Вглядись в его лицо - Лиза Скоттолини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне необходимо кое-что выяснить о здоровье сына, — солгала Элен, предвидевшая подобный вопрос.
— Ей что, придется отдавать почку или другой какой орган?
— Нет, ничего подобного. В самом крайнем случае у нее возьмут анализ крови. У него опять пошаливает сердечко, и нужно кое-что уточнить о здоровье родителей.
— Никаких болезней сердца у нее не было. У нас их в роду нет. Рак есть, а сердце — нет.
— Я вам верю, но анализ крови может выявить много всего другого. — Элен импровизировала на ходу. — А может, вы дадите Черил мой телефон и попросите перезвонить?
— Ладно, я ей передам. — Джерри наклонилась к Элен и похлопала ее по плечу. — Не волнуйтесь. Уверена, с ребеночком все будет хорошо.
— Я не хочу его потерять, — призналась Элен. Ей не пришлось кривить душой.
27
В салоне машины было холодно. Элен включила обогреватель и покатила по улице под низким, серым небом. Как только она повернула за угол, снова раздался телефонный звонок. Придерживая руль одной рукой, она полезла в сумку, нащупала коммуникатор. Вытащив его, она снова увидела на дисплее прежний незнакомый номер, нажала кнопку «Прием вызова» и услышала голос Сары Лю.
— Элен, ты где пропадаешь? — набросилась на нее Сара. — Я с самого утра тебе названиваю! Ты не была на собрании. Марсело спрашивает, как продвигается статья.
— Черт! — Поглощенная поисками Эми, Элен совершенно забыла о том, что по четвергам у них проходят планерки.
— Ты где сейчас?
— Приболела. — Элен поняла, что становится опытной лгуньей. — Марсело очень злился?
— Еще бы! Когда объявишься?
— Не знаю, приеду ли сегодня. А что? — Элен посмотрела на часы на приборной панели. Десять тридцать семь.
— Мы обязательно должны обсудить статью! Я еще не читала твои заготовки…
Элен покачала головой. Как незаметно пролетела неделя! А она даже не расшифровала интервью Летиции Уильямс.
— У меня пока нет никаких заготовок. Поэтому и обсуждать нам нечего…
— О чем ты думаешь?! К завтрашнему дню все должно быть готово вчерне!
— Сара, мы взрослые люди. У меня нет времени пересылать тебе мои заготовки, и, честно говоря, твои наброски мне тоже не нужны. Только папочке не говори.
— Ты, наверное, совсем рехнулась! Ты не звонила Джулии Гест, и мне пришлось сделать это за тебя!
Элен перестроилась в другой ряд, обогнав «фольксваген-жук». В ней закипало раздражение.
— Спасибо за подсказку, но у меня другие планы. Твоя Джулия мне не нужна.
— У нее огромные связи, и она охотно согласилась дать интервью!
— Люди, которые охотно раздают интервью, как правило, не могут сказать ничего интересного. Скорее всего, она просто повторяет официальную точку зрения.
— И все-таки, может, побеседуешь с ней — хотя бы ради приличия?
— Не учи меня жить. — Дорога пошла под гору, и Элен притормозила. — Я занимаюсь своим делом, а ты делай свое.
— Ладно, поступай, как знаешь, главное — сроки не срывай.
— Не сорву.
— Пока. — Сара повесила трубку.
Элен нажала на газ. Ей обязательно надо успеть, иначе ее выгонят с работы. Она нажала кнопку на навигаторе и въехала на эстакаду.
Она ехала на восток, а небо все больше мрачнело.
28
Пока дети выбирали книги в школьной библиотеке, Элен беседовала с учительницей Латифа, Ванессой Джеймс. Высокая, болезненно худая учительница в длинном красном свитере, черных брюках и туфлях без каблука быстро ходила по классу, грызя на ходу зеленое яблоко. Она то и дело наклонялась, подбирая упавшую книжку или фломастер, поправляя маленькие стульчики или вешая на вешалку вязаные шапочки.
— Летиция не возражает против нашей беседы? — спросила Ванесса.
— Нет. Я звонила ей по пути. Извините, что нагрянула вот так, без приглашения.
— Ничего страшного. — Большеглазая Ванесса улыбнулась густо накрашенными губами. Короткая стрижка открывала мочки ушей с крошечными бриллиантовыми сережками. — У нас пятнадцать минут, пока дети не вернутся. Что вас интересует?
— Самое основное. — Элен вытащила из сумочки блокнот, ручку, приготовилась записывать. — Каким был Латиф?
— Только и всего, да? — Учительница замерла, не донеся яблоко до рта. Взгляд ее внезапно затуманился. — Латиф… он был как солнышко. Можно назвать его классным шутом, клоуном, но это будет несправедливо по отношению к нему. Он просто умел всех рассмешить. И детей и взрослых. При этом он был настоящим лидером.
— Вы не могли бы привести какой-нибудь пример?
— Мне больно вспоминать. — Ванесса бросила огрызок в старую коричневую корзину для мусора. Огрызок громко шлепнулся на дно. — Ну ладно, слушайте. Когда детей фотографировали, он пригладил волосы, что ему, правда, не очень удалось, и заявил, что он — миллиардер Доналд Трамп. Фотограф велел ему перестать паясничать, а Тиф ему: «Вы уволены». — Красивое лицо учительницы на миг озарилось улыбкой. — Все одноклассники смотрели на него снизу вверх. Недавно мы проходили историю афроамериканцев. Это часть нового курса обществознания, разработанного КШР.
— Что такое КШР?
— Комитет по школьной реформе. Ко дню рождения Мартина Лютера Кинга Латифу поручили исполнить отрывок из какого-нибудь произведения доктора Кинга. Он выучил несколько строк из его знаменитой речи «Я видел сон». Как он декламировал!.. — Ванесса задумалась, вспоминая. — А как он быстро все схватывал! Сейчас мы проходим сложение и вычитание, но его вполне можно было переводить в третий класс; он мог освоить и дроби, и геометрию. И разбор предложения ему удавался замечательно. Мы готовили его к экзамену СОШ.
— Что это такое?
— Система оценки школ штата Пенсильвания. Его в обязательном порядке сдают все государственные учебные заведения. Я заполняла анкету ученика. Мне предлагалось составить его характеристику, выбрав одну из нескольких готовых формул. Например, «с интересом осваивает новый материал». — Ванесса негромко рассмеялась. — А для Латифа подходящей формулы не нашлось. Он шел как бы вне категорий.
Элен быстро писала в блокноте.
— Как одноклассники отреагировали на его убийство?
Ванесса покачала головой и тяжело вздохнула. Потом покосилась вправо. Проследив за ее взглядом, Элен увидела на стене огромный стенд, к которому были приколоты красные картонные сердечки-открытки, заложенные посередине. Сверху красовалась большая надпись: «День святого Валентина во 2-м „Б“!»
Элен терпеливо ждала, пока учительница ответит. По опыту она знала: иногда не стоит прерывать затянувшуюся паузу.
— Наши дети… как бы сказать… привыкли к смерти. С начала учебного года мы потеряли двоих учеников, а ведь сейчас только февраль. — Ванесса не отрываясь смотрела на стенд. — Латифа знали все. Все его любили. После того, что случилось, из окружного комитета образования прислали психологов, чтобы помочь детям справиться с горем. Латиф был такой живой, веселый… По нему невозможно не тосковать.
— Дети спрашивают, почему так случилось?
— Некоторые спрашивают, а некоторые просто плачут. Они уже никогда не будут прежними, такими, как раньше. Детям свойственна невинность, а наши дети уже другие. — Ванесса повернулась к Элен. Губы учительницы были плотно сжаты. Некоторое время она молчала. — Многие горюют по-настоящему. Горе дало ростки в их душах. Они удручены; многие пали духом. И тем, которые удручены, еще повезло.
— Что вы имеете в виду? — не поняла Элен.
— Другие, которым не так повезло, даже не понимают, что их грызет. Они не в состоянии описать и понять свои чувства. Подспудно их мучают горе и страх, но они не умеют выражать эмоции словами. Поэтому они проявляют горе по-другому. Дерутся. Кусаются. Лягаются. Издеваются друг над другом. Они с детства привыкли к тому, что окружающий мир опасен. — Ванесса подошла к парте у окна во втором ряду. — Вот здесь сидел Латиф. А теперь никто не сидит… Я ненадолго убрала парту, но стало только хуже.
Словно чьи-то пальцы стиснули сердце Элен. Она тут же вспомнила такую же парту Уилла в классе дошкольной группы. На парте стоит табличка с его именем и фамилией и наклейка: Паровозик Томас. Что, если однажды эта парта тоже опустеет навсегда?
— Что собираетесь делать дальше?
— Пусть стоит. У меня нет выбора. В первую неделю после того, как Латифа убили, мы устроили здесь своего рода мемориал. Дети до сих пор носят цветы и подарки… Да вы взгляните сами.
Ванесса встала и направилась к парте Латифа. Элен пошла за ней. Под откидной крышкой высилась гора открыток и высушенных красных роз. У некоторых лепестки совсем почернели.
— Знаете, что меня добивает? Ему до сих пор несут валентинки. Что ни день, кто-нибудь пишет новую.
Элен разглядывала открытки, думая: «Это способно добить кого угодно».