Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом» - Алла Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Должна быть крепкая цель в жизни, а всё остальное вокруг… Например, летит скорый поезд, а вокруг лес, дома, деревни, вокзалы мимо, ты выходишь, общаешься. Но ты едешь к конкретной цели.
Для чего человек живёт?
Каждый сам себе ставит эту задачу.
Каждый человек должен поставить себе эту задачу. Если не знаешь, для чего ты живёшь, — «умри»!
Или найди свою цель.
Да, некоторые слова не скажешь вслух, а иногда думаешь, вот я мог бы до конца своих дней жить безбедно, пользоваться женщинами, купить хорошую машину, но что-то меня останавливает, что-то не даёт мне всё бросить к ядрёной фене и. жить на накопленные за всю свою жизнь деньги и больше ничего не предпринимать.
АЛЕКСАНДР АСТРОГОР:
«Я ПРОШЁЛ ПУТЬ ОТ «КАМОРКИ ПАПЫ КАРЛО»
ДО ШКОЛЫ РУССКОЙ АСТРОЛОГИИ «волхвы»
Из дневника Юрия ЛонгоЗаповеди.
1. Всегда и во всём быть смелым!
2. Всегда и во всём быть свободным!
3. Думать.
4. Не заискивать.
5. Не спешить.
Однажды я сказал о своей даче, когда принес на дачу телевизор: «Здесь что-то исчезло». Конечно, я понял, что исчезло — прежде всего исчезло «Я», исчезло то, что называется душой. Телевизор — это монстр, от которого всё живое в человеке погибает.
Вернёмся к Арабии. Когда я в первый раз был здесь и жил в гостинице, состояние было одно. А вот сейчас живу в частном, шикарном доме с телевизором со всеми русским программами, со всеми современными прибамбасами: тостерами, грилями, аудио, видео, компьютерной аппаратурой и сразу же пришла «зараза», которая называется «некогда думать»! Как в той рекламе — сковорода думает за нас.
Как выгодно, чтобы за тебя думал этот ящик под названием ТВ. Забудь обо всём, включи ТВ.
В Гималаях, в пещерах, живут йоги до пятисот лет! Твоя квартира может быть такой же пещерой, если выбросить телевизор, радио, газеты, журналы, часть книг и оставить немного воздуха, немного света, космос и кусочек вечности. Живи пятьсот лет!
Ищешь новые ощущения?
А ведь химический состав твоей истерзанной души остался прежним.
Я сейчас уже не помню, как сам с Юрой познакомился (так давно это было), потому что у меня было столько много знакомых да и он ещё ничего из себя не представлял, чтобы это запоминать, но точно знаю, что я был первым человеком среди всех Юркиных друзей и знакомых, кто в дальнейшем свёл его со всеми остальными людьми, например, с Володей Цукерманом. Я в то время работал на эстраде актёром кукольного театра, часто в парках, на открытых площадках. Юра был фокусник. В ЦПКиО имени Горького мы с ним часто работали вместе в концертах. Институт я, правда, не успел закончить, потому что грянула перестройка. Уже нужно было сдавать спектакль на диплом, а Дом культуры и клуб, где я работал, перестали финансировать, закрыли, и всё распалось. Надо было искать какой-то новый коллектив или создавать его самому, и я махнул на это рукой: «А… не надо ничего!»
У меня на Варшавке в подвале был детский кукольный театр, мой собственный, я его сам создал, назывался «Каморка папы Карло», и мы все там собирались — и Лонго, и Гончаров, и Лёва Корнеев, и Цукерман, и ещё многие другие. Мы все вместе работали в концертах и подружились. Сам я познакомился с Цукерма-ном, когда мы вместе поступали учиться в клоунскую студию при цирке на Цветном бульваре. Я ведь тоже и на клоуна учился. В моей жизни и куклы были, и клоунада, сейчас астрология, книги пишу. В этом помещении три раза в неделю я занимался с детьми куклами, а остальное время это помещение было свободное. Ещё в те далёкие времена, когда эзотерика была под запретом и никак не приветствовалась, у меня в этом подвальчике проходили занятия и по астрологии, и по хиромантии. Мы всё сами организовывали, но я, конечно, больше. Нам всё было интересно: измеряли свои биополя, перепечатывали какие-то специальные, редкие книги по интересующей нас тематике, проводили тренинги, приглашали людей, знающих и обладающих паранормальными способностями, чтобы тоже чему-то научиться. Именно там начало всё зарождаться, там соединялись все люди. Лёва Корнеев приходил, когда ему нужно было сделать какой-то реквизит для фокусов, он его сам изготавливал, а у меня там была целая мастерская. Я и сам часто бывал дома у Корнеева. Однажды привёл к нему Юру, там они и познакомились. Встал вопрос о том, чтобы Юре сделать новый номер. Я говорю: «А у меня как раз есть знакомый артист, который сам делает номера с фокусами и продаёт их желающим. Знает коды ко всяким номерам». Вот так я их и познакомил.
Мы очень много тренировались сами, но через некоторое время я стал замечать, что после какого-нибудь сеанса целительства, например, чтобы снять головную боль, у меня у самого начинала болеть голова, и ухудшалось общее самочувствие. Я сказал: «Ребята, лично я так больше работать не хочу. Пока я не узнаю, как это происходит, почему это происходит, как нужно заниматься целительством правильно, я больше такими делами не занимаюсь». И я ушёл в теорию. На сегодняшний день у меня написано уже десять книг по астрологии и кармической медицине. Мне нравилось, что Юра всегда восхищался моими исследованиями, находками, знаниями, спрашивал: «Откуда ты столько всего знаешь?» Я говорю: «Да книжки читаю, изучаю, учу других людей!»
Мы с Юрой всё время продолжали общаться, и я всегда был осведомлён обо всех его делах, он от меня никогда ничего не скрывал. Некоторые проекты я ему сам предлагал, например, в 90-х годах открыть Школу колдунов: «Вон, посмотри! Люди открывают школы. Давай и мы откроем и будем вместе вести занятия. Ты будешь показывать свои трюки, а я буду объяснять, что, как и почему так происходит».
Так мы и сделали. Открыли Школу колдунов, Юра проводил массовые сеансы гипноза, показывал свои сверхъестественные способности, а я объяснял слушателям, как это всё действует. Я был у него таким теоретиком. У меня часто были случаи, когда после моих лекций о здоровье у женщин затихали разные болезни: прекращала болеть грудь, проходил псориаз, растворялись кисты. Я подробно объяснял, как это всё возникает и как с этим можно бороться без применения каких-либо лекарств, не прибегая к операциям.
А потом он всё больше и больше людей начал набирать, взял директора, администратора, новых лекторов, преподавателей. Я смотрю — меня совсем затёрли, хотя я со своими знаниями выглядел гораздо эффективнее, чем многие новые учителя, которые к нему подтянулись. Конечно, ему хотелось, чтобы люди и о камнях знали, и об астрологии, о целебных практиках и т. д. Это, конечно, правильно, потому что я ему сам говорил, что нужно это разнообразие.
Я помню один случай. Администратор школы, который составлял планы, кто и когда читает лекции, в конце концов, урезал мне программу до одной лекции за весь цикл занятий да ещё поставил меня в самый последний день. Мне это, конечно, было обидно, хотя я и подумал: «Ладно…, в актёрской практике ведь принято, что, если ты выступаешь последним, значит, ты — лучший. Везде так принято: всё самое важное — в конце». И вот этот администратор звонит мне вечером прямо в первый же день занятий и говорит: «Сан Саныч, вам надо срочно выйти. Публика бешеная, никто ничего не слушает, прямо на ушах все стоят и всё! Никто из лекторов не может обуздать публику». Я отвечаю: «Это вам не понятно, почему они такие, а мне понятно, но выйти завтра я не смогу, потому что у меня уже свои планы составлены». Он же сам стал задвигать меня и срезать мне лекции. Звонит Юра:
— Сан Саныч, выходи на работу!
Я говорю:
— Юра, я, конечно, через два дня выйду, но ты от меня уже совсем отбился. Ты только посмотри — начал очередной цикл занятий в школе в день солнечного затмения! Это же точно всё будет наихудшим образом!
Он:
— Да, да, Саш, я не подумал.
Они ещё два дня не могли эту публику успокоить. А через два дня я прихожу, начинаю читать лекцию, и в зале опять начинается шум, недовольство, то с одного конца зала, то с другого: «Мы это уже знаем! Нам это не надо! Рассказывайте другую тему!» Я поднял руку и сказал: «Господа! Дело в том, что три дня назад было солнечное затмение. А вы же знаете, кто и как себя ведёт во время солнечного затмения? Так вот, уже три дня прошло, но не у всех ЭТО состояние прошло». Всё. Больше никто даже не пикнул, и занятия у меня прошли отлично. На солнечное затмение так обычно реагируют неадекватные люди с неустойчивой психикой. Так что больше никто не захотел показывать другим, что у него неустойчивая психика. Для того, чтобы успокоить людей, достаточно было всего лишь одной фразы, и люди были поставлены на место. Не запрещать надо было, а пойти другим путём.
Расскажу ещё один интересный случай. Точно так же во время очередного цикла занятий в Москве ведём школу, читаем лекции, проводим занятия, а в первом ряду сидит женщина лет пятидесяти и ничего не пишет, но всё время улыбается и такими открытыми и восторженными глазами смотрит на тех, кто на сцене, на всех преподавателей! Я подхожу к ней в перерыве и спрашиваю: