Работа на стороне - Джим Батчер

Я внимательно посмотрел на посетителей бистро. Большая толпа. Почти все молодые, немного угловатые, какими обычно бывают в юности. И они были совершенно не похожи на бледный народ, какими полагалось быть кровососущим тварям. Большинство их них были одеты в костюмы, явно, купленные на распродаже товаров для готов.

Я почувствовал, как от испытанного облегчения напряжение в плечах начало отступать, и вытащил руку из кармана. В любом случае, то, что один из моих приступов паранойи не оправдался, было, хорошим знаком.

— Сэр, — раздался грубый голос позади меня. — Галерея закрыта. Вы не желаете объяснить мне, что вы тут делаете?

Я повернул голову и посмотрел на сидящего, на корточках, сгорбившегося мужчину, со светло-голубыми глазами и скошенным подбородком. У него были, похожие на бивни моржа толстые, золотисто-коричневые усы, которые еще больше акцентировали внимание на безвольном подбородке. Законченность образу добавлял высокий лоб, коричневая униформа, и что-то, что выглядело похожим на набор для полицейских. На поясе у бедра висела портативная рация «уоки-токи», с другой стороны — газовый баллончик. Я прочел имя на бейджике:

«Раймонд».

— Наблюдаю за подозрительной активностью, — сказал я, и показал подбородком куда-то вглубь помещения бистро. — Видишь это? Люди собрались в галерее после её закрытия. Странно.

Он вопросительно приподнял брови и спросил:

— Подожди. Мы встречались раньше?

Я слегка улыбнулся и ответил:

— Да, верно. Шесть или семь лет назад, в «Туфлегазме». [13]

Он криво ухмыльнулся:

— Лживый медиум.

— Консультант, — поправил я. — И насколько я потом слышал, у них прекратились пропажи. Что произошло только после моего вмешательства.

Раймонд посмотрел на меня взглядом, который внушил бы страх меньшему человеку, чем я. Гораздо, гораздо меньшему. Например, ученику четвертого класса или четвертому помощнику сортировщика ветоши.

— Если ты не из их компании, ты должен уйти. Ты сам уйдешь или мне помочь тебе это сделать?

— Стой, — сказал я, — ты меня пугаешь.

Усы Раймонда слегка задрожали. Он, несомненно, не привык иметь дело с теми, кто не воспринимает его всерьез. Плюс, я был выше, гораздо выше него.

— Холлоуу, Арри, — раздался за моею спиной голос брата.

Я повернулся и увидел Томаса, одетого в облегающие черные кожаные брюки и шелковую кроваво-красную рубашку. Его волосы, длиною по плечи, были собраны сзади в хвост и перевязаны алой атласной лентой. Мы не были похожи, за исключением глаз и подбородков. Сказать, что Томас выглядел хорошо, это то же самое, что сказать, словно Моцарт был просто одарённым. Существует множество людей снимающихся для обложек глянцевых журналов, на телевидение и в кино, которые безнадёжно стараются выглядеть так, как Томас.

Одной рукой он обнимал молодую симпатичную девушку выглядевшую довольно рассудительной. Она была одета в кожаные штаны со спущенной талией, которые низко сидели на её бедрах, и красный бикини-топ. Ее шелковистые каштановые волосы были тщательно уложены в искусственном беспорядке. Я узнал её, она работала у Томаса в салоне. Молодая девушка по имени Сара.

— Гарри, — сказала она. — Ой, так приятно видеть тебя снова. — Она слегка толкнула Томаса локтем. — Не так ли?

— Всегда, — Сказал Томас, с французским акцентом и загадочной улыбкой.

— Здравствуйте, мистер Раймонд! — улыбнулась Сара охраннику.

Раймонд сердито посмотрел на меня и спросил у Сары:

— Он с вами?

— Ну конечно, — ответил Томас, ослепляя охранника своей самой обворожительной улыбкой.

Раймонд что-то тихо проворчал и убрал руку от рации. Повезло мне. Теперь я определённо исчез из его картины мира.

— Я собирался сказать вам, что иду на парковку, поменять камеру, которая поломалась. Чтобы вы знали, где меня искать, если я вам понадоблюсь.

— Мерси, — ответил Томас, все еще улыбаясь.

Раймонд нахмурился. Потом он кисло посмотрел на меня, накинул куртку, взял ящик с инструментами и складную лестницу, которые лежали поблизости, и вышел на улицу.

— Арри, ты знаешь Сару? — спросил Томас.

— Знакомство с вами доставляет мне наслаждение. — Я галантно склонил голову, протягивая Саре руку.

Она с улыбкой пожала её.

— Я подозреваю, вы никогда не приезжали сюда, чтобы поиграть в «Полночь»?

Я посмотрел на неё, а потом глянул на наряженных ребят.

— Ааа, — сказал я. — Эээ, так это… какая-то разновидность игры, я правильно понял?

— Это — ЖАРИ.

Я несколько секунд смотрел на нее.

— Что такое жарю?

Она хихикнула.

— ЖАРИ, — повторила она. — Жизненно-активная ролевая игра.

— Жизненно-активная,… наверное, играете в вампиров, — догадался я. И посмотрев на Томаса, спросил:

— И поэтому ты здесь?

Томас слегка мне улыбнулся и кивнул.

— Она попросила меня притвориться вампиром, но только на эту ночь, — пояснил он. — Честно.

Не удивительно, что он хорошо проводил время.

Сара с интересом меня рассматривала.

— Томас никогда не рассказывает про свою, эээ, личную жизнь. Так что вы, в некоторой степени, самый интригующий мужчина в нашем салоне. Мы сплетничаем о вас, постоянно.

Я мог поспорить на весь мой банковский счет, что сплетничали, как же без этого. Это началось с того момента, как мой брат решил притворяться влюбленным геем — стилистом, что меня чертовски раздражало. И это тогда, когда я не мог, открыто сказать людям, что между нами существует родственная связь. Только не между чародеем и вампиром, во время войны Белого Совета и Вампирских Коллегий.

— Как мило, — улыбнулся я Саре. Мне видно никогда не отделаться от роли, которую люди придумали вокруг меня и Томаса.

— Томас, можно тебя на пару минут?

— Mais oui! [14]

Он улыбнулся Саре, взял её руку и слегка склонил голову. Она нежно посмотрела на него и затем скрылась внутри.

Я посмотрел ей вслед, на её облегающие брюки и откровенный топ, и вздохнул. У неё была ужасно притягательная линия спины и бедер, и все её движения обещали неземное наслаждение. А мне с таким имиджем и подумать о ней нельзя было, не то чтобы начать флиртовать.

— Подними свой язык с пола, скатай его в трубочку и положи обратно в рот, прежде чем кто-то заметил, — ухмыльнулся Томас вполголоса. — Мне нужно держать все в тайне.

— Скажешь им, что я играю в жари, и притворяюсь нормальным, — пробубнил я, и мы повернулись, чтобы пройти вглубь пустого холла, чуть подальше от бистро.