Брюнетка в клетку - Галина Куликова

– Итак, – неожиданно для всех воскликнула Анжелика и хлопнула гладкими ладошками по столу, – ты приедешь завтра с утра. Вернее, вы приедете. – Она послала Ларисе улыбку светской львицы и обратилась к Шубину: – И вы тоже, если вам захочется.

– Куда это? – с подозрением уточнила Лариса, забыв, что лучше всего казаться простой и недалекой. Так будет меньше вопросов.

– Ну… В Рощицы, конечно. Вы ведь наверняка слышали, как погиб мой отец? Несмотря ни на что, я решила вывезти детей за город. Им полезно подышать воздухом. Мы с Капитолиной должны заботиться об их здоровье. Но и делать вид, что с папой не случилось ничего особенного, я не могу. Одна надежда на Антона. Он всегда казался мне воплощением мужественности.

Воплощение мужественности сидело с кислой мордой и катало за щекой заблудившийся в кармане леденец.

– Антон, дай мне слово, что ты приедешь.

Жидков в упор посмотрел на Ларису. Леденец за щекой замер в неподвижности. Она поняла, что это немой вопрос. Может ли он ехать? Согласна ли она его сопровождать?

– Да, – ответила Лариса.

Она подумала, что засесть в загородном доме – самый лучший вариант. Жидков будет ограничен неким обозримым пространством, и следить за ним станет гораздо легче. Потому что если в городе постоянно нужно куда-то выходить, то в деревне, особенно если есть кому тебя кормить и обслуживать, можно просидеть безвылазно хоть все лето.

– Да, – вслед за ней повторил Жидков. – Мы приедем завтра утром. Жди нас. Я обещаю, что займусь этим делом и обязательно докопаюсь до правды.

– Ты такой отзывчивый! – воскликнула Анжелика. – Я знала.

Вероятно, именно неумеренными похвалами ей удавалось держать своих миллионеров на привязи. Денежные люди очень быстро привыкают к тонкой лести, и для счастья им с каждым днем требуется все более грубая.

Глава 6

Дом в Рощицах оказался окружен таким высоким забором, словно здесь жили по меньшей мере голливудские знаменитости.

– Ерунда, – махнул рукой Жидков. – Местные все равно проникают на территорию. Вишни воруют, морковку дергают. У Степана есть ружье, но он добряк и стреляет холостыми и только в воздух.

– Кто такой Степан?

– Муж нашей поварихи Зои. Все хозяйство на ней да на Степане. Вот, гляди! Как тебе дом?

Дом был мощный, с каменным основанием. Никакого изящества! Но уж чем он действительно мог поразить, так это своими размерами.

– Дядя Макар еще в застойные годы построил два этажа, – комментировал Жидков, подводя автомобиль к крыльцу. – Один, чтобы не так заметно было, до половины в землю ушел. Но там столько места! Получился полуподвал. А недавно третий этаж надстроили. И вот какая прелесть вышла.

– Действительно, прелесть, – похвалил вместо Ларисы Шубин. – А в здешних лесах грибы есть?

Жидков скосил на него глаза и осторожно ответил:

– Есть, но они не пахнут. С вашей аллергией все будет в полном порядке. А вообще-то здесь у нас грибные места.

– Грибные места… – эхом откликнулся Шубин, и лицо его приняло настороженное выражение.

– Чтобы ты имела в доме больший вес, я представлю тебя своей невестой, – предложил Жидков.

– Весьма великодушно с твоей стороны, – откликнулась Лариса, с тоской думая, как в это самое время Леночка водит Джеймса О’Нейла по Эрмитажу. Или катает его на пароходике, или пьет с ним кофе на открытой веранде, а профессор рассказывает ей о том, как темными и холодными зимними вечерами его матушка готовила грог и кормила мужа-рыбака ирландским рагу.

За что ей это? Чем она заслужила? Работала как лошадь – без выходных, без праздников, и вот – пожалуйста. Сама, своими руками устроила себе веселую жизнь. Торчать в чужом доме, играть роль невесты мелкого афериста, ловеласа и пройдохи – что может быть прискорбнее? Если бы хоть за деньги, а так… Даже деньги она ухитрилась профукать заранее!

Внизу, в огромном холле, украшенном пестрыми коврами и китайскими вазами, их встретила Маргарита, разряженная, напудренная и надушенная. Вероятно, ей нравилось играть роль богатой хозяйки загородного поместья. Хотя, как выяснилось почти сразу же, на эту роль претендовала не она одна.

– Невеста?! – спросила Маргарита, когда сын – прямо с порога – донес до нее сообщение о грядущей свадьбе. – Твоя невеста?! Ты? Решил? Жениться?

– Да, – твердо ответил Жидков и сделал торжественное лицо. С такими именно лицами солдаты стоят в почетном карауле.

Врал он всегда хорошо, но никогда прежде – по такому личному поводу. Поэтому Маргарита поверила. Ее отношение к Ларисе изменилось немедленно и кардинально.

– Деточка, как вам здесь, нравится? – спросила она, улыбаясь во весь рот. – Этот дом хоть и не принадлежит нам с Антоном, но все же мы тут оба – желанные гости. Мы все здесь – семья, понимаете? И скоро вы тоже вольетесь в эту семью!

Ларисе совсем не хотелось вливаться в семью, а потом из нее выливаться, но делать было нечего. Она сама не оставила себе выбора, отдав деньги неизвестному проходимцу.

– Предупреди, пожалуйста, Фаину, – попросил Жидков мать, понизив голос. – Чтобы держала себя в руках, когда узнает о моих матримониальных планах.

– Конечно-конечно, – закудахтала Маргарита. – Предупрежу. Все будет нормально. Лучше не бывает!

Она убежала, и Шубин, который топтался сзади с маленьким клетчатым чемоданчиком в руках, выдохнул ей вслед:

– Роскошная женщина!

Жидков немедленно обернулся и приставил твердый указательный палец к его солнечному сплетению:

– Моя мать – не для тебя.

– Разве она замужем? – угрюмо спросил тот.

– Не имеет значения. Обращай свои похотливые взоры на кого-нибудь другого. Кроме того, она заядлая грибница.

– Я рад, что мы перешли на «ты», – пробормотал Шубин. – Ужасно не люблю церемоний между друзьями.

– Не помню, когда это мы с тобой подружились, – отрезал Жидков и обернулся к Ларисе: – Сосредоточься. Сейчас появится Фаина, а ее очень трудно выносить. Фаина – это стресс в чистом виде. В ее присутствии у людей в кровь поступает столько адреналина, что его хватит на победу в олимпийском забеге. Если она тебя очень разозлит, можешь ей нахамить.

– Да что ты! – воскликнула Лариса. – Она только что потеряла мужа…

– На ее нрав это никак не повлияло. Как была ведьмой, так ведьмой и осталась.

– Ничего себе. Я думала, что…

Не успела она договорить, как в прихожую размашистым шагом вошла высокая тощая дама с короткой стрижкой на круглой голове. Голова была надета на морщинистую шею. В руке дама держала длинную сигарету, сжимая ее, словно клещами, двумя сильными пальцами. На ногах у нее были растоптанные туфли, платье сидело мешком, будто бы она покупала его для кого-то другого, более фигуристого.

– Салют! – небрежно сказала она, обращаясь ко всем сразу, и выпустила в сторону гостей струю белого курчавого дыма. – Что, племянничек? Приехал наводить порядок?

И она засмеялась сухим протяжным смехом, похожим на скрип старого дерева во время грозы. Лариса против воли придвинулась ближе к своему «жениху» и сказала сама себе: «Кажется, Куприянова, у тебя начинаются производственные проблемы».

– Это моя сестра, – заискивающим тоном сообщила гостям Маргарита, вынырнув из-за ее плеча.

– Так это ты? – обратилась Фаина к Ларисе. – Ты и есть невеста?

Шея с обвисшей индюшачьей кожей дернулась, и голова повернулась в сторону Ларисы.

– Да, – ответила та как можно тверже. – Невеста. Я.

Фаина смерила ее презрительным взором:

– Сочувствую.

Лариса не нашлась с ответом и заставила себя посмотреть ей прямо в глаза – широко расставленные, цвета жухлой травы. Но долго не выдержала и против воли перевела взгляд на мясистый нос. Однако Фаина уже потеряла к ней интерес и сосредоточилась на племяннике.

– Альберт сказал, что ты пристаешь к нему с дурацкими и даже шокирующими вопросами…

– Дай же им хотя бы вещи положить! – попыталась урезонить свою сестру Маргарита, но та лишь досадливо отмахнулась.

Расстановка сил в доме, в общем-то, стала ясна и понятна. Фаина была хозяйкой, начальницей, жрицей, можно сказать, а все остальные молчали, слушали и повиновались.

– Да ничего удивительного, что я задаю вопросы Альберту, – пожал плечами Жидков. – Макару перебили шею, словно рябчику, и я этим обстоятельством расстроен. В отличие от некоторых. – Он демонстративно разогнал дым рукой.

– Не тебе судить, – зловещим тоном ответила Фаина.

– А кому? – Он не хотел уступать и от напряжения весь вытянулся в струнку. Глаза у него стали жесткими, как у игрока в покер.

Лариса была вынуждена признать, что Жидков не лишен отваги. Наверняка с этой грымзой мало кто решался конфликтовать. Сначала-то Лариса жалела эту женщину – у нее ведь муж погиб! Но теперь, когда встретилась с ней, жалость мигом улетучилась.

Фаина между тем сделала несколько глубоких затяжек и, окружив себя еще более плотной дымовой завесой, сказала, щурясь: