Маршал Рыбалко - Семен Мельников

В эти дни противник успел закончить перегруппировку сил и перешел в контрнаступление. Прорвал фронт, захватил Красноград, Лозовую, Боровиково, развивая успех в северо-восточном направлении. Особенно туго

пришлось нашему соседу слева — 6-й армии Юго-Западного фронта.

23 февраля войскам нашей армии была поставлена новая задача: с выходом на рубеж Ковяги, Валки полосу наступления передать частям 69-й армии, после чего форсированным маршем выйти в район Краснограда и

овладеть им.

Рыбалко решил создать три группы. Каждой из них поставил задачу, установив срок исполнения 24 февраля.

На левом фланге армии противник нанес удар в районе села Тарановка и частично потеснил наши войска. Командующий фронтом передал нам в оперативное подчинение 25-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерала П. М. Шафаренко. Военный совет армии немедленно направил ему приказ — форсированным маршем выйти к Змиеву и занять оборону в районе Тарановки, не допуская прорыва противника к Харькову с юга и юго-востока.

Сосредоточившийся в Тарановке 78-й полк этой дивизии поддерживала 179-я отдельная танковая бригада генерала Ф. Н. Рудкина.

Важное значение в боях за Тарановку приобретала оборона железнодорожного переезда вблизи станции Беспаловка, где проходило шоссе Лозовая — Харьков. Это был один из ключевых пунктов, блокирующих путь к Харькову. События, развернувшиеся здесь, заслуживают особого внимания.

Взвод лейтенанта П. Н. Широнина в составе 25 человек оборудовал основные и ложные позиции, установил противотанковые и противопехотные мины на подступах к переезду, замаскировал приданную на усиление 45-миллиметровую пушку.

Первую атаку фашисты предприняли рано утром 2 марта. В направлении переезда противник двинул 35 танков и бронетранспортеры с пехотой. Идущий впереди бронетранспортер взорвался на противотанковой мине, а следующий за ним был уничтожен точным попаданием расчета сорокапятки. Гитлеровские пехотинцы сразу залегли. Передовой танк открыл огонь по переезду, но, видимо, опасаясь разделить участь бронемашин, развернулся и стал отходить, за ним — остальные.

Через несколько минут налетело более трех десятков «юнкерсов». Завыли бомбы. Обороняющие переезд, од-

нако, не пострадали: удар с воздуха пришелся по ложным позициям.

После авианалета последовала вторая атака. Снова на позиции взвода шли танки, за ними — бронетранспортеры с пехотой. Дивизионные артиллеристы, пытаясь помочь широнинцам, открыли по фашистам заградительный огонь, но атака продолжалась.

Среди бойцов Широнина было уже несколько раненых. Наскоро перевязав друг друга, они отказывались покинуть строй. Ранен был и командир взвода, но продолжал руководить разгорающимся боем.

Танки и пехота противника приближались, их огонь становился губительным. Однако защитники переезда без промаха били по смотровым щелям танков, по наступающим пехотинцам, а в критические минуты со связками гранат мужественно бросались под стальные машины и подрывались вместе с ними... Под гусеницами прорвавшегося танка погибла сорокапятка вместе с расчетом, один за другим выбывали из строя бойцы... Но ши-ронинцы не отступили с переезда. В течение пяти суток пытались гитлеровцы оседлать дорогу на Харьков, но все их атаки разбивались о стойкость самоотверженных гвардейцев.

В этих боях смертью героев пало двадцать бойцов взвода Широнина. Тяжело раненных Петра Николаевича Широнина и еще четверых воинов нашли подошедшие на помощь бойцы других подразделений. Они же и подсчитали урон, нанесенный противнику горсткой храбрецов: возле переезда еще дымились 11 уничтоженных боевых единиц и лежало около сотни вражеских трупов.

Когда П. С. Рыбалко доложили о героях-широнин-цах, он сказал:

— Вот еще один пример беззаветной любви к Отчизне.

— Еще один? —не сразу понял я.

— Их подвиг — как подвиг панфиловцев,— пояснил Павел Семенович.— Уверен, он также войдет в героическую летопись подвигов, совершенных на полях сражений Великой Отечественной войны.

Всем двадцати пяти широнинцам было присвоено звание Героя Советского Союза. Теперь в центре Тарановки высится памятник, на котором высечены их славные имена.

...Шесть суток бригада Рудкина совместно с частями 25-й гвардейской стрелковой дивизии удерживала Тара-новку, по нескольку раз в день переходя в контратаки, уничтожая танки и пехоту противника, подводившего сюда все новые и новые силы. Лишь после приказа командарма войска были отведены на новую позицию.

Военный совет армии отметил умелую организацию боевых действий и четкий выход из боя, а также личную храбрость командира бригады и ходатайствовал о его награждении. Президиум Верховного Совета СССР присвоил Филиппу Никитичу Рудкину звание Героя Советского Союза.

' р

Гитлеровцы продолжали рваться к Харькову, и в первых числах марта 3-й танковой было приказано: частью сил 160-й, 350-й и 48-й гвардейской стрелковых дивизий перейти к обороне на достигнутых рубежах; из остальных сил армии создать ударную группу, которая должна сосредоточиться в районе Шляховая, Бессара-бовка, Новая Парафиевка и нанести противнику удар в направлении Мироновка, Петровское, Лозовенька. Командование ударной группой Рыбалко поручил генералу М. И. Зиньковичу.

Несмотря на то, что противник ввел в сражение до 200 танков и 4 полка пехоты, которые были поддержаны интенсивным артиллерийским и минометным огнем и плотно прикрыты с воздуха сменяющими друг друга авиачастями, группа генерала Зиньковича и действовавшая южнее группа генерала Соколова своими решительными ударами задержали продвижение гитлеровцев.

Но силы были неравные, и наши войска, ведя 7 марта тяжелые бои, вынуждены были отходить.

Каждый день приносил печальные вести. Смертью храбрых пали командир 62-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор С. П. Зайцев, командир 17-й стрелковой бригады полковник И. А. Тонкопиев. Рыбалко тяжело переживал эти утраты.

— Какие люди погибли, какие верные сыны нашей партии...— сокрушался он.

И еще одно горестное сообщение: в бою под Кегичев-кой погиб один из самых опытных командиров-танкистов, бесстрашный человек, Герой Советского Союза, кавалер ордена Суворова, генерал-майор Василий Алексеевич Копцов.

Он был нашим другом. Мы с Павлом Семеновичем любили этого обаятельного человека, высоко ценили его командирский талант и беспредельную преданность Родине. В критические минуты сражений он всегда находился на переднем крае, в боевых порядках своих танкистов и мотострелков, словом и личным примером призывая твердо стоять на завоеванных рубежах. Мужество и самоотверженность, презрение к смерти, непреклонная командирская воля, спокойствие, с которым он руководил боем,— вот черты, способствовавшие тому, что имя генерала Копцова стало необычайно популярным в войсках армии.

...Обстановка на нашем участке с каждым днем все более осложнялась. Контрудар противника и довольно быстрый отход войск 6-й армии создали серьезную угрозу для 3-й танковой.

В начале марта гитлеровское командование вновь перегруппировало войска, сосредоточив против левого крыла Воронежского фронта 17 дивизий, в том числе 6 танковых. 4 марта противник перешел в наступление и нанес глубокий удар в направлении Харькова и Белгорода, пытаясь окружить группу войск 3-й танковой армии. Но эта попытка успеха не имела. Вплоть до 7 марта наши части стойко отражали натиск врага и не позволили ему прорваться к Харькову с юга. Тогда немецкое командование изменило направление главного удара, перенеся его в стык между 69-й и 3-й танковой армиями. Сдерживая натиск превосходящих сил противника, наши войска самоотверженно боролись за удержание Харькова. И все же, после тяжелых оборонительных боев, 7 марта мы вынуждены были оставить Валки, а 9 марта — Лю-ботин.

...В оперативной подчинении штабу 3-й танковой находился и 1-й чехословацкий батальон, оборонявший село Соколово. Здесь, на южном берегу реки Мжа, батальон, которым командовал полковник Людвик Свобода, получил первое боевое крещение.

Поскольку о сражении под Соколово написано много, я не буду подробно останавливаться на его деталях. В первый день боя высочайший пример мужества и самоотверженности показал командир роты надпоручик Отакар Ярош. Ему, первому из иностранных граждан, присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

О том, как сражались воины батальона, красноречиво свидетельствуют цифры: в первый день боя гитлеровцы потеряли 19 танков, 6 бронетранспортеров и до 300 солдат и офицеров.

На второй день радисты батальона перехватили приказ о наступлении, отданный немецким командованием, и сообщили об этом нам. Авиация обрушила бомбовый удар на скопление войск и техники врага. Наступление было сорвано.