Назад в СССР - Надежда Нелидова

Я гостеприимно пригласила Анютку в свой уличный «домик», который полагалось иметь каждой добропорядочной сельской девочке. Анютка окинула его критическим взором и сказала, скривившись: «У, даже бражки нету». И показала, как «ставить бражку»: в банку с водой набросать глины или красной кирпичной крошки. Перед приходом «гостей» хорошенько взболтать.

Она «приложила» банку с густой коричневой жидкостью к губам. И, явно кому-то подражая, утёрла воображаемые усы и шумно вздохнула: «Хороша!»

Их семью сейчас назвали бы неблагополучной. А тогда мне просто казалось странным, что у них в избе свободно гуляют куры, а на столе в липких лужицах валяются хлебные корки и стоят мутные захватанные банки. Что от Анюткиных-Санькиных мамы и папы странно пахнет. И что они иногда среди бела дня спят поперёк койки мёртвым сном.

Анютка и Санька не ходили в садик и занимали себя сами, дрались и мирились на дню сто раз. Однажды драка произошла при мне, когда меня зазвали в их избу поиграть. Они что-то не поделили и дрались, молча и яростно. Анюткины пухлые щёчки побагровели и сотрясались от Санькиных и своих собственных, взаимно адресуемых Саньке, тумаков.

По-видимому, первенство брал Санька, потому что Анютка вдруг душераздирающе завизжала. Санька от неожиданности выпустил её. Анютка побежала в чулан, пуская носом пузыри, злорадно приговаривая: «Сейча-ас, вот сейча-ас».

Она бегом вернулась оттуда, волоча тяжёлый табурет в центр избы.

– Это она вешаться хочет! – крикнул Санька. И его как ветром сдуло. С его стороны это был верный манёвр: Анютка посмотрела на меня, белую, помертвелую от ужаса, и отпихнула табурет.

– Всё равно мамке скажу. Мамка отлупит гада такого, – сказала она неожиданно спокойно, сплёвывая, как парень, и утирая губы рукавом.

Папе, как директору детского дома, полагался телефон. К домам на нашей улице кинули столбы, протянули провода. Всем раздали тоненькие серые телефонные справочники по району.

Сосед Пётр Харитонович, сопя, водил ногтем по строчкам. Найдя свою фамилию, останавливал толстый тёмный палец и долго сидел, покашливал.

– Ишь… «Гордеев Пэ. Хэ.» Улица, дом, всё честь по чести. Как какого учёного или артиста, в книге напечатали.

Детский дом экстренно открыли в октябре сорок первого года. Привезли 116 дошколят из эвакуированного из Калининской области детского дома им. Коминтерна. Выхватили буквально из огня: значительная часть области уже была оккупирована фашистами.

Потом стали свозить домашних детей, которых война застала в яслях, садиках, на детских дачах, в санаториях и пионерских лагерях. И детей, которых родители в страшной суматохе отправляли из-под бомбёжки, крича вслед, что пусть они не плачут, мамы и папы догонят их следующим поездом.

Первым эшелоном с малышами прибыла нянечка, полная маленькая чёрнявая женщина. Ребята к ней буквально липли, висли на ней гроздьями. Она была последней ниточкой, связывающей их с мирной жизнью. Они звали её ласково Каляночка. То есть, конечно, у неё были имя и отчество, но с лёгкой детской руки персонал детдома, а потом и всё село звало няню Каляночка.

У неё был тоненький выразительный акающий говор. Мне, маленькой, он казался странным и смешным, невсамделишным, будто тётенька притворяется. Игрушечная тётя. И имя игрушечное.

– Мама, почему Каляночка?

Даже мама, которая всё на свете знает, этого не знала. Знала только, что приезжая нянечка была одинока, как перст. Дети были для неё семьёй.

Так откуда всё-таки имя, ломала я голову? Может, малыши не могли выговорить трудное слово «кастелянша», «кастеляночка» – и сократили его до каляночки? А может, потому, что она из Калинина? А может, её звали Калерия, Каля – получилась Каляночка?

Никто уже не ответит. Детдом давно расформирован. Тихую добрую нянечку с приятным певучим выговором похоронили на окраине села, вдали от родных мест. Тем военным детдомовским детям сейчас по 70–80 лет, жизнь раскидала их по всей стране.

Но мир тесен. Может же случиться такое, что этот рассказ попадёт в руки бывшего воспитанника затерявшегося в северных лесах эвакуированного детского дома. Он прочитает и воскликнет: «Так это же про нашу няню!» И расскажет, наконец, кто она и почему – Каляночка.