Назад в СССР: Браконьер - Максим Гаусс

заранее договорились, что если меня признают, мне нужно продолжать играть роль потерявшего память. Вдруг что-то выяснится? Если они поймут, что от меня угрозы нет, может раскроют, что произошло с группой? Есть реальный шанс узнать, куда ходила группа и что у них там произошло.

— Ванька, иди сюда, — мужик махнул рукой, приглашая за собой. — Сейчас я тебе сто грамм налью, мигом все вспомнишь. Тебя прям не узнать. Отсюда выходил выбритый, а сейчас как дикобраз.

Угрозы от него я не чувствовал, стало быть — я не враг народа. Однако мое появление его напрягло, пусть он и пытался этого не показывать. Он как будто бы чего-то ждал. Но это лишь мое предположение.

Мы прошли в одноэтажный домик. Судя по всему, это был барак.

Внутри было очень тепло, пахло нестираными носками, потом и табачным дымом. Людей в помещении не было. Вдоль стены как попало стояли застеленные кровати, посередине огромный стол, на нем самовар. Рядом стаканы, пустая бутылка, какие-то крошки. Еще тарелка с костями. Видимо тут недавно была трапеза.

Неподалеку, на лавке лежало расчехленное ружье. Двустволка.

— Вот, сейчас! — он извлек из большого шкафа практически пустую бутылку, на дне которой плескалось слегка мутноватая жидкость.

Бородатый дунул в стакан, выдувая пыль. Затем вылил в него почти все содержимое бутылки и протянул мне.

— Пей, вмиг здоровье поправишь, — довольно ухмыльнулся он.

Я попробовал и тут же закашлялся. Самогон был ядренейший.

Мужик усмехнулся. Как бы случайно приблизился к лежащему ружью.

— Что это? — пробормотал я, возвращая стакан на стол.

— Лекарство, — тот достал папиросу, сунул в рот. — Так это что же, лесник правду сказал? В лесу тебя подобрал?

— Ну да.

— А что с тобой произошло, помнишь?

Когда он произнес эту фразу, голос его чуть дрогнул. Однако я и вида не подал, хотя уши навострил.

Непринужденно покачал головой.

— Помню только, как очнулся на поляне. Рядом чье-то тело растерзанное. А потом медведь из кустов вылез.

Глаза у мужика округлились.

— Медведь? Вот сука… — последнее он произнес совсем тихо. И его реакция меня удивила…

Вот! Он точно что-то знает про случившееся в тайге.

— А ты кто? — напрямую спросил я, нахмурившись. — Без иронии спрашиваю, правда, не признал. Сплошная пелена в памяти. Повезло, что старика того встретил, хоть к людям меня вывел. А то я уже начал думать, что с голоду подохну.

Тот смерил меня подозрительным взглядом. Кажется, он решал, что со мной делать.

— Я Федор. Федор Зайцев. Здесь вроде завхоза. М-да… Знаешь что, а пойдем к Сергею Сергеевичу сходим? — вдруг произнес он, поднимаясь с лавки.

— Это еще кто? — почесав затылок, спросил я.

— Как кто, ну ты паря даешь, — искренне удивился мужик. — Это же начальник наш, Снегирев Сергей Сергеевич. Ну чего расселся, пошли!

Глава 8

У Снегирева

Поднявшись по лестнице, завхоз Федор привел меня к обшарканной деревянной двери, на которой была криво приколочена табличка «Не беспокоить». Из-за двери раздавались невнятные звуки знакомой музыки. Кажется, это была «Вологда», в исполнении Владимира Нечаева.

Короткий коридор, в котором мы остановились, был грязным. В углах висела паутина, пол был засыпан то ли песком, то ли грязью, растертой до состояния пыли. Когда тут последний раз убирались, одному богу известно. Судя по всему, товарищ Снегирев, как начальник, не требовал содержать чистоту внутри своих владений. А остальных браконьеров оно вообще не беспокоило.

Федор выдохнул, постучал в дверь.

— Катитесь к черту! — раздалось с обратной стороны. Голос недовольный, одновременно резкий и хриплый.

— Сергей Сергеевич, дело есть. — Федор и не подумал убираться к черту. Видимо характер начальника был изучен вдоль и поперек. — Срочный вопрос. Разрешите войти?

Внутри что-то упало. Разбилось.

Послышались странные шаги — через раз звучал глухой, цокающий звук.

Дверь вздрогнула. Раздался звук отпираемого замка.

В проходе показался довольно полный человек, возрастом около пятидесяти с копейками. Весь его внешний вид говорил о том, что он давно уже не заботится о своем внешнем виде. Какой к черту порядок⁈

Волосы с проседью взъерошены, на лице застыла хмурая гримаса усталости и недосыпа. Одежда грязная, мятая. В спутавшейся бороде застряли хлебные крошки. От него ощутимо несло алкоголем, а в самом помещении было сильно накурено. По усилившимся звукам, я понял, что с музыкой не ошибся.

Но главной особенностью браконьера был протез левой ноги, чуть ниже колена. Именно он и издавал глухие звуки при ходьбе. В целом, этот человек сильно напоминал пирата Джона Сильвера из «Острова Сокровищ» Роберта Стивенсона. Разве только не было попугая, а на поясе отсутствовал мушкет.

— Чего тебе? — недовольно процедил Снегирев, буравя Федора мутным взглядом.

— Сергей Сергеевич! Взгляните! — он шагнул в сторону и указал на меня.

— Ну? И кто это? — неуверенно пробормотал Снегирев, скосив на меня глаза.

— Это ж Ванька Смирнов. Из второй группы. Ну! Что три дня назад пропал… Его Соболевский лесник привел. Говорит, в лесу парня нашел. Не помнит он ничего.

Они переглянулись. Шестыми чувством я догадался — что-то тут не так. Снегиреву явно заранее докладывали о происшествии с охотничьей группой. Может, подробности его и не интересовали, но слова Федора явно его зацепили.

— Не понял. Уткин же сказал… — неуверенно прохрипел Снегирев и осекся. — Так! А ну, заходи сюда!

Поколебавшись, я уверенно вошел в помещение. Федор сунулся было за мной, но Сергей Сергеевич остановил его решительным жестом.

— А тебя я не звал.

И не дожидаясь реакции, захлопнул дверь у него под носом.

Я был заинтересован — не просто так он меня пригласил. Сейчас попробует прощупать меня и понять, что со мной произошло и что я вообще помню из случившегося ранее.

— Ванька… Ты это, садись. Разговор нам предстоит, — браконьер суетливо сгреб с лавки какую-то кучу тряпья, судя по всему исполнявшую роль пледа. Заодно на деревянный пол упала полупустая бутылка с прозрачным содержимым и покатилась по полу. На столике стоял покрытый пылью квадратный граммофон в резном деревянном корпусе. Сверху торчала огромная позолоченная труба, внутри которой я тоже заметил паутину.

Е-мое! Складывалось ощущение будто бы начальник браконьерского сообщества вообще потерял интерес к жизни, а может и вообще ко всему. Неряшливый, пьющий человек, забившийся в грязную нору. Или я ошибся и все это только ширма?

На стенах комнаты висели шкуры зверей, чучела, рога. Черепа, когти, головы… Справа от входа была стойка для оружия — там я разглядел штук пять деревянных прикладов. Да-а, я бы сказал — улов у него явно был богатый. Видимо, едва попав в Соболевку, он серьезно принялся за дело, а потом резко сдал позиции и ушел в запой. Что касается общего порядка внутри «приемной» — его не было и тут. Совсем.

Снегирев подошел и приглушил звук на граммофоне, затем сел на табуретку.

— Ну что… — произнес он, глядя на меня странным взглядом. Кажется, даже жесткое похмелье отошло на второй план. — Как здоровье?

Сейчас мне предстояло изображать человека, который ни хрена не помнит. В общем-то, все что было до попаданства в это тело, для меня было покрыто мраком. Вот именно это и нужно было попытаться разведать, сославшись на полную амнезию. Актер из меня не очень, но попытаться стоит.

— Да как… Уже получше, — потрогав висок, отозвался я. — Только голова все еще гудит. Лесник сказал, что у меня с головой что-то. Я либо с дерева упал, либо об камень головой сильно ударился. Вообще ничего не помню. Ни как я в тайге очутился, ни что произошло и почему я вообще один был. Очнулся, рядом тело чье-то. Вещи разбросанные, ружье. Патронов нет. Еще и медведь откуда-то вылез…

Я намеренно закончил короткий рассказ упоминанием о медведе, но Сергей Сергеевич никак на этот момент не отреагировал.

— Угу… Так значит, тебя Матвей привел? А чего сразу сюда не пришел7

— Не помню ни хрена.

— Ясно. — словно что-то прикидывая в голове, произнес тот. — И давно ты у лесника живешь?

— Второй день уже.

— Ты вполне можешь жить и здесь, с остальными охотниками, — произнес он, наблюдая за мной из-под тяжелых бровей. — Слушай, ты что же, совсем не помнишь никого? Ни с кем на промысел выходил? Ни что у вас там случилось?

— Ничего, — я покачал головой, потрогал ладонью вспотевший лоб. —