Психологический тезаурус - Сергей Степанов

В середине 50-х годов был поставлен несложный психологический эксперимент. Испытуемыми выступили две группы американцев – типичные янки англо-саксонских кровей и американцы мексиканского происхождения. Всем им на экране в течение долей секунды предъявлялась картинка, созданная за счет наложения двух слайдов. На одном была изображена сцена бейсбольного матча, на другом – корриды. Результат оказался весьма показательным. Все испытуемые сетовали на нечеткость изображения и кратковременность экспозиции. Но кое-что они все же разглядели. Янки – бейсбол, чиканос – корриду. Из смутной картинки каждый выхватил то, что было ему более знакомо и близко.

Малопонятные изображения издавна выступают материалом психологических экспериментов и испытаний. В середине 30-х годов прошлого века ряд таких методик был объединен в группу так называемых проективных. Их название говорит само за себя: испытуемый, не располагая достаточной информацией, вынужден проецировать на тестовый материал свои собственные переживания, установки и мнения. Оказалось, что многие методы, первоначально созданные для исследования воображения и избирательности восприятия, могут приоткрыть завесу над загадочным миром душевных тайн, в которых человек не рискует признаться никому, порой – даже себе. Сегодня подобные тесты – вроде набора чернильных пятен причудливой конфигурации, созданного швейцарским психиатром Германом Роршахом, – широко используются для исследования и диагностики личности.

Специалисты изобретают все новые и новые тесты. Это и наборы незавершенных предложений, к которым нужно придумать собственные окончания, и серии сюжетных картинок, из которых требуется составить рассказ, и многое другое. Такое безграничное разнообразие тестового материала порождает неожиданную мысль: а не является ли проекция центральным психологическим механизмом мироощущения человека?

Окружающая нас действительность бесконечно разнообразна. Люди, которые встречаются нам на жизненном пути, обладают индивидуальными, только им присущими особенностями. Однако каждый из нас видит мир и людей сквозь призму собственных убеждений, настроений и пристрастий. Обыватель, привыкший видеть в политическом лидере мудрого вождя, впадает в оцепенение, столкнувшись с очевидной некомпетентностью государственных мужей. Юноша, перевозбужденный гормональным взрывом, видит в знакомой девушке лишь сексуальный объект и теряется, когда сталкивается с ее стремлением наладить подлинно человеческие, личностные отношения. С подобными примерами мы встречаемся на каждом шагу. И свидетельствуют они лишь о том, что мир гораздо богаче и разнообразней, чем те рамки, в которые его пытается уложить наше субъективное восприятие.

Дилемма гадкого утенка

[17]

…И последние станут первыми.

КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ – обостренное, преувеличенное переживание собственной слабости и несовершенства. Одно из ключевых понятий индивидуальной психологии Альфреда Адлера, которому и принадлежит данный термин. Понятие широко используется в обыденной речи в не вполне адекватном значении. При этом, как правило, имеется в виду, что человек невысоко себя ценит и страдает от неуверенности в себе. Данное явление, которое в самом деле встречается довольно часто, правильнее было бы определить в терминах заниженной самооценки. Однако, в представлении Адлера, содержание комплекса неполноценности не тождественно заниженной самооценке или, по крайней мере, не исчерпывается ею.

Свою концепцию неполноценности Адлер сформулировал, первоначально опираясь на результаты исследования детей, страдавших различными физическими дефектами. Он считал, что телесный недостаток порождает естественное ощущение собственного несовершенства, неполноценности; параллельно у ребенка возникает стремление преодолеть, компенсировать дефект, и именно стремление к компенсации есть движущая сила развития. Это представление было творчески переосмыслено и развито Л. С. Выготским (хотя ссылки на Адлера у Выготского немногочисленны, его влияние прослеживается достаточно явно), заложившим основы отечественной дефектологии, – одним из центральных в дефектологической концепции Выготского выступает принцип компенсации дефекта.

