Серебряный волк, или Дознаватель - Гореликова Алла

– Лихо. Карел, ты-то как?

– Я не готов говорить об этом. Не сейчас.

– Чем скорей мы довезем их до постоялого двора, сэр, тем лучше…

– Знаю! Со мной здесь верный слуга и карета. Должен бы уже подъехать. – Капитан оглядывается на все еще многолюдную площадь. – Люди, я же просил разойтись!

Лека, оглядываясь вслед за капитаном, замечает вдруг знакомую физиономию. Имперец! Вот бы знать, он успел набрать себе новых подручных?…

– Дорогу! – доносится до них сердитый окрик. – А ну, расступись!

– Сэр, – тихо произносит Лека, – посмотрите-ка левее вон того усатого верзилы… тип в шляпе, видите?

– Ну?

– Вы знаете, кто это?

Тут подъезжает обещанная карета: неуклюжее, на Лекин взгляд, сооружение, ездить в коем пристало бы разве что тщедушным старушкам, но уж никак не королевскому капитану… Впрочем, таргальская привычка путешествовать с удобствами может иной раз оказаться кстати. Соскочивший с козел слуга распахивает дверцу, капитан подхватывает Карела под руку, помогает подняться по двум высоким ступенькам. Лека подсаживает Серегу, оглядывается – имперец уже исчез. Наверняка слышал, куда едем, зло думает Лека. Придется ждать гостей.

Карета трогается. Карел, кривясь, растирает плечи. Серый рассеянно трет шрам, говорит:

– Видели хмыря в шляпе?

– Так кто это был? – спрашивает сэр Оливер.

– Передал мне давеча приглашение императора на свадьбу с Ирулой, – зло откликается Карел. – Подкрепленное десятком шпаг. Спасибо, маэстро Джоли шум услыхал… могли и не отбиться.

– Император, – повторяет капитан. – Хм… знаешь, другой бы на твоем месте согласился, и без долгих уговоров.

– Может быть. Но я – не другой. Нам здесь только ханджарской кавалерии не хватает для полного счастья и процветания…

– Уж это точно, – усмехается капитан. – Не переживай, Карел, я им займусь.

Карету встряхивает, пассажиров бросает влево. Серега со свистом выдыхает сквозь зубы. Карел, изрядно приложившийся о стенку, до крови прикусывает губу и закрывает глаза. Побелевшие пальцы стискивают край сиденья. Лека выглядывает в окно и ищет рукоять шпаги. Впрочем, ничего опаснее деревьев за окном не наблюдается. Просто тревожит назойливое внимание Империи…

4. Сэр Оливер, капитан гвардии короля Анри Грозного

Навстречу карете выбегает мальчишка-паж.

– Наконец-то, господин!

– Все сделал?

– Лучшая комната, две кровати, ужин, лекарь, – тараторит паж. – Все ждет.

– Помоги. Карел, мальчик мой… Э, да он без чувств!

– Я? – бормочет Карел. – Уж лучше бы я в самом деле был без чувств…

– Вылезай. Помоги, Ричард!

С придушенным стоном Карел валится на руки пажу. Сэр Оливер прыгает следом, подхватывает. Оглядывается – Лека, поддерживая Серегу, уже стоит рядом.

– Антуан, ты знаешь, что делать дальше. Не мешкай. Веди, Ричард.

Антуан цокает языком. Карета неторопливо трогается: тяжеловесные, мощные кони не знают, кажется, никаких аллюров, кроме шага. Двери «Счастливого путника» распахиваются перед постояльцами.

Суетливый хозяин, повторяя бесчисленные «чего изволит благородный господин», ведет их в комнату – похоже, и впрямь лучшую. Просторная, с чистой занавеской на широком окне, с уютными стульями вокруг накрытого белоснежной скатертью круглого стола… главное – с двумя кроватями, думает Лека, укладывая Серого. Остальная роскошь без надобности.

– Эх, Антипыча бы сюда, – стонет Серега. – Карел как, нормально?

– Жить буду, – отзывается со своей кровати Карел. – Может, даже поумнею… если прав был господин аббат, когда грозился проклятущее руническое письмо довести до моего ума через битье.

– Хозяин, ужин, – отрывисто бросает сэр Оливер. – Ричард, где лекарь?

– Вот он я, – возникает за плечом капитана маленький тощий человечек в монашеской рясе. – Это те самые молодые люди… хм?

– Твое какое дело, – бурчит капитан. – Те самые, эти самые… ты лечи знай.

– Пришел негласный приказ, – чуть слышно сообщает лекарь. – Через старшин нашей гильдии. Не оказывать помощи…

Капитан багровеет.

– Господин, поймите меня, я не хочу неприятностей, – тараторит лекарь. – Вот, извольте глянуть, я принес все необходимое. Вот мазь, а это – добавить в вино и выпить. После мази, обязательно после! Неприятно, но иначе нельзя. Пять капель на кубок, не больше! Поверьте, господин, я бы рад… но ведь не против королевской воли! Я даже не возьму денег… только, умоляю, господин, забудьте о том, что я тут был.

И проклятый лекаришка улетучивается, будто его и впрямь в помине не было.

Карел хрипло смеется.

– Мальчик мой… – Сэр Оливер откупоривает флакон, нюхает. – Ясно, сонное зелье… это хорошо, это правильно… Карел, мальчик мой, по совести говоря, ты и в самом деле сглупил. Не повтори этой ошибки. Тебе нельзя возвращаться в Корварену.

– Знаю.

– Куда ты думаешь… Терпи, мазать буду.

– Уж точно не к императору в зятья, – сквозь зубы бормочет Карел. – Что за гадость?! Сэр Оливер, от нее только хуже!

– Терпи. Снадобье верное, сам таким пользовался… хотя верно, гадость. Парень, как там тебя, бери мазь…

Лека зачерпывает мази, отходит к Сереге.

– Готов?

– Угу.

Спину обжигает ледяным огнем. Гадость? Слишком слабо сказано! Серый утыкается лицом в подушку. Лека до темноты в глазах сжимает зубы, продолжая осторожно втирать «верное снадобье» в исполосованную глубокими рубцами спину побратима. Правда, Антипыча бы сюда… Дикая страна эта Таргала, приличного… да что там, хоть захудалого магознатца днем с огнем не найдешь… вот и лечатся дрянью, способной здорового ухайдакать.

Распахивается дверь, впуская слугу с громадным подносом. Пахнет, надо признать, одуряюще. Лека сразу вспоминает, что нормально ел прошлым вечером… если, конечно, привычно скромный ужин у мадам Урсулы можно назвать нормальной едой. Вот только Сереге с Карелом сейчас не до жаркого или окорока… Он встает, обтирая руку о штаны – от мази пощипывает ладонь. Спрашивает:

– Это для кого? Что, – кивает на Серегу, – они будут сейчас утку грызть? Малый, нужно что-то такое, что и жевать-то незачем, понял?

– Оставь. – Сэр Оливер кладет руку Леке на плечо. – Ты сам-то когда ел? А им сейчас только заснуть, их кормить утром будем… Вина принес?

– А как же, ваша благородная милость, – кивает слуга, – самого что ни на есть…

– Проваливай. За подносом придешь утром.

Сэр Оливер наливает два кубка вина, капает в каждый зелья из флакона – по пять капель, – говорит:

– Понимаешь, парень, после той пакости, которой мы их намазали, только с зельем и заснешь… а заснуть надо. Обязательно. Иначе, пока впитается, вовсе сбрендишь…

Еще бы, думает Лека… я от половины этой боли выть готов. Представляю, каково Карелу…

5. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене

Льет дождь. Мы сидим у брата библиотекаря. Мне нравится здесь. Здесь светло, но свет не настолько яркий, чтобы от него болели глаза. Зато я лучше обычного вижу лицо Сержа. Он в самом деле осунулся, или я просто давно не приглядывался к нему?…

Уже я рассказал все, что узнал за эти дни, а брат библиотекарь – то, что помнил из прочитанного когда-то списка хроник Смутных Времен, составленных придворным хронистом короля Карела со слов своего господина. И не было в тех хрониках ни об отречении Анри Грозного от единственного сына, ни о позорном столбе… ни о принце Валерии и его друге Сереге.

– Почему же он не велел написать о своих друзьях? – в третий или четвертый раз спрашивает брат библиотекарь. – Ведь они друзьями были? Анже?

– Да, – отвечаю я. – Друзьями.

– Попомните мои слова, что-то случится! – Серж непривычно хмур, и я думаю: сейчас опять начнет сетовать на мое рвение в дознании. Но он лишь качает головой – и замолкает.

А мне приходит вдруг в голову, что и без того столько уж случилось, о чем не знали мы из сказания! А как сложится дальше… Что ж, если будет на то воля Господня, мы это узнаем. А нет – значит, и незачем людям знать. И раз уж наделил меня Господь даром видеть прошлое, глупо сомневаться и гадать, к чему приведет Его дар. Надо просто принять свое назначение и свою судьбу…