Чёрная книга. Повесть - Валерий МИТ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И у него всё получалось.
Всегда, рано или поздно, всё получается, если очень сильно этого хочешь и жертвуешь ради этого всем, что у тебя есть.
И он был почти счастлив и даже не думал о существовании в связи с этим проблем.
Но проблемы были.
И главная… заключалась в том, что он хотел только ЭТО.
А он всё писал и писал свой роман «Зеркало», отражаясь в этом зеркале – только в нём – в его бесконечной глубине, ограниченной рамками придуманной истории, ища выход для безумия своего сознания и не всегда его находя.
Для стороннего наблюдателя – это был тупик, ловушка, жуткие ограничения, начало конца, но для него это было не так.
Конца его роману видно не было, и он не считал свою жизнь ограниченной. Бездна его сознания пока не имела дна, а отражения мира в его глазах были даже несколько ярче, чем у сторонних скептиков.
А что касается «начала конца», так это было вовсе и не начало.
Началось всё значительно раньше, но об этом мало кто знал.
1.2. Чёрная капля
Сам он редко вспоминал то время.
Он уже и не помнил, каким он был тогда. Догадывался, что значительно лучше, но насколько лучше и в чём, никогда не старался определить.
Всё это уже неважно, иногда думал он. – Делаешь свой осознанный выбор и о прошлом необходимо забыть. Даже если ошибся, вспоминать нечего – вернуть ничего нельзя.
Но сказать так легко, а в жизни всё происходит иначе – думай не думай, но прошлое иногда напоминает о себе.
Полез на антресоли за валенками и наткнулся на пыльную папку с рукописью, а в ней… сотня стихов.
Примерно так было и у него, разве что полез он не на антресоли, а на верхнюю полку в кладовке, и не за валенками, а расчистить место для банок с маринованными огурцами. И стихов оказалась не сотня, а чуть меньше, но кроме обычных стихов ещё две поэмы, а в довесок несколько рассказов, но последние были так себе…. Он бегло их пролистал и выбросил в мусорное ведро.
Стихи же наоборот, ему даже понравились, они позволяли понять, как он мыслил в те далёкие времена, о чём думал, о чём мечтал, каким когда-то был.
Это было опасное знание, и подсознательно он это понимал, но всё равно попался. Взял и приоткрыл завесу прошлого, хотя для себя уже давным-давно решил никогда в него не возвращаться.
Возвращаться вообще никогда нельзя – плохая примета, а возвращаться в прошлое – плохая вдвойне. – Не заметишь сам, как окажешься вне реальности и если пробудешь там достаточно долго – вернуться туда, откуда ушёл, будет почти невозможно, но это ещё половина беды – даже если чудом вернёшься, прежним уже не стать никогда – гарантированно и навсегда остаёшься другим.
Но он не верил в приметы, перешагнул невидимую черту и оказался выброшен в 1990 год, в какой-то длинный коридор одного из домов по Моховой улице города Ленинграда, прямо к коричневой деревянной двери с номером на табличке 803.
Он значительно помолодел, но это его даже не удивило – он полностью погрузился в иную реальность, мгновенно став другим и его переход оказался абсолютно естественным.
Так вот.
Он стоял перед этой дверью, держа в левой руке достаточно увесистую папку для бумаг, но не решался войти. Он знал, что его там ждут, помнил, что заранее договорился о встрече, но что-то его держало.
Робким он никогда не был, но момент казался ему очень значительным.
Там за деревянной дверью ему должны были рассказать, стоит ли он хоть что-то в этой жизни.
Он волновался и даже немного вспотел. Выдохнул пару раз, стараясь взять себя в руки. Постучался легонько в дверь. Взялся за дверную ручку, медленно её повернул и потянул дверь на себя. Она с лёгким скрипом открылась.
Он заглянул в комнату и увидел три письменных стола, три стула за этими столами. Шкаф с книгами, окно в противоположной стене и никого из людей.
На мгновение он опешил, не зная входить или нет в эту комнату, и решил всё-таки не входить. Развернулся и увидел её…
Стройную темноволосую девушку в больших круглых очках, которые почти не портили её симпатичного лица.
Она оказалась прямо напротив него и видимо хотела пройти, но он загораживал вход.
– Вы, наверное, Владимир? – спросила она.
– Да, – ответил он. – А вы Ирина Константиновна?
– Нет…, – засмеялась она. – Ирина Константиновна скоро придёт, но она предупредила меня о вашем возможном визите. Меня Катя зовут.
– Очень приятно…. Тогда я, наверное, лучше…, – неуверенно ответил он.
– Ни в коем случае, – улыбаясь, прервала его она. – Проходите в комнату. Подождём Ирину Константиновну вместе.
Красивая у неё улыбка, подумал он и прошёл в комнату вслед за ней.
Девушка усадила его за один из письменных столов, сама села за другой, украдкой поглядывая на него. Говорить им пока было не о чём, но пауза длилась недолго. Буквально через несколько минут в комнату вошла женщина лет сорока.
На мгновение остановилась на пороге, заметив его…
– Здравствуйте, – сказала она. – Владимир я предполагаю.
– Здравствуйте, – ответил он, снова немного волнуясь.
– А меня, как вы уже догадались, зовут Ирина Константиновна.
– Очень приятно, – ответил он слегка дрогнувшим голосом.
– Да не волнуйтесь вы так. Берите стул, садитесь поближе, – она кивком указала на свой стол, – нам есть о чём поговорить.
Он сделал так, как она сказала.
Она выдержала небольшую паузу.
– А теперь о главном, – сказала Ирина Константиновна, – мы рассмотрели ваши произведения.
Катя, за соседним столом улыбаясь, закивала головой. Ирина Константиновна сурово посмотрела на неё.
– Видите, – смягчая свой взгляд, обращаясь обратно к нему, продолжила она, – Ещё ничего не сказала, а уже всё понятно. Поклонники из-за столов выпрыгивают.
Он с удивлением, всё ещё не очень понимая, о чём речь, не отрываясь, смотрел на неё.
– Именно так, – добавила она, – хотя, положа руку на сердце, стихи сыроваты. