Первый постулат - Роджер Желязны

Тела, распростертые рядом на передвижных носилках, были ввезены в танцзал и водружены на круглую эстраду для оркестра в центре зала. Отто, Диас и доктор Стюарт уселись на эстраде, а все остальные поставили раскладные стулья и расселись не правильным полукругом вокруг эстрады. Мизансцена, кажется, пришлась Отто по вкусу. Он подошел к самому краю эстрады, посмотрел на muertos, словно на разверстую могилу, затем медленно поднял глаза и оглядел присутствующих. Когда он заговорил, в его обычно глуховатом голосе послышалось непривычное тремоло.

Первым делом он поблагодарил нас за эффективную совместную работу, которую мы успели показать. Затем он добавил, что у нас еще будет шанс проявить себя, так как предстоят трудные дни. Он глубоко вздохнул и сказал: "Большинство из вас, возможно, в курсе, что предварительный диагноз, сделанный нашим коллегой доктором Диасом Рамиресом, был подтвержден докторами Стюартом, Раппеллом, Чанем и мной. Похоже, не может быть сомнений в том, что мы имеем дело с двумя взаимосвязанными случаями микроорганической травмы. Каким-то образом - нам еще предстоит установить, каким именно, - их Иммунитет Полсакера оказался неспособным функционировать - у них практически не выявлено сопротивление первоначальной дегенерации тканей, - и два субъекта оказались жертвами того, что, похоже, является - и позвольте мне подчеркнуть, что это заключение получено сугубо опытным путем, включая подробнейшую аутопсию, - чем-то очень схожим, по многим показателям, с заболеванием, которое было известно как "атипическая" или "вирусная" пневмония". Отто сделал паузу, чтобы дать шоку как следует охватить аудиторию, и в этот самый момент кто-то в танцзале хихикнул. Громко.

Повисла отвратительная тишина. Лицо Отто сделалось ярко-красным, и все стали с негодованием оглядываться, чтобы определить преступника. Но правда заключалась в том, Энн, что им мог быть любой из нас. Мы целый день работали с невероятным напряжением, не имея ни малейшего понятия, с чем нам предстоит столкнуться; ходили, правда, какие-то дикие слухи, но все они вращались вокруг неких гипотетических мутаций редких тропических паразитов - и вот теперь Отто толкует о "вирусной пневмонии", что является не более чем словосочетанием из любого учебника по истории медицины. Согласно Теории Перманентного Иммунитета, у человека столько же шансов заразиться вирусной пневмонией, как быть раздавленным транспортным шаром или умереть от "старости".

В это краткое мгновение тишины, царившее, пока Отто не восстановил контроль над собранием, я бросил взгляд на эстраду и увидел реакцию доктора Стюарта и доктора Диаса. Доктор Стюарт, как обычно, казался полностью поглощенным собой, и я сомневаюсь, чтобы он вообще слышал смешок, прервавший заседание; его глаза, казалось, были сфокусированы в некой точке на потолке над головой Отто. Зато Диас смотрел, не отрываясь, на двух muertos и улыбался самой странной улыбкой, которую мне приходилось видеть. Он выглядел как человек, который поставил все свое состояние на то, что завтра наступит конец света, и только что получил известие о том, что выиграл.

С тех пор у меня была возможность очень хорошо узнать Диаса, но в тот день он был для меня просто еще одним незнакомцем на острове незнакомцев, а в следующие два дня я был слишком занят, чтобы говорить с кем-нибудь. Как только нас организовали для работы, мы должны были проделывать сотни анализов с мечеными атомами на изографах, а остальные секции продолжали присылать новые и новые образцы. Все работали по шестнадцать, восемнадцать, двадцать часов в сутки. Единственными людьми, которые имели возможность исследовать остальную часть острова, были ветеринары, чьей работой было провести обследование островной фауны - диких кабанов, оленей, игуан, а также змей и птиц, рыбы из прибрежных вод и гигантских съедобных Моллюсков, которые дали острову название. Обследовали они также и значительную часть поголовья домашних животных. Ветеринары рассказывали, что городок Санта-Тереза был милым маленьким анахронизмом, что его жители скрытны, но не враждебны, и что все анализы оказались отрицательными: животная жизнь Исла-Караколес была абсолютно нормальной во всех отношениях.

