаза директора и добавил: - Даже не так, Великая Российская Империя!

   Они несколько минут помолчали, сосредоточенно попыхивая сигаретами, потом Юрий, наконец-то опомнившийся, сказал:

   - Ну вот, а ты его не любил!

   - А я и сейчас не испытываю к нему таких чувств, - тут же ответил куратор, - что, впрочем, не мешает относиться к нему с уважением. Понимаешь, особо восхищаться тираном для меня противоестественно.

   - Слушай, Пал Ефимович, - спросил после некоторой паузы Викентьев, - а что, Иосиф Виссарионович вот так прямо тебе это и сказал?

   - Нет, конечно, - усмехнулся Коган, - но за те часы, что мы провели в беседах, Сталин довольно прилично раскрылся. Вероятно, здесь довольно большую роль сыграло то, что он не мог меня видеть. Ну и те, совсем не радужные перспективы, которые я нарисовал. Знаешь, какая у него затаенная мечта? Собрать все земли, что были в царской империи, плюс Царьград и проливы. Вообще сделать Черное море внутренним морем Советского Союза.

   - Так это же именно то, о чем мы тогда фантазировали, - тут же откликнулся директор.

   - Точно так, - улыбнулся куратор, - Ну что, поможем отцу народов?

   - Куда же мы денемся?! - теперь улыбались оба.

   - Павел, а как ты себя залегендировал?

   - Ууу, - улыбка полковника стала еще шире, - сначала кратко описал ему всю историю от 37-го до наших дней, разве что несколько сгустив краски.

   - И про двадцатый съезд партии? - перебил Викентьев.

   - И про двадцатый.

   - Пи...ц кукурузнику, - удовлетворенно констатировал подполковник, - А дальше.

   - Дальше? - Коган аккуратно затоптал выкуренную почти до фильтра сигарету, - Дальше мы с тобой заговорщики в дерьмократической стране, которая ведет вялотекущую войну за Крымский полуостров. Россию поддерживает Казахстан, под гарантии неотторжения Южной Сибири. Японцы точат зубы на Сахалин и Курилы. А китайцы десятками миллионов мигрируют на наш Дальний восток.

   - А ты не перестарался? - спросил обескураженный директор, - Хотя, Мао бомбу теперь точно не получит. Да, дела... Докладывать наверх о контакте действительно нельзя. Съедят с потрохами.

   - Если бы ты видел его лицо, когда он услышал сначала, что в сорок пятом его трудами Сахалин и Курилы стали нашими, а сейчас они на волоске... - полковник замолчал.

   Они прошли по парку почти до конца асфальтированной дорожки, подойдя к самому КПП с двумя вооруженными автоматами сержантами и охранником в штатском, и, не сговариваясь, одновременно повернули обратно.

   - А о чем еще, Павел, вы с ним говорили?

   - О многом. О недостатках плановой экономики при завершении основной части индустриализации, о НТР, которой теперь придется заниматься именно ему. О преимуществах рыночной экономики для легкой промышленности при жестком контроле государства и ее невозможности при социализме, - Коган задумался, припоминая, - Очень много беседовали о громадной ценности человеческого ресурса, сложности нормального его восполнения и бережливого отношения к людям. Плюс, Жени Воропаева работа помогла. До сих пор не могу простить себе, что на такую рискованную операцию мы его толкнули,- куратор опять задумался, - Знаешь, Юра, мне, кажется, удалось во многом Сталина переубедить. Воспользовался, так сказать, - полковник хитро улыбнулся, - Марксистко-ленинской диалектикой. Так как был вооружен не убиваемыми историческими фактами послезнания.

   Теперь они опять улыбались оба.

   - А самое главное, - куратор стал серьезным, - я понял свою ошибку. Иосиф Виссарионович не тот человек, которым можно манипулировать. В общем, объяснил ему, как, с нашей точки зрения, будет развиваться его Советский Союз. Даже про бомбу рассказал.

   - То есть, получается, ты ему все наши планы раскрыл? - удивляясь от осознанного Викентьев остановился.

   - Конечно, - улыбнулся над опешившим директором Коган, - Мы со Сталиным теперь соратники, как бы пафосно это не звучало.

   - И про Женю-Егора сказал?

   - Нет, ни в коем случае, - полковник достал из внутреннего кармана куртки небольшую плоскую фляжку, открутил на ней колпачок и протянул Викентьеву, - прими, Юра.

   Тот не отказался, сделал глоток. Куратор тоже приложился к фляжке, убрал ее, и они дружно задымили сигаретами.

   - Понимаешь, Юрь Саныч, - прервал молчание Коган, - эти беседы были для нас обоих очень тяжелыми. От меня требовалось очень быстро соображать, а Иосиф Виссарионович вынужден был иногда ждать из-за разницы течения времени в наших мирах. Хотя это ты и сам знаешь. Несколько неравнозначное положение. У него море времени на обдумывание, а у меня чекистский опыт, современное мировоззрение и послезнание. Вымотался я страшно. Две недели Сталин каждый вечер сидел у приемника по четыре часа, а я, как проклятый, больше четырех суток каждые шесть с мелочью часов садился к компьютеру и тарабанил так быстро, как только мог. Николай Малышев конечно молодец. Его программа автоматически растягивала мою речь и подбирала высоту голоса так, что на той стороне казалось, будто я просто делаю большие паузы между словами и очень много задумываюсь. И только потом запись сжималась и передавалась туда. Я потом посмотрел несколько кусочков записи. В режиме реального времени той стороны сам себе показался этаким восточным мудрецом.

   Полковник глубоко затянулся и опять очень аккуратно растоптал докуренную сигарету. На Вопросительный взгляд Викентьева пояснил:

   - Привычка после одного пожара.

   Директор также затоптал окурок и спросил:

   - О чем же вы договорились?

   - Об очень многом. Очень долго ругались на тему сокращения армии.

   - Ругались? - переспросил директор.

   - Именно, - весело подтвердил Коган, - на третий их вечер мы уже на ты перешли. Договорились о совсем небольшом сокращении. Армия - девятьсот тысяч будет. Пограничники в составе войск СГБ в это число не входят.

   - Что за СГБ? - удивился полковник.

   - Служба Государственной Безопасности. Стопроцентный аналог нашего КГБ. Подожди, не перебивай, Юра, сейчас все расскажу. Полный переход на наши стандарты. От формы, камуфляжа и разгрузок до погон и званий. От СГБ до министров, вместо наркомов. Практически все, что в спешке делалось у нас во время войны, и многое из того, что поэтапно много позже. Уже идет форсированное обучение войск, от солдата Советской Армии, который уже не боец РККА, до генерал-майоров, а не комбригов, и выше. Институт комиссаров преобразуется в институт замполитов. Вводится единоначалие. Военная контрразведка временно переподчиняется лично Сталину и вместе с СГБ занимается охраной государственных и военных секретов страны. Производство вооружений образца тридцать седьмого года немедленно останавливается. Заводы и фабрики также форсировано подготавливаются к выпуску оружия и техники по присланным нами чертежам. Производство будут начинать только тогда, когда будут способны делать изделия только с хорошим качеством. На ближайший год более-менее готовые предприятия занимаются станкостроением, опять-таки по нашим чертежам. Недостающие станки срочно закупаются в германии и штатах. Насчет штатов вообще разговор особый. Чуть позже объясню. Все КБ и НИИ разгоняются и специалисты гонятся на производство с одновременным доучиванием по нашим учебным курсам современных технологий.

   - Как это НИИ и КБ разгоняются? - не выдержал Викентьев, - А научные школы, как же потом без них?

   - Юра, ну сам подумай, - улыбнулся полковник, - Вот попробуй представить себе КБ образца тридцать восьмого года, проектирующего ну, скажем, - Куратор задумался, - АПЛ или ДиВиДи проигрыватель. Все придется создавать заново с молодыми, знающими современную нам науку, учеными и инженерами. Несомненно, используя нынешних специалистов, которые смогут переучиться и отказаться от существующих сейчас там научных догм.

   Коган посмотрел на немного смущенного директора и продолжил:

   - Конечно физические, математические и те же медицинские научные институты останутся. Куда же без них. Пусть сейчас осваивают наши современные знания. О медицине тоже разговор особый позже у нас будет, - полковник опять немного задумался, прикурил очередную сигарету и продолжил:

   - Одновременно начинается строительство электростанций, алюминиевых заводов, металлургических и химических комбинатов. Ты спросишь, откуда на все взять деньги? Ну, для начала, выгребаются все запасы золота. Резко, соответственно, взлетает цена драгметаллов на внутреннем рынке. Что-то граждане понесут в госскупку. Одновременно идет возврат к НЭПу. Причем, разрешается даже самостоятельная промывка золота, как отдельными старателями, так и промышленными кооперативами. Но все под очень жестким контролем государства. Да и налоги для новых хозяев-производственников будут несколько другими. Под контролем экономического отдела СГБ много на себя не потратишь. На производство - пожалуйста. Разросся до серьезного уровня - контрольный пакет государству.