Когда зацветают подснежники - Вадим Прокофьев

Соколов быстро перебрался к стене пакгауза и, прячась за ее выступом, стал наблюдать.

Грузчики снова ругались с крановщиком и рабочими. Ящик, слава богу, никого не придавил, но теперь нужно было опять двигать кран. На солнцепеке гудрон стал быстро растекаться, угрожая отрезать дорогу к крану. В суматохе, пока кран двигали, никто не заметил, как сквозь разбитые ребра большого ящика проглянул еще один, маленький, черный, добротно сколоченный.

Соколов уже больше не сомневался. Это действительно та партия гудрона, на которую накладные лежали у него в кармане. Он разгадал загадку, заданную ему бакинскими отправителями. В том маленьком ящичке — литература. Конечно, придумано здорово. Но вот бывают и такие оказии. Не налети он на жандарма, влетел бы прямо в тюрьму.

Пожалуй, пора и уходить.

Между тем маленький ящичек заметили рабочие, грузчики, они даже попробовали извлечь его из большого. Но растекающийся гудрон не подпускал близко. Достаточно поставить ногу, и она прилипала к обжигающей черной массе.

Жандармский унтер бегал вокруг ящика, как шелудивый пес вокруг кости. Кто-то успел крикнуть: «Контрабанда!» Прибежал городовой с досками. Их перекинули через лужу гудрона. Разбили до конца большой ящик. Но маленький так приклеился к остаткам гудрона и нижним доскам, что при первой же попытке его поднять, городовой только оторвал доску. Жандарм схватился за голову — в ящике лежали стопки каких-то не то книг, не то брошюр.

Соколов выбрался на набережную и торопливо зашагал в город.

Гудронный транспорт провалился. Накладные нужно сжечь и немедля поменять квартиру. Вернее, уже сегодня он не может вернуться к себе домой.

Как часто стали повторяться похожие ситуации! Так было в Смоленске, в Каменец-Подольске, теперь в Самаре.

Надо предупредить товарищей, чтобы они сейчас же «очистили» его комнату и передали по цепочке о провале. Вот ведь к чему приводит пренебрежение азбукой конспирации! Будь накладные посланы не по его адресу, а, скажем, на почтамт, он ничем не рисковал бы. Хотя, наверное, случилось бы худшее. Пока он ходил на почту, получал накладные, злополучный ящик разбили бы без него. Жандармам оставалось бы только дожидаться хозяина груза.

Богомолов добрался-таки до Астрахани, о которой мечтал в сырой, угрюмой уссурийской тайге.

Жить просто так, без риска, без приключений, он уже не мог, но бродяжничать больше не тянуло, охота надоела. Богомолов стал присматриваться к общественной жизни города.

Сначала ему показалось, что в этом отношении Астрахань просто заштатный городок. Ни тебе забастовок, ни шествий, ни покушений. А если верить слухам, в Центральной России, Прибалтике, Украине то и дело или губернатора прикончат, или какого-либо зверствующего жандарма. Правда, все это дело рук социалистов-революционеров, а Богомолов относился к ним скептически. Террором ничего не добьешься, да и правительство не запугаешь. Уж на что грозными были народовольцы, убившие Александра II, а все кончилось тем, что на престол взобрался Александр III…

Убили Плеве, министра внутренних дел, ну и что? У царя министров хватает, во всяком случае, их значительно больше, чем одиночек-террористов из числа социалистов-революционеров.

Наверное, он в конце концов уехал бы из Астрахани, если бы не случай.

Познакомился с Ольгой Варенцовой. Старая социал-демократка, искровка, большевичка, она активно работала в Астраханском партийном комитете.

Смелый, находчивый, всегда ищущий приключений Богомолов мог быть полезным партии. Но только не как оратор или пропагандист. У Богомолова темперамент, он готов пройти по острию ножа, а вот на импровизированной трибуне митинга чувствует себя гостем.

Кесарю кесарево. И Богомолов вскоре показал себя. На деле, конечно.

К концу лета Соколов подобрал двух-трех помощников, наскоро проинструктировал их и разослал с тюками. В это время через Самарское бюро уже проходило по тридцать-сорок пудов литературы ежемесячно. Самому Василию Николаевичу пришлось ехать в Астрахань. Баку прислало туда посылку «кавказских чувячков».

В Астрахани посылки никто не ожидал. Конспиративной квартиры, на которой можно было бы рассортировать груз, не оказалось. Ольга Варенцова даже рассердилась, когда Соколов нагрянул:

— Предупреждать надо!

— Ничего, мы экспромтом…

— А когда же получать?

— Сегодня, завтра…

— Ну и народец!

А народец — это всего-навсего Соколов в единственном числе. Но сам идти за грузом он не может. Нужно подыскать получателя.

Варенцова хотя и ругалась, но получателя нашла быстро. Богомолов оказался очень расторопным человеком. Он уже имел кличку «Маэстро».

Получить «чувячки» — какой же здесь риск?

Богомолов доставил посылку Мирону. Они вместе упаковали литературу. Половину Соколов намеревался захватить с собой в Самару, а половину отправить малой скоростью в далекий Томск.

Посылка получилась компактной, но более чем увесистой. Соколова это беспокоило: а ну как спросят, что в ящике? Почему он такой тяжелый?

Соколов ничего не мог придумать и машинально бродил по комнате, подбирая обрывки бумаги, старые газеты. Именно эти старые газеты и пришли ему на помощь. В одной из них он обратил внимание на заметку об экспедиции Томского технологического института на Кавказ. Была газета от июня — значит, сейчас самое время экспедиции свертывать свою работу, собранные экспонаты домой отправлять.

Соколов повеселел. Теперь он знал, что лежит в ящике: «Минералогическая коллекция». Он так и написал на крышке.

Но веселился недолго.

Только ящик поставил на весы, как служащий конторы стал интересоваться тарифом. Листал, листал страницы тарифов:

— У нас такого товара не указано…

— Но это и не товар вовсе. Это собрала ученая экспедиция на Кавказе.

— Что же это такое?

— Это, знаете… камни разные, отпечатки раковин, угли каменные, минералы… Профессора и студенты там их собирали.

— Но по какому тарифу мы их станем оценивать? В номенклатуре нет таких.

— Ну, подходящий возьмите.

И ведь дернула нелегкая написать «Минералогическая коллекция»! Если бы еще он знал их номенклатуру! А он радовался. Сейчас этот усатый предложит вскрыть ящик.

— Знаете что, разрешите, я напишу другое название? К примеру, «учебные пособия»? Как раз подходящее, и в номенклатуре они значатся.

— Да, господин хороший, но книжечки всякие по тарифу оцениваются дороже.

— Ну и пусть себе…

Усатый что-то прикинул на счетах.

— Благоволите уплатить двадцать рублей…