На раскаленной паутине - Михаил Март

— Они могут его убить?

— Вряд ли. Частная собственность перейдет к родственникам. Ничего не изменится. Они хотят добиться добровольной продажи спортивных комплексов. Его доведут до белого каления и вырвут акции из рук. Вот что натворила идиотская приватизация. Когда-то Менделевич всего-навсего был директором стадиона. Он скупил всё на проклятые ваучеры, всё, вплоть до спортивного инвентаря.

— Значит, не зря был директором. Извините, Геля, что оторвал вас от дел. Я постараюсь найти вашего шефа. Надеюсь, что с ним все в порядке. Она ему не поверила.

Выходя на улицу, Журавлев пытался анализировать. Скорее всего, деньги Омельченко вез для Менделевича. И тот и другой были на вечеринке у Зернова. По законам логики Омельченко там и передал ему арендную плату. Какой смысл им еще раз встречаться по одному и тому же поводу? Но как это выяснить точно?

Он сел в машину, развернулся и поехал в Сочи.

В пять часов вечера Журавлев подъехал к особняку Менделевича, расположенному в противоположной стороне города от того места, где ждала его Лика. Он даже не вспомнил о девушке, думая о насущных проблемах.

Все правильно. Высоченный кирпичный забор и колючая проволока. Такую крепость штурмом не возьмешь. Журавлев подошел к воротам и позвонил. Сработало переговорное устройство, ему даже калитку не открыли.

— Назовите себя.

— Я прибыл по поручению Родиона Омельченко. У меня дело к Давиду Осиповичу.

— Какое дело? — спросил динамик

— Конфиденциальное. Разговаривать я буду только с ним.

— Ждите. Сейчас выясним.

Спустя десять минут, когда Журавлев уже отчаялся ждать, в стальных воротах приоткрылось окошко, через которое, кроме одного серого глаза, ничего увидеть не удалось. Зрачок бегал по сторонам в поисках засады. Но ничего интересного не нашел.

— Давид Осипович уехал вчера в Москву. Его нет в городе. Что ему передать?

— Передайте, что он только что упустил шанс поквитаться с противником. Я позвоню ему вечером.

— А вы знаете, что Омельченко убит?

— Мог предположить. Он оставил нам очень много забот и хлопот, а сам отстранился от дел и улетел на небеса.

— Кто вы?

— Можете добавить своему хозяину, что я доделываю поручение главы администрации города Зернова за тех, кто прошедшей ночью не сумел его завершить.

Дальше разжевывать не имело смысла. Журавлев повернулся и направился к машине. Еще одна осечка. Менделевич так просто к себе не допустит, а прокурор звонить ему не хочет. Может, и правильно. Курьеры ничего о прокуроре не знали, и почему кто-то должен ему доверять. Должность — еще не гарантия. Во всяком случае, у Менделевича будет время подумать, взвесить и оценить ситуацию, и наверняка он ответит на его телефонный звонок. Трудно поверить, что такой человек, как Менделевич, согласился стать курьером, но, с другой стороны, ради избавления от мафиозных структур он пойдет на многое, пока те не вышвырнули его на обочину. Так или иначе, но Менделевич знает немало, и, возможно, один из конвертов хранится у него.

Журавлев торопился. К шести часам он должен подъехать к Луна-парку, где ждет его секретарь прокурора с обещанным реквизитом. День прошел нормально. Ситуация более-менее понятна. Впереди еще вечер, и если правильно распределить время, то можно продвинуться еще дальше в этом запутанном деле. У страха глаза велики, а по сути — ничего особенного.

5.

Возле входа в Луна-парк стояла только одна машина — синяя «шкода-октавия». Надежная, неплохая тачка. Если она предназначалась ему, то прокурор щедрый человек. Правда, вряд ли он предоставил свою личную машину, но какое это имело значение.

Возле «шкоды» на почтительном расстоянии прогуливался секретарь прокурора. Молчаливый сдержанный мужик, знающий свою работу. Журавлеву он понравился с первой встречи.

Они сошлись на середине.

— Еще раз здравствуйте, Олег Палыч.

— Рад, что вы в добром здравии. Настроение, как я вижу, у вас тоже деловое. Смелый вы парень, Вадим Сергеич.

— Работа такая. А смелость здесь ни при чем.

— Все, что вам может понадобиться, лежит в отделении для перчаток, а на соседнем сиденье найдете сверток. В нем ваш новый костюм. Вы своим видом привлекаете к себе слишком много внимания. И еще… — Он достал из кармана красную книжечку и передал Журавлеву. — Удостоверение прокуратуры на имя Аркадия Черных. Он сейчас в отпуске, и его мало кто знает. Заместитель начальника следственного отдела. Вашу фотографию пришлось взять из газеты, уменьшить, подретушировать… Получилось нормально.

— Спасибо. Развязали мне руки в некоторой степени. Одни — мои снимки увеличивают, другие — уменьшают, а я все тот же.

— Сами сказали, таков профиль вашей работы. Если еще что-то понадобится, звоните мне напрямую. Не забывайте и о прокуроре. Он ерзает в кресле, как мальчишка на стадионе. На сегодня вы его последняя надежда. Юрий Антонович даже своим следователям не доверяет. Никому. И чем вы его подкупили, понять не могу.

— Тем, что я незаинтересованное лицо. Человек со стороны. Никто мне ничего не должен, и я никому.

— Опасайтесь полковника Духонина. У него на вас огромный зуб. К тому же Духонин стал калифом на час. Других хозяев в городе нет. И вот еще одна неприятная новость. В вечернем выпуске новостей сообщили, что в больнице скончался Виктор Арсеньевич Зернов. Председатель Думы Берзин на телефонные звонки не отвечает. Пошел на попятную. Очевидно, его сумели чем-то запугать. По-другому я его поведение расценить не могу. Он остался последним из тех, кто составлял доклад.

— В одиночку прокурор не убедителен?

— Убедителен, документы прошли экспертизу, и их подлинность доказана, но поддержка в лице Берзина сыграла бы немаловажную роль. Он публичный политик, а прокурор есть прокурор. В наших краях он не имеет той реальной власти, как прокурор в Москве. Он даже не может отстранить Духонина от должности. Нет реальной силовой поддержки.

— Я вас понял.

Они простились. Журавлев забрал ключи от машины, а когда след секретаря простыл, он вспомнил о машине, на которой приехал на встречу. И что теперь делать? Как отогнать машину Светлане? Олег Павлович мог бы помочь, а у него из головы вылетело.

Журавлев решил осмотреть машину.

Он сел за руль «шкоды». Полный бак бензина, все на месте. В «бардачке» лежал фонарь, две коробки патронов, наплечная кобура… Но только пистолета в ней не оказалось.

В эту секунду он понял, где оружие. Холодный, ни с чем не сравнимый ствол прикоснулся к его затылку. Очередное ротозейство. Сел в непроверенную машину. Что-то с ним не то. Элементарной осмотрительности не проявляет. Сейчас еще раз башку на крепость проверят.

Секунда — на решение, полсекунды — на действие. Детектив резко отклонил голову в сторону и сделал выпад локтем назад. Пистолет взлетел вверх, стукнулся о крышу и был перехвачен при падении. Роли поменялись: теперь Журавлев держал пистолет, но курок не был взведен, а спусковой механизм стоял на предохранителе.

Тут все и прояснилось, когда Лика завопила не своим голосом.

— Ты же мне руку сломал, бегемот несчастный! — Сквозь гримасу боли промелькнула улыбка. Она его все же напугала и сумела преподать урок. — Радуешься, что голова осталось целой? Так это же случайность.

— Конечно. Будь бандит на моем месте — давно бы клевал рулевое колесо с выбитыми мозгами.

— Как ты здесь очутилась?

— Стреляли.

— Я серьезно!

— Так! А потому, что ты не очутился там, где мы договорились. Решил избавиться от меня? Не выйдет! Выкинь эту блажь из головы. Тоже мне колобок нашелся. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, от милиции, а от меня не уйдешь! Слишком самоуверенный. Тебе одному все не осилить. Времени — в обрез. А ты обычный стандартный сыскарь, а не Господь Бог. Врубился?

— А тебе, как я понимаю, жить надоело?

— Я ничего не бросаю на полпути. Если берусь за работу, то выполняю ее до конца.

— Конец может стать печальным.

— Тогда не вышвыривай меня за борт, как котенка. Я не умею плавать.

— Достоинством это не назовешь.

— Ты тоже не чемпион.

— Ладно, хватит пререкаться. Ты говорила, что умеешь водить машину. Мы должны отогнать Светлане ее «копейку».

— Вот и отгоняй, а я на этой поеду в качестве сопровождающего.

— Ладно, с этим еще можно согласиться. Что ты узнала у Метлицкого — Шелеста? Звонила ему?

— Репортер хитрит. Он дал телефон своей подружки Машеньки. А она ничего говорить не хочет. Мол, от баб я ему приветы не передаю, если есть дело, то выкладывай. Я ничего выкладывать не стала, а тянула из нее жилы. Не очень-то у меня это получилось, но Шурика она не видела со вчерашнего дня. Он взял у нее машину, красный «порше», и пропал. Ни слуху ни духу. Но мне удалось еще кое-что узнать. Подбила клинья к гаишникам. Получилось. Эта шикарная тачка, на которой разъезжает Шура Шелест, действительно принадлежит Маше. А фамилия девушки Менделевич. Она дочка Давида Менделевича. Замкнутый круг получается.