#любовь, или Невыдуманная история - Михаил Самарский

– Ну, это ты у неё спроси, она тебе скажет. – Павел наигранно ударил себя кулаком в грудь и рассмеялся.

– Ну, ладно, пошёл, – сказал Андрей и отправился к Насте.

Добравшись до дома Широковых и поднявшись на этаж, Андрей долго думал, как и в тот злосчастный день, но в этот раз нажать на кнопку звонка так и не решился.

«А ладно, – мысленно рассуждал он, возвращаясь к другу, – скажу, что вышла, подтвердила свои слова на видео, я развернулся и ушёл…»

– Значит, мы ошиблись, – услышав новость, развёл руками Павел. – Но, согласись, ведь она тебя не съела? Теперь ты хоть точно знаешь, что у неё нет никакой любви, а стишки её как бы забава, игра. Ладно, забей! Ну, подумаешь, так, значит, так. Свет на ней, что ли, клином сошёлся?

Глава 13

В доме напротив Неверовых жил один необыкновенный старик Игнат. Был он, по мнению окружающих, немного не в себе. Одни считали его слегка свихнувшимся добряком, другие просто называли «дураком», третьи жалели, как всегда на Руси жалели убогих. И те, и другие, и третьи были правы, поскольку он всегда всем улыбался и даже кланялся. Все в округе привыкли к нему. Взрослые частенько давали ему денег – обычно мелочь, – даже если тот не просил, дети делились с ним сладостями, а ребята постарше иногда подтрунивали над стариком, дескать, когда ты, дед, себе бабку заведёшь.

Игнат своими придумками и поступками частенько смешил публику. Однажды из жестяных банок из-под разных напитков соорудил что-то типа колокольчиков, внутрь вделал так называемые «языки» из металлических гаек и давай ходить тарахтеть на весь микрорайон. Прохожие снисходительно улыбались, а некоторые подходили к старику, спрашивали:

– Что это у тебя, Игнат?

– Вы что, слепцы? – изумлённо отвечал старик. – Разве не видите, что это колокола? Прислушайтесь, «по ком звонит колокол»? По вам! А вы даже не тревожитесь.

– И что же нам делать? – ехидно спросила одна пожилая соседка.

– Душу очищай, сестра! – ответил Игнат. – Пока не поздно, очищай душу!

– Ой, да ну тебя, – рассмеялась и замахала руками женщина. – Тоже мне священник нашёлся. Может, ещё исповедаться тебе? – язвительно добавила она.

Игнат пристально посмотрел на собеседницу и молча отправился дальше.

Дня через три старик катал по микрорайону велосипедное колесо и всем рассказывал, что это кусочек солнца. И снова нашлись насмешники, кричали ему вслед:

– Смотри, Игнат, руки не обожги.

Хотя Игната и называли дураком, звучало это не грубо, не как оскорбление, а, напротив, как-то снисходительно, жалостливо, что ли. Даже когда ему в глаза говорили «ой, ну и дурачок ты, Игнат», он не обижался, а кивал, соглашался.

Андрей Неверов любил общаться со стариком. Его ответы на любые вопросы только с первого взгляда казались наивными и глупыми, но если вдуматься, ничего дурацкого старик и не говорил. Впрочем, учительница по истории как-то рассказывала о юродивых и предупреждала, что они на Руси всегда только на первый взгляд казались безумцами. Однажды в воскресенье Андрей, застав деда на лавочке возле своего подъезда, с рюкзаком за плечами, спросил:

– Игнат, ты в поход, что ли, собрался?

– Мы все всегда в походе! – Старик поднял указательный палец вверх.

– Как это? – удивился Андрей.

– Очень просто, – улыбнулся Игнат. – Вся наша жизнь – это поход. Ты же на месте не сидишь, всегда куда-то идёшь. Верно?

– Ну, в общем-то, да, – согласился Андрей и добавил: – Но мы ведь спим, отдыхаем, едим и так далее.

– Ну, дорогой, – замотал головой старик, – это в нашем походе привалы. В любом путешествии бывают привалы.

Словом, спорить с Игнатом бесполезно. Вот тебе и дурак – начни с ним говорить, а через некоторое время, не знаешь, что ему и возразить.

Священник, который нередко посещал школу со своими лекциями, рассказывал как-то, что в Русской православной церкви почитают тридцать шесть юродивых. Они пришли на смену волхвам. Даже Иван Грозный относился к ним уважительно. Однажды юродивый Миколка Свят обругал царя и предсказал тому смерть от молнии. Скажи такое кто другой, в тот же день болтался бы на виселице, а тут царь только помолился, чтобы Господь избавил его от такой участи. А кто не знает Василия Блаженного, в честь которого в Москве был воздвигнут храм на Красной площади?

Некоторые учёные в мире совсем уж далеко зашли – они даже причисляют юродство к традициям русской культуры. Это, конечно, крайность, но что-то в этом есть. Возможно, имеется в виду не само юродство, а притворство его. Этого исключать нельзя. В современной России некоторые люди тоже любят притворяться юродивыми.

– Но ты так и не сказал, куда собрался? – кивая на рюкзак, переспросил Андрей.

– Ветром иду подышать, – ответил старик.

– Это ещё как? – вздёрнул брови парень. – Что-то новое!

– Ничего нового, – трескуче рассмеялся старик, – я всю жизнь им дышу, иначе давно уже сгинул бы.

– Слушай, – Андрей неожиданно вскочил со скамейки, – а можно я с тобой пойду.

– А почему нельзя? – Игнат пожал плечами. – Пошли… Одет тепло?

– Тепло-тепло! А это далеко? – спросил Андрей.

– Ну вот, – усмехнулся старик, – ты ещё шага не сделал, а уже ищешь отговорки.

Андрей сильно покраснел и от досады даже прикусил губу:

– Да ничего я не ищу, просто спросил.

– Не бывает, юноша, вопросов «просто», – улыбнулся старик и повторил: – Не бывает. Понимаешь? Если звучит вопрос, значит…

– Понял я! – нахмурившись, согласился Андрей. – Вопрос снимается!

– Ну, раз понял, зачем хмуриться? – Игнат тронул Андрея за плечо. – Если понял, радоваться нужно.

«Вот зануда, – мысленно произнёс парень, – может, зря я напросился на поход с ним? Достанет же…»

– Если есть сомнения, лучше останься! – словно услышав мысли, посоветовал старик.

– Нет никаких сомнений, пошли! – твёрдо произнёс Андрей.

– Пошли, – согласился Игнат, и они тронулись в путь.

Первое время шли молча. Игнат напевал себе под нос какую-то мелодию, изредка останавливался, видимо, чтобы передохнуть, и внимательно разглядывал облака. Нарушил молчание Андрей:

– Слушай, Игнат, а зачем дышать ветром? И, вообще, как это происходит? Ты бы хоть пояснил, ну… понимаешь…

– Эх, молодость-молодость, – старик ладонью утёр своё лицо, словно оно было мокрым, и, кивнув в сторону холма, сказал: – Нетерпеливый какой. Осталось немного, там поговорим.

Через полчаса путешественники оказались за городом, взобрались на верхушку большого камня, вросшего в землю, и глубоко стали дышать свежим воздухом или, как выразился Игнат, ветром. Андрей всё повторял за стариком. Наконец, Игнат слез с камня, вынул из рюкзака газету и принялся «накрывать стол», укладывая на уголки бумажной скатерти камушки.

– Вот здесь всегда сухо, даже зимой. Это моя харчевня. Присаживайся, Андрюха, – сказал Игнат.

Андрей, от неожиданности вздрогнул и даже присвистнул.

– Ничего себе, – округлил он глаза, – откуда ты знаешь, как меня зовут?

– А ты что, всю жизнь прятал своё имя? – рассмеялся Игнат.

– Нет, конечно, но… мы же… никогда не знакомились…

– Не удивляйся, – разламывая буханку хлеба напополам, сказал старик, – я в нашем микрорайоне всех знаю по именам. Ну, может, имена совсем маленьких ещё не слышал…

– А как тебе это удаётся? – удивлённо спросил Андрей.

– Да всё просто! Вы же между собой разговариваете? Друг друга по именам называете…

– Но не все же запоминают! – возразил Андрей. – Кому это нужно?

– Правильно, никому! – согласился старик. – Так и я же это не нарочно делаю. Ну, и чего ты, как тополь, стоишь у дороги? Садись уже, небось проголодался.

Андрей и действительно проголодался не на шутку. Даже из школы никогда таким голодным не приходил. Но в данном случае принять приглашение ему показалось как-то не совсем удобным.

«Ёлки-палки, что ж это я совсем докатился – у нищего старика последний кусок хлеба сожрать…»

– Ой, Игнат, я не очень голоден. Утром плотно позавтракал…

– Обидеть меня захотел? – перебил старик. – Брезгуешь угощеньем? Думаешь, я с помойки питаюсь? На, смотри, – он вынул из рюкзака несколько куриных яиц и одно протянул Андрею, – сам варил, а вот тут у меня ещё огурчики есть, редисочка. Хочешь, чтобы я уговаривал тебя?

– Нет-нет, Игнат, ты неправильно меня понял, – Андрей покраснел и опустил глаза. Просто я…

– Давай без вранья, – старик стукнул о камень яйцом и принялся его чистить.

– Ладно, – Андрей сел за «стол» и протянул руку за хлебом. – Как-то неудобно. Надо было тоже сухой паёк с собой взять, не подумал.

– Ничего страшного, – шумно хрустнув огурцом, ответил Игнат, – в следующий раз возьмёшь. – Тебе понравилось дышать ветром?

– Я ничего не понял, – признался Андрей. – Что это было? Для чего?

Игнат не сразу начал говорить, видимо, он был сторонником принципа «когда я ем, я глух и нем». Отобедав и запив водой, старик с минуту смотрел в небо и потом начал говорить.