Безграничное удовольствие - Ларисса Йон

Призрак фыркнул. Они вошли в тесную квартиру, являющуюся опровержением постулата, что все вампиры мрачные приверженцы готического стиля. Нет, все было еще хуже. Это место вышло из ночных кошмаров.

Смешение оттенков пурпура и желтизны резало глаз: от лилового ковра до канареечного мехового абажура. Даже стены были выкрашены в лимонный цвет. Иисусе, место было похоже на скотобойню в стиле Маппет-шоу. У медсестры, живущей здесь, явно поехала крыша. Уже только за это вопиющее отсутствие вкуса она была обязана умереть в муках.

Тэйла вошла, стараясь не наступить на омерзительный ковер.

— Она что? Освежевала Барни[7]?

Сексуальные губы Призрака дернулись в легкой полуулыбке, при этом по квартире он двигался со смертельной грацией. Тэйла наблюдала за ним, презирая себя за то, что так наслаждается видом его упругой задницы. Но и взгляд не отводила. До тех пор, пока не услышала донесшийся с кухни тихий удар. Она снова потянулась к стэнгу и раздраженно сжала кулак, вспомнив о потере. Ну и пусть. Без него она тоже опасна. А уж после заточения у демонов сам Бог велел надрать кому-нибудь задницу.

Скребущий шорох заставил ее кровь быстрее бежать по венам. Тэй пошла на звук, к двери, находящейся сразу за ярко-сиреневой кухней, сквозь которою доносились приглушенные стоны. Приготовившись к драке, Тэйла повернула ручку.

Дверь распахнулась, за ней оказался темный коридор, или даже туннель, по которому днем могли перемещаться создания ночи. Насколько хватало света, был виден кровавый след, тянущийся к двери, рядом с которой — прямо в ногах Тэй — лежала изуродованная голая женщина.

Медсестра-вампирша. Глупышка, носившая халат цвета фуксии.

Нэнси пыталась что-то сказать, ее губы двигались, но слова так и не смогли пробиться через булькающую кровь, вытекающую из разбитого рта. В животе — от лобка до грудины — зияла огромная дыра. Боже.

Тэй схватила запястья девушки — окровавленные культи без кистей — и затащила ее внутрь. Запах крови вампирши — резкий, металлический — въелся в нос и горло Тэйлы, вызывая тошноту.

— Хеллбой!

Нэнси, всхлипнув, свернулась клубком. Сердце Тэй уже давно огрубело, но при виде страданий несчастной вампирши сковавшая его броня дала трещину. Кто способен сотворить такое, пусть даже и с нежитью? У кого поднялась рука разобрать беднягу на органы, а потом еще и ампутировать кисти рук? А ее зубы… вампирские клыки были вырваны.

В кухню ворвался Призрак. Он внезапно застыл, будто не мог поверить собственным глазам. Секунду спустя выражение его лица стало диким, именно таким, какое должно быть у воплощения зла, каким его представляла Тэй. Смерть, боль, ярость. Из-за человеческого фасада выступил настоящий демон.

— Отвали от нее.

Тэйла ощетинилась на этот командный рык, но поняла его — она враг, пусть даже Нэнси пострадала не от ее рук.

Риз склонился над вампиршей и заговорил на каком-то незнакомом — но все равно понятном — Тэйле языке. Настойчивые, гортанные звуки прямо из Словаря Демонических Проклятий. Нэнси застонала, когда Призрак ее поднял и понес в гостиную, где осторожно положил на шкуру Барни.

— Эй, Нэнси, — заговорил он снова, теперь уже успокаивающим голосом, которым разговаривал с Тэй, когда та первый раз очнулась в больнице. Восхищение его талантом и верностью долгу заставило Тэйлу подойти ближе. Девушка увидела, как Риз взял лицо вампирши в ладони, чтобы бедняжка не ударилась головой. — Это Призрак. Теперь ты в безопасности.

Тэйла думала, что давным-давно потеряла способность сочувствовать монстрам, на которых охотилась, но это… его нежная забота разрушила все защитные барьеры. Чувствуя себя странно от переполнявших ее эмоций, не успев как-то их осознать, она увидела, как губы Нэнси снова зашевелились. Призрак склонился ухом ко рту бедняжки.

Чем дольше он слушал, тем сильнее напрягались мышцы на его спине.

— Держись, Нэнси, я тебе помогу. — Он быстро, но аккуратно ощупал тело вампирши, потом попробовал осмотреть края раны на животе. Когда несчастная заорала, Риз убрал руки.

— Мне нужен мой медицинский чемоданчик, я сейчас вернусь, — прошептал он девушке, но Нэнси замотала головой, а в ее глазах застыла паника. — Все хорошо. Я никуда не ухожу. Только на пару шагов, хорошо?

Не понимая, что задумал Призрак, ведь никакого чемоданчика он не принес, Тэй наблюдала за его движениями. Хеллбой взял на кухне огромный нож, кинул на Тэйлу взгляд, говоривший «держи рот на замке» и встал на колени рядом с Нэнси, приложив лезвие к бедру, чтобы та его не заметила.

Риз нежно провел пальцами по щеке несчастной, потом наклонился и слегка коснулся губами ее рта. Жест настолько трогательный, что у Тэй комок подкатил а горлу.

— Я собираюсь облегчить твои страдания, лирша. Закрой глаза.

Нэнси расслабилась, доверчивое выражение смягчило ее черты, на минуту даже показалось, что боль стихла. Она сделала, как сказал Призрак.

Осознание того, что Риз собирается совершить, оглушило Тэй, словно удар с разворотом, выбив из легких весь воздух.

— Нет, — всхлипнула она, даже не поняв, почему.

Быстрым движением Призрак опустил тесак на горло Нэнси. Кровь брызнула во все стороны, а голова слетела с шеи. Все тело медсестры воспламенилось и превратилось в пепел. Запах хот-дога от вампирского фламбэ[8] заполнил комнату подобно невидимому дыму.

Призрак опустил голову, его плечи поникли. Он сидел так неподвижно, что Тэй даже засомневалась, дышит ли он. И на какое-то мгновение она почти смогла притвориться, что Риз — человек, оплакивающий смерть любимой. Казалось невероятным, что он способен на любовь, но вот она, ничем не прикрытая. И Тэй захотелось утешить Призрака. Теплый, нежный свет желания сделать это распускался ядовитым цветком — ужасным, но одновременно прекрасным — который надо было вырвать, пока он не пустил корни. Она никогда не просила о помощи и не предлагала утешения. Это было бы проявлением слабости, из-за которого могли и убить.

Призрак вскинул голову, его глаза горели золотом. Блеснуло серебро — он швырнул нож, и тот воткнулся в стену. Забудем о хирургии. Парень владел ножом намного лучше, чем того требовала любая операционная.

Все еще стоя на коленях, он откинул голову и заревел — неистовый грубый звук, заставивший Тэй пятиться до тех пор, пока она не уперлась ногами в диван. Ярость и опасность волнами исходили от Риза, она чувствовала их кожей, от них волосы на ее голове вставали дыбом.

Тэйла кинула взгляд на нож. Всего несколько шагов…

Она обхватила рукоятку, пальцы Риза сомкнулись вокруг ее руки.