Одноглазый дом - Женя Юркина

вещей получаются лучшие держатели секретов. Ключ остался нем, погрузив Флори в мрачные размышления. Чтобы отвлечься, она занялась обедом. Кулинарная возня всегда успокаивала.

Она не заметила, когда Дарт появился на кухне, поэтому испугалась его и выронила из рук деревянную ложку, которой размешивала суп; та нырнула в кипящее варево и скрылась под толщей золотистой чечевицы.

– Кажется, нас ждет вкусный обед! – радостно воскликнул Дарт.

– Да ты бы и сам справился, – едко подметила Флори, – ведь о твоих кулинарных способностях ходят легенды.

Дарт изобразил на лице удивление, как бы говоря: «Правда, неужели?» Флори вытерла руки о фартук и пояснила:

– Офелия нахваливала твою выпечку.

– Выпечка – не суп, – усмехнулся он и уселся за стол.

Флори обратила внимание на его руки, вернее, на наперсток, который он забыл снять. Дарт трактовал это по-своему и спросил:

– Не против, если подожду здесь?

Флори пожала плечами:

– Это твой дом. Сиди где хочется.

– Это мой хозяин, – поправил Дарт и отчего-то нахмурился.

Она извинилась. Дарт ответил, что сегодня принимает извинения исключительно вкусной едой, и пришлось поскорее подать ему обед. Ставя перед ним тарелку, она заметила, что наперсток уже исчез.

– Здесь двойная порция.

– Значит, ты прощена дважды.

Сегодня Дарт был поразительно мягок и учтив, словно пытался исправить вчерашний неприятный разговор или… Ключ в кармане платья добавил свою версию: «…чтобы усыпить твою бдительность, глупая!» Флори непроизвольно хлопнула себя по карману: «Замолчи!» Ключ словно стал занозой в ее теле: при каждом движении напоминал о себе, мешал и нервировал.

После сытного обеда Дарт обрел прежнюю разговорчивость.

– У меня появились кое-какие догадки. Хочу рассказать о них Рину.

Упоминание о домографе отозвалось в ней приятным волнением.

– А по нашему дому новостей никаких?

– Ты не дослушала. – Он исподлобья посмотрел на нее, и его вид можно было принять за осуждающий, если бы не хитрая улыбка. Флори изобразила, что закрывает рот на замок. Тогда Дарт соизволил продолжить: – Сегодня вечером я встречаюсь с ним в таверне. Возможно, ты хотела что-то лично спросить у него?

– Предлагаешь мне пойти в таверну? – ахнула Флори.

О местных питейных заведениях ходила дурная слава. Дрались и крали там чаще, чем пили. Ни один выпуск городской газеты не обходился без новости о беспорядках в Хмельном квартале. Совсем не то место, где Флори хотела бы скоротать вечер.

– Встреча пройдет в таверне моего друга. – Почему-то он решил, что это убедит ее.

– Пожалуй, откажусь, – поджав губы, ответила она.

Дарт что-то тихо пробормотал себе под нос, кажется, выругался, а потом, уже громче, сказал:

– Слушай, Флориана. Мой тебе совет: если хочешь поскорее разобраться в ситуации, изволь смотреть дальше своего носа. Понимаешь?

Она покачала головой. Нет.

– Ладно, объясню на примере. – Дарт поудобнее устроился на стуле и продолжил: – Мышь прячется в норке. Все запасы съедены. Чтобы не погибнуть голодной смертью, придется выбраться из убежища. Да, возможно, ее поджидает опасность, но если мышь продолжит трусливо прятаться, то неминуемо умрет от голода. Чувствуешь разницу между «возможно» и «неминуемо»? Возможно, в борьбе за свое благополучие ты столкнешься с опасностью. Но если даже не попытаешься бороться, то неминуемо проиграешь.

Флори не нашла что ответить, а просто застыла над раковиной, разглядывая растительные узоры на белой поверхности. Дарт был прав в одном: если она хочет поскорее решить проблемы, придется действовать самой.

Ноги путались в полах длинного плаща, и Флори ужасно боялась свалиться, пока спускалась по лестнице. Она не привыкла носить такое старомодное одеяние, но Дарт нашел, как убедить ее. «Надевай! И капюшон тоже. Иначе Прилсы не обрадуются, если узнают, что учительница их дочери шляется ночью по тавернам», – подтрунивал он. Флори послушно закуталась в плащ, бурча себе под нос: «А зачем тогда вообще тащить меня туда?» Вопрос остался без ответа, да она и не рассчитывала на него.

Офелия ждала у дверей. В глазах читалась ужасная обида. С самого детства она хвостиком следовала за сестрой, а если Флори упрямилась и не хотела брать ее с собой, начинала капризничать. Каждый раз Флори приходилось уступать лишь потому, что ее угораздило родиться первой, да еще и на семь лет раньше.

Капризы Офелия уже переросла, стала хитрее и научилась манипулировать. Вот и сейчас она предприняла попытку добиться своего:

– Можно с вами?

– Целая библиотека в твоем распоряжении. Тебе разве будет скучно?

– Мне будет страшно.

– С тобой Бо, он прекрасный охранник.

– Но… – Офелия замолкла, осознав, что ее манипуляция не сработала, и скривилась, будто лимон жевала.

– Придется смириться, что тебя выбросило за борт приключений. – Дарт мрачно зыркнул на Офелию, рассчитывая убедить если не словами, то взглядом. – Никто не пустит тебя в таверну, потому что ты ребенок!

Щеки Офелии вспыхнули от возмущения, но Дарт этого не увидел, уже устремившись к выходу. Прежде чем уйти следом, Флори утешающе улыбнулась сестре.

Дверь захлопнулась за ними сама, а замочный механизм сварливо заскрежетал, вторя настроению Дарта. Тот жестом дал понять, чтобы Флори поторапливалась, и они зашагали в сторону водонапорной башни – это был кратчайший маршрут, чтобы добраться до Хмельного квартала.

Долгое время оба молчали. Когда Дарт начал насвистывать какую-то веселую мелодию, Флори решилась заговорить.

– Ты был с ней слишком груб.

– А ты – слишком мягка. И кто из нас ее убедил?

– Не убедил, а обидел.

– Думаю, теперь ты легко внушишь ей, что я мерзкий тип. Ты ведь этого хочешь?

Он остановился, чтобы понаблюдать за реакцией Флори. О его черные, как крепкий кофе, глаза можно было обжечься. Она первой отвела взгляд и ускорила шаг, будто надеялась сбежать от ответа. Дарт предпочел не гнаться и продолжил идти в привычном ритме, насвистывая мелодию. Так они добрались до аллеи каштанов, над которой висело облако медового аромата, в настоявшемся за день воздухе он казался почти удушающим.

Дорога обрывалась у Черных ворот – последнего рубежа перед Хмельным кварталом. Флори нарочно замешкалась, позволяя Дарту первым пройти под кованой аркой, напоминавшей остов сгоревшего дома. Ворота обозначали границы увеселительных заведений: все, что дозволялось внутри Хмельного квартала, не должно было выходить за его пределы. С другой стороны стояла такая же арка, только белая, похожая на скелет огромного чудовища. Пару раз Флори видела ворота издалека; их пугающий образ так и засел в голове.

Дарт бодро вышагивал впереди, словно гордился тем, что знает здесь каждый закуток. Только Флори подумала об этом, как он резко остановился посреди улицы. Она хотела спросить, в чем дело, но тоже увидела патруль следящих в конце улицы и замерла.

По