Длинный путь - Стивен Кинг

- Пит, если тебе хочется так говорить, иди куда-нибудь в другое место, сердито сказал Бейкер.

- Простите, миссис, - протянул Макфрис, но все же замолчал. Становилось жарко. Гэррети расстегнул куртку. Лес вокруг кончился, уступив место полям, усеянным маленькими фермами и бензоколонками. На многих фермах красовалась надпись "Продается". В двух окнах Гэррети увидел знакомую надпись "Мой сын погиб в Эскадроне".

- Далеко до океана? - спросил Колли Паркер. - Похоже, будто я опять в Иллинойсе.

- Иди-иди, - ответил Гэррети. - Еще миль сто.

- Черт, - сказал Паркер. - Ну и штат! Кругом деревья. Ни одного приличного города.

Он был мускулистым блондином с дерзким выражением лица, не исчезнувшим даже после этой ужасной ночи.

- Зато здесь чистый воздух, - обиделся Гэррети. - Не смог, как у вас. - У нас в Джольете нет никакого смога. Ты понял?

- Ну не смог, так гарь какая-нибудь.

- Если бы мы были дома, я бы тебе яйца за это оторвал, - мрачно сказал Паркер.

- Ладно, ребята, - вмешался Макфрис. - Ведите себя прилично. Почему бы вам не помириться и не заказать друг другу по кружке пива?

- Я не люблю пива, - автоматически ответил Гэррети.

- Сопляк, - буркнул Паркер и отошел.

- И чего он бесится? - недоуменно спросил Макфрис, будто не он совсем недавно набросился на солдат. - Такой хороший день. Правда, Олсон?

Олсон не ответил.

- Олсон тоже бесится, - сообщил Макфрис. - Эй, Хэнк!

- Оставил бы ты его в покое, - сказал Бейкер.

- Хэнк! - крикнул Макфрис. - Не желаешь пройтись?

- Иди к черту, - пробормотал Олсон.

- Чего? - Макфрис приложил ладонь к уху. - Чего ты говоришь?

- Иди к черту! - закричал Олсон.

Он шел, не поднимая головы, и Макфрису надоело изводить его.

Гэррети думал о том, что сказал Паркер. Ублюдок! Что этот ковбой с танцулек мог знать о Мэне? Гэррети прожил в Мэне всю жизнь, в городке под названием Портервилл, к западу от Фрипорта. Всего 970 жителей, но чем он хуже какого-то сраного Джольета, штат Иллинойс?

Отец Гэррети любил говорить, что Портервилл - единственный город в штате, где больше могил, чем живых жителей. Но это было чистое место. Много безработных, обшарпанные дома, единственное развлечение - лотерея по средам, где самым большим выигрышем была индейка и двадцать долларов, но место чистое. Чистое и тихое.

Он снова подумал о Джен. Он любил ее, и теперь она значила для него куда больше, чем раньше. Она превратилась в символ жизни, в заслон от смерти, грозящей ему с вездехода. Он любил ее больше и больше, потому что она символизировала для него время, когда он был собой и мог выбирать. Было уже без четверти шесть. В центре очередного безымянного городка собрались поглядеть на них кучка улыбающихся домохозяек. На одной из них были брюки в обтяжку и такой же тугой свитер. Золотые браслеты у нее на руке звякали, когда она махала. Гэррети машинально помахал в ответ, думая о Джен, о ее светлых волосах и туфлях без каблуков. Она была высокой и всегда носила туфли без каблуков. Он вспоминал, как они познакомились в школе.

- Гэррети!

- Что?

Это был Гаркнесс.

- У меня ногу свело. Не знаю, что делать, - его глаза умоляли Гэррети что-нибудь сделать.

Гэррети не знал, что сказать. Голос Джен, ее смех, ее карамельного цвета свитер и красные брюки, в которых она каталась с ним на санках, пока снег не набился ей в куртку, - это была жизнь. Голос Гаркнесса был смертью.

Теперь уже Гэррети мог ощутить разницу.

- Я не могу тебе помочь, - сказал Гэррети. - Думай сам.

Гаркнесс в панике уставился на него, потом с печальным лицом кивнул.

Он остановился и стал растирать ногу.

- Предупреждение! Предупреждение 49-му!

Гэррети повернулся и пошел задом, чтобы видеть его, Двое мальчишек в рубашках детской лиги, с велосипедами, которые они держали за руль, тоже смотрели на происходящее, раскрыв рты.

- Предупреждение! Второе предупреждение 49-му!

Гаркнесс встал и заковылял вперед - его нормальная нога пыталась справиться с двойным весом, но у нее это плохо получалось. У него слетел туфель, он попытался его поднять и получил третье предупреждение. Лицо Гаркнесса, и без того красное, приобрело оттенок пожарной машины.

Рот превратился в большое мокрое "О". Гэррети вдруг понял, что мысленно умоляет Гаркнесса: ну, давай, иди же, черт тебя подери!

Гаркнесс заковылял быстрее. Гэррети отвернулся и пошел, пытаясь вспомнить вкус поцелуев Джен и ощущение ее груди.

Справа выросла бензоколонка "Шелл", возле которой сидели на остатках ржавого пикапа двое мужчин в красно-черных охотничьих рубашках и пили пиво.

Где-то по соседству хрипло тявкала собака.

Карабины медленно опустились, нащупывая Гаркнесса.

Наступило длительное, жуткое молчание, потом они снова поднялись в соответствии с правилами. Снова опустились. Гэррети слышал тяжелое, одышливое дыхание Гаркнесса.

- Пошли вон! - крикнул Бейкер мальчишкам, которые так и шли со своими велосипедами вдоль дороги. - Не смотрите на это!

Дети поглядели на Бейкера, как на какую-то забавную зверушку. Один из них, стриженный под ежик, нажал звонок велосипеда и широко ухмыльнулся.

Коронка у него во рту странно блеснула на солнце.

Ружья снова поднялись и опустились, как в каком-нибудь ритуальном танце. "Не напишешь ты книгу, - подумал Гэррети. - На этот раз они пристрелят тебя. Только замедли шаг..."

Ружья опять поднялись.

Гаркнесс шел, глядя прямо перед собой, ритмично ступая обеими ногами босой и обутой. Казалось, судорога прошла. Но далеко ли он уйдет без туфля?

Он облегченно выдохнул и услышал рядом такой же выдох Бейкера.

Глупо, конечно. Чем быстрее Гаркнесс прекратит идти, тем лучше для них так обстояли дела, если следовать логике. Но была более глубокая, более пугающая логика. Гаркнесс принадлежал к их подгруппе, к магическому кругу, в который входил и Гэррети. Если сломается звено этого круга, разорвется и весь круг. Мальчуганы из Детской лиги ехали за ними на велосипедах еще мили две, пока им это не надоело. "Так лучше, - думал Гэррети. - Лучше, что они не увидели ничьей смерти, хотя им явно этого хотелось".

Впереди Гаркнесс образовал новый авангард из одного человека. Он шел быстро, почти бежал. Интересно, о чем он думал?

Глава 7

"Мне нравится участвовать в этом. Правда, многие считают меня шизофреником потому, что вне сцены я совсем не такой, как перед камерами..."

Николас Парсонс

Скрамм, номер 85, очаровал Гэррети не умом, проблесков которого у него не наблюдалось, и не внешностью - сложением он напоминал лося, имел маленькие глазки и круглое, ничего не выражающее лицо. Он очаровал Гэррети тем, что был женат.

- Правда? - спросил Гэррети в третий уже раз. - Ты правда женат? - Ага, Скрамм с удовольствием щурился на утреннее солнце. - Я сбежал из школы, когда мне было четырнадцать. Наш учитель истории как-то прочитал нам статью о том, как переполнены школы, и я решил не занимать там место, а заняться лучше делом. И мне тогда еще хотелось жениться на Кэти.