Вздор - Уильям Вудворд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ричард Эллерман как-то странно на него посмотрел.
– Я никогда в своей жизни, м-р Хэнтер, не хлопотал о том, чтобы что-нибудь достать. Я поручал другим делать это вместо меня, – отвечал он тоном, в котором сквозила плохо скрываемая надменность.
Хэнтер чувствовал напряженность атмосферы. Чтобы разрядить ее, он засмеялся и вдруг воскликнул весело: «М-р Эллерман, вы – молодец» тем фальшивым тоном панибратства, который на его глазах с исключительным успехом применяли торговые приказчики и обходительные поставщики.
Его хозяин слабо улыбнулся, затем встал и пошел в дом, оставив кучу бумаг на столе. Увидав это, Хэнтер поспешно собрал их и побежал за ним вдогонку.
4
Город Эллерман лежит на расстоянии тысячи миль к западу от «Тенистого Луга», среди овеваемых ветром иллинойских прерий. Издали видно облако дыма над ним и красные минареты его фабричных труб. Тысячи темно-серых, похожих на ящики домов – все на один образец. Убогие улицы, уходящие прямо в прерии. Ватаги грязных мальчишек, играющих в шумные игры. Группы суровых, мрачных мужчин, одетых в дорожные штаны и тяжелые башмаки, с ведерками для обеда в руках. Черноглазые девушки в шалях, болтающие на перекрестках с юношами, молодцевато дымящими своими папиросками. Ярко освещенный кинотеатр с залитым светом фасадом. Маленький парк с красивым фонтаном питьевой воды, струящейся день и ночь; неприличные слова, написанные карандашом на его гладких мраморных краях; бронзовая доска, гласящая, что этот фонтан – дар Бленч Рейнер Эллерман. Кроме всего этого – отель Пенсаксас. Номера с грязными кружевными занавесками. Плевательницы. В передней гравюра, в десять футов длиною, с изображением парохода канадо-тихоокеанской линии. Линованная писчая бумага, заплесневелые чернила. Плохо прожаренный картофель. Горничные с милыми личиками и большими ногами. Портрет Ричарда Эллермана в столовой с налепленным на нем ярлычком: «Наш шеф».
Есть там Торговый клуб. Красное кирпичное здание, стоящее на лужайке. Биллиарды. Чучело аллигатора, держащееся задними лапами за ящик для окурков. Портрет Ричарда Эллермана. Читальный зал – «Литературное Обозрение», «Национальный Географический Журнал», «Приключения» и десятка два специальных автомобильных журналов и газет. Редактор местной газеты бывает здесь ежедневно около четырех часов дня. Старомодный лупоглазый человек в очках с толстыми стеклами, говорящий хриплым голосом. Он верит в то, что теперь самое настоящее время для развития демократизма; главное – нужно заставить замолчать опасных агитаторов; рабочие настроены как следует, но только бы их оставили в покое большевистские говоруны. Он посылает свою газету в Доббс-Ферри, отмечая передовицы. Когда-нибудь он надеется стать личным секретарем Ричарда Эллермана. Он никогда не изучал искусства подлизывания, это – природный дар.
Против клуба находится школа для девиц, учрежденная Бленч Эллерман. Двести девушек обучаются там под руководством двенадцати сморщенных дев. Портрет Бленч Эллерман во весь рост. Двенадцать иссохших девиц делают вид, что они ничего не знают о театральной карьере Бленч Эллерман, кроме того, что была она на сцене очень недолго и выступала в одном из произведений Чарльза Фромана».
В самом центре находится «Дворец сладостей», основанный двумя предприимчивыми молодыми людьми. Великолепный ониксовый фонтан содовой воды. В окне машина, автоматически производящая карамель. Три ряда маленьких столиков. Запах кислого молока. Если вы мужчина и понравились молодым людям, они покажут вам свою коллекцию неприличных фотографий.
Х.С.М. [Young Man Christian Association – Христианский союз молодежи] обязан своим основанием щедротам Ричарда Эллермана. Плавательный бассейн, наполненный стоячей водой. Комната, где молодежь играет в шашки. Масляный портрет Ричарда Эллермана, сидящего за своей конторкой. Гимнастический зал, где развлекаются трое вспотевших мальчиков в грязных свитерах. Залы, где в дружеской беседе изливает свою душу Джордж Фитцпатрик из контрольного отдела эллермановской компании. «Я не стыжусь встать здесь и кричать о Христе!» – орал он. Со слов самого Джорджа выходило так, что он целые годы вел самый презренный образ жизни. И вот однажды он встретил Христа, и Христос вытаскивал его из пучин греха. Христос ходил за ним по следам и слегка подталкивал его.
«Я поставил имя Иисуса в моей приходо-расходной книге, дети мои, и я вижу, как он показывает чистую прибыль год за годом».
Игорный зал Ника Джайэнгпопула – сокращенно Ника Джайэнта. Запах пролитого пива и скверного табака. Страница из газеты о Бинго Эллермане и об его любовных похождениях – наклеена на стене. Пыльные карточные столы. Подозрительные движения за деревянными перегородками. Ник вводит новый легкий напиток под именем «жужжерино», «чтобы от него жужжало в голове». Вкус у него такой, как вид у кактуса.
Ежемесячный домашний орган эллермановской компании выходит под названием: «Сила – Сердце». Прекрасно отпечатанный журнал с иллюстрациями и с рисунками в красках на обложке. Он наполнен назидательными рассуждениями, портретами победителей в состязаниях, связанных с работой на фабрике, старыми шутками, списком наград за истекший месяц и сердечным обращением к девушкам–работницам личного секретаря Ричарда Эллермана мисс Беатрисы Марголин. О служащих в предприятии говорится, как об единицах «силы–сердца», или сокращенно «с. – с. – единицы». Предполагается, что вся корпорация приводится в движение силой–сердцем – «шестнадцатью тысячами сердец, бьющимися, как одно». Со времени последней стачки маленький журнальчик перестал пользоваться той популярностью, какой он пользовался раньше. Многие из «с. – с. – единиц» его больше уже не читают. Большинство из них пользуется его бумагой для разжигания трубок и для других плебейских надобностей. Дымный туман носится по улицам города, и целый день слышится лязг железа, гулкий грохот взнузданной силы, звук титанической борьбы – предродовая агония земли, производящей на свет своих стальных детей.
5
– Ну, мое сокровище, как дела? – спросила озабоченно Бесси Хэнтер мужа. Она была одета в розовое вечернее платье и стояла спиной к большому зеркалу в отведенной им комнате. Повернув голову, она смотрела на свое отражение и оправляла костюм.
– О, мне кажется, я сделал большие успехи, моя милая! – сказал Томас, подбадривая себя. – Конечно, никто не может дать окончательного ответа немедленно по столь важному вопросу, так что я еще не вполне уверен. Он умеет хорошо слушать. Я это люблю. Он не пропустил ни слова из всего того, что я говорил, а я изложил весь проект. По тем вопросам, которые он потом мне задавал, мне кажется, что проект произвел на него впечатление.
– Прекрасно! Я рада, что он не отверг его сразу, – сказала Бесси. – Вероятно, он им заинтересовался, а то он прямо тут же сказал бы… Ты говорил с ним о вознаграждении?
– Нет, милая, еще нет. Об этом мы поговорим потом. Я сделал ему кой-какие намеки. Он относится к моему плану очень серьезно и собирается пригласить экспертов, чтобы устроить вместе с ними совещание по этому вопросу.
– Я кой с кем здесь познакомилась, Томми, – сказала м-с Хэнтер, и кое-где здесь побывала. Посмотри! – С видом исследователя неведомых стран Бесси подошла к зеркалу в золотой раме, вделанному в стену, и нажала кнопку. Зеркало откинулось назад, показывая маленький никелевый лифт, как раз такого размера, что на нем мог поместиться большой поднос. – Когда ты захочешь позавтракать у себя в комнате, завтрак поднимается наверх на этом столике. Тут даже есть место для утренней газеты – маленькое отделение. Какая прелесть!
– Это, конечно, очень удобно, – засмеялся супруг, – почти, как в Стэтлер-отеле.
Хотя он не придавал никакого значения всей этой роскоши, но все-таки она производила на него необычайное впечатление.
– У меня своя горничная, продолжала она, – а у тебя – лакей.
– У меня лакей? – воскликнул Томас.
– Да, мой милый, у тебя лакей. Он был здесь и взял твой костюм.
– Боже мой! Он видел мою старую пижаму?
– Да, видел… Он не смеялся. У него был такой мрачный вид, когда он заметил ее.
– О, хорошо, – вздохнул Томас. – Меньше всего нужен мне лакей. Между прочим, Бесси, у меня со стариком Эллерманом вышла очень забавная история из-за коктейля, когда его давали
