Дракон замка Конгов - Павел Шумилов

— Насыщаются солнечным светом. Странно это… — молвил отец.

— Ничуть не странно. Они как трава, как листья на деревьях. Только трава зеленая, а у очков ремень черный.

— Так листья тоже светом питаются? Кто тебе это сказал?

— Тетя Элли.

— А ведь правда, каждая былинка к солнцу тянется, — согласилась мать. Отец недоверчиво посмотрел на нее и глубоко задумался.

К вечеру Стефан сделал хитрую раму для зеркал. Рама могла поворачиваться и наклоняться, чтобы ее всегда можно было направить на солнце. Когда солнце село, я отнес очки драконе. Ничего не изменилось, только огонек стал чуть поярче. А со следующего дня установилась пасмурная погода. Я забросил учебу, забросил все дела и поселился на верхнюю площадку башни. Учителя начали жаловаться матери, мать взяла под руку отца и спустилась в подземелье к тете Элли. Видимо, хотела поскандалить. Но скандала не получилось, так как тетя Элли сама была изрядно встревожена тем, что я забросил даже фехтование. Кончилось тем, что отец назначил дежурить на башню воина по имени Берг. Задача Берга заключалась в охране очков и повороте подставки с очками и зеркалами, чтоб на очки всегда падало солнце. За каждый день он получал немыслимо много — серебряную марку. Всем прочим Берг должен был говорить, что стоит на башне дозором. Думаю, там ему было не очень скучно, так как мамина фрейлина Ядвига решила помогать ему в этом трудном деле. Она не отличалась красотой, но выделялась среди прочих внушительными размерами, умом и здравым смыслом. Берг же был убежденным холостяком. Все говорили, что Ядвига решила захомутать Берга. Солдаты и фрейлины стали заключать пари, удастся ей это, или нет. Ставки, как всегда, принимал ротный каптенармус. Забегу вперед и скажу, что к осени, когда всем стало ясно, что Ядвига понесла под сердцем ребенка Берга, ставки на него значительно упали. Но и десять лет спустя, он, счастливый отец четверых детей, по-прежнему холост. И, потягивая с приятелями эль, дразнит их подкаблучниками. «То ли дело — моя! Десять лет с ней живу, ни разу замуж не попросилась. Я — свободный человек, она — свободный человек. Хотим, вместе живем, хотим, сами по себе.» — наставительно внушает он им. «И когда ты последний раз сам по себе жил?» — «Дык, пока ее не встретил!»

— Вот! А корни на что? А полив для чего нужен? — отец ворвался к леди Элане, неся за перья вырванную из земли луковицу. Дракона посмотрела на луковицу и сглотнула. Я догадался, что ей очень хочется ее съесть.

— С ней что-нибудь не в порядке?

— Если трава солнечным светом питается, то корни зачем?

Я понял, что отца несколько дней мучил этот вопрос.

— Джон… — глазами и ушами дракона показала мне на дверь.

— Вы пока посекретничайте тут, а я сбегаю на башню, — заявил я и вышел. Было немного обидно, но ботаника меня не очень интересовала. Ничего нового я бы не услышал. Послонявшись немного по двору, поднялся на башню. Берг и Ядвига мне не обрадовались. Даже наоборот. Спускаться в подземелье, долбить камни нельзя. Отец может услышать. Подумав, я взял меч и пошел на плац. Все лучше, чем учить риторику.

— Эй, Петер, позвеним мечами! — окликнул я сына одного солдата.

— Боевыми? Поищи другого дурака. Я тебя оцарапаю, а твой папашка с меня голову снимет.

— Ну, тогда деревянными.

— Ладно. Но по голове и ногам не бить.

Мы встали напротив друг друга, и нас мгновенно окружили солдаты. Ставки на меня были один к четырем. В прошлый раз были один к двум. Я поставил бы на себя один к десяти. Петер совсем не умел планировать бой. Он просто размахивал мечом. Брал за счет длины рук и неутомимости. Я сначала делал вид, что с трудом отбиваю его атаки, пока Петер не разгорелся боем. Если б я сразу прижал его, он мог плюнуть и бросить меч. А теперь он, довольный, теснил и теснил меня. Иногда я переходил в атаку, чтоб зрителям было интересней, и Петеру приходилось отступать. Впервые я наслаждался боем. Драться с Петером было легко и просто. Я видел насквозь все его немудреные уловки, заранее знал, как и куда он ударит. Это было так здорово! Словно у меня, как у тети Элли, выросли крылья. Или открылся третий глаз. Так мы двигались по площадке вперед-назад и кружили минут пятнадцать, пока я совсем не запыхался. Тогда, выбрав момент, я как бы обвил своим клинком его, рванул в сторону и выдернул меч у него из руки. Петер до того огорчился, что даже выругался. Он утверждал, что еще немного, и разделал бы меня как Бог черепаху. Старые солдаты только посмеивались. А я предложил Петеру сразиться в это же время на следующий день.

Это был очень удачный день. После боя с Петером я пошел в гимнастический зал и стал метать кинжалы в стену. У меня опять все получалось! Я научился чувствовать их! Я как бы видел, как должен лететь кинжал, как он переворачивается в воздухе. Конечно, я сильно устал, и кинжал часто пролетал мимо мишени. Но я знал, что промазал, уже в тот момент, когда кинжал выскальзывал из ладони. Радостный, я побежал к драконе. Отца в ее подземелье уже не было. Тетя Элли вылизывала каменный стол. Видимо, только-только доела луковицу. Но, когда я вошел, улыбнулась и выгнула шею буквой S, приготовившись выслушать меня. Я рассказал, как сражался с Петером, как понял, что научился метать кинжалы.

— Поздравляю тебя, лорд Джон. Запомни этот день, — сказала дракона. Это умение останется с тобой на всю жизнь. Тут как с ездой на велосипеде. Научился держать равновесие, так поехал на всю жизнь.

— Тетя Элли, а что такое — велосипед?

Наконец наступил день, когда тетя Элли сумела переключить компьютер очков на экономичный режим. После этого я еще три дня держал их на солнце. И лишь тогда тетя Элли смогла в них работать. Работала она шевеля глазами. Смешно, правда? Но это так. Я видел, как она это делает. Закатит глаза куда-то вверх, будто потолок изучает и быстро-быстро двигает вверх-вниз и вправо-влево. А потом она показала мне Танту, планету, на которой мы живем. Я прижал очки к лицу, зажмурил один глаз и увидел ее. Она красивая. Черный космос, а в глубине разноцветный шар. Он все ближе, ближе… Только я не смог долго смотреть. Надо очень сильно глаз напрягать, а то все мутное. Я всего минуту смотрел, а из глаз слезы потекли. Тетя Элли очень огорчилась и сказала, что у глаза человека и дракона разное фокусное расстояние. Она об этом не подумала. Очень надеялась, что я научусь работать с ее очками.

С этого дня жизнь драконы в очередной раз изменилась. Днем она была сонная, вялая, апатичная. Чаще всего я заставал ее спящей. Да-да, она днем давила храпака, положив голову на стол. К вечеру приходила в норму, и чем ниже опускалось солнце, тем возбужденнее становилась тетя Элли. Наконец, Берг спускался с башни, надевал ей очки, и тетя Элли погружалась в неведомый нам мир. До утра. Мне было обидно. Она и сама понимала, что совсем от меня отдалилась, но ничего не могла с собой поделать. Умоляла не обижаться на нее, просила простить за слабый, безвольный характер, и тут же уходила в компьютерный мир.