Впоследствии Адлер распространил свои представления на всех детей, в том числе и не отягощенных физическими дефектами. Он полагал, что ребенок, который еще мал, слаб и неумел в сравнении со взрослыми, тем самым уже обречен на ощущение своей неполноценности. Человек, в отличие от животных, рождается слабым, беззащитным и беспомощным, то есть с момента рождения постоянно испытывает недостаточность своих сил и ограниченность возможностей.

Чрезвычайно важно, однако, что для Адлера представление о неполноценности не тождественно патологии. Он писал: «Чувства неполноценности сами по себе не являются чем-то болезненным или ненормальным. Они – причина всех улучшений в положении человечества».

В индивидуальной психологии чувство неполноценности рассматривается как общее условие существования человека. Оно с рождения присуще всем людям без исключения. Не являясь психическим расстройством, оно, напротив, способствует здоровому развитию человека, достижения им успехов в жизни.

Испытывая неудовлетворенность своей слабостью, человек активизирует свою деятельность – он стремится компенсировать имеющиеся у него от рождения недостатки, преодолеть свою неполноценность, самоутвердиться в жизни. Тяготясь своим несовершенством, он делает все для того чтобы стать более совершенным. В этом плане чувство неполноценности является стимулом для развертывания его жизнедеятельности, становится движущей силой общественно-полезной деятельности человека.

Из истории известны примеры, когда стремление преодолеть свою неполноценность приводило к выдающимся результатам. Так, Демосфен, с рождения страдавший дефектами речи, благодаря своему стремлению справиться с недугом стал величайшим оратором. Или, к примеру, легендарный полководец Суворов – в детстве он был крайне слабым и болезненным, однако ценой самоотверженных упражнений сумел добиться исключительной физической стойкости и выносливости.

Вместе с тем, вполне очевидно, что болезненное переживание собственной неполноценности может породить у человека неуверенность в своих силах, что отнюдь не способствует его социальной адаптации, создает многочисленные проблемы. Причем в любом возрасте. По этому поводу Адлер метко заметил: «В своих мечтах дети выражают свои амбиции. Большая часть их фантазий начинается со слов „когда я вырасту“… Есть немало взрослых, которые тоже живут так, будто они еще не выросли».

Обострение переживаний неполноценности может привести к патологическому проявлению этого чувства. То есть, по Адлеру, определяющим является не сама неполноценность, а сила и характер ее восприятия человеком. Если переживания неполноценности начинают доминировать в душевной жизни человека, окрашивая ее в негативные эмоциональные тона, человек утрачивает способность к позитивному развитию своих творческих сил и дарований. Не чувствуя в себе сил для подлинной компенсации недостаточности, он избирает извращенные компенсаторные пути. В этом и состоит патологический характер комплекса неполноценности.

В обыденном представлении человек, страдающий комплексом неполноценности, предстает робким, застенчивым созданием, склонным к унынию и самобичеванию. По наблюдениям Адлера, проявления этого расстройства – совсем иные. Оборотной стороной комплекса неполноценности часто выступает так называемый комплекс превосходства – человек всеми способами стремится возвыситься над другими людьми, чтобы тем самым компенсировать свою ущербность; верх в нем берут надменность, высокомерие и самодовольство. Средствами достижения превосходства обычно выступают всевозможные социальные символы – материальные и статусные. Для компенсации своего комплекса человек может стремиться к обогащению, всячески подчеркивая значение денег как мерила жизненного успеха, либо к обретению всевозможных званий и высоких должностей, позволяющих ему вопреки скромным способностям утвердить свое превосходство над другими. Так что безудержный карьеризм, погоня за инструментами и символами власти (одним из которых, совершенно очевидно, в человеческом обществе выступают деньги) во многих случаях являются не столько проявлением силы, сколько симптомом слабости. Характерно, что всевозможные руководства по обогащению и достижению жизненного успеха, инструкции по манипулированию людьми – любимое чтиво неудачников. Так что и надменный нувориш, считающий нищими всех, кто не так богат, как он, и начальник-самодур, и титулованный нарцисс, чья визитная карточка убористо испещрена его громкими званиями, и домашний тиран, изводящий близких своими придирками, – все они чаще всего жертвы пресловутого комплекса.