Мы заняли под жилье два верхних этажа отеля, и мне досталась большая угловая комната на самом верху с видом на целый "туристический" анклав пустующие коттеджи, два пересохших бассейна, аккуратно укатанные теннисные корты без сеток, вертолетную площадку, декоративные кокосовые пальмы - все это располагалось на невообразимо белом сверкающем песке и было соединено паутиной дорожек, мощенных толчеными раковинами. Там, где кончался белый песок, виднелся мелкий залив с соленой водой и переброшенным через него шатким мостиком; за заливом начинала подниматься вверх темно-зеленая monte. Каждое утро местные поднимали зелено-бело-красное знамя Мексиканской республики на флагштоке перед отелем; прямо под знаменем Отто заставил их прикрепить желтый вымпел Всемирной Организации Здравоохранения с ярко-красными буквами, складывавшимися в задорно-хвастливый Первый Постулат Полсакера "Смерть излечимое заболевание".

Мои личные контакты с островитянами в те дни ограничивались быстрыми взглядами, что бросала на меня маленькая горничная, убиравшая мою комнату, скупой улыбкой заспанного портье и несколькими словами с одним официантом, которому нравилось практиковаться в английском, который у него не выходил за рамки ресторанного меню. Большинство аборигенов здесь говорит на невразумительной смеси плохого испанского и обрывков старого языка майя, который они умудрились сохранить в течение столетий. По словам Диаса, они чрезвычайно гордятся своей "чистой" индейской кровью и называют себя прямыми потомками настоящих майя, которые построили те каменные города в джунглях Центральной Америки сотни лет назад, а потом просто покинули их безо всяких видимых причин задолго до прибытия испанцев. Самое странное, что в них действительно заметно сверхъестественное сходство с теми маленькими доколумбовыми глиняными фигурками, которые мы видим в музеях.

Однако, с другой стороны, выяснилось, что остров во многом является частью двадцать первого века. Нам удалось получить подтверждение по многим каналам от начальников Диаса в Мехико, из Полсакеровского фонда в Женеве, штаб-квартиры ВОЗ в Нью-Йорке, - что скончавшаяся пара, Мануэль и Мария Канче, Истекший Возраст соответственно 61 и 59, были иммунизированы 12 июня 1980 во временной правительственной клинике в Санта-Терезе. Это означало, что семья Канче с Исла-Караколес были среди первых нескольких тысяч людей за пределами Соединенных Штатов и Советской России, получивших иммунную прививку. Причину такого невероятного везения объяснил Диас, который рассказал, что мексиканское правительство нелегально провело собственные независимые испытания (как и большинство других правительств, пренебрегших условиями Конкордата), причем федеральные власти намеренно выбирали для этого такие глухие районы, как Юкатан. Тесты обычно заключались в намеренном заражении добровольцев, подвергшихся иммунизации, всеми известными болезнями от рака до банальной простуды, при этом слишком часто во имя торжества науки инфицировалась и контрольная группа, никакой иммунизации не подвергшаяся. Тем не менее из документов со всей очевидностью следовало, что семья Канче была защищена Эффектом Полсакера на срок почти сорок лет, но исходя из всего того, что нам об этом известно, защита с годами должна была стать еще сильнее, поскольку сочетаемость организма-хозяина с суббактериальным симбионтом постепенно совершенствуется Два дня спустя Отто созвал второе совещание в танцзале отеля, и руководители всех секций - нейро-радио-изо-орто-и т.д. - зачитали вслух свои отчеты. Они уже представили их в письменном виде, и копии были розданы всем членам миссии, но Отто хотел удостовериться, что мы ознакомились с материалами. Выступающие сходились в одном, выражая этот факт одними и теми же словами: "Классический случай вирусной пневмонии без осложнений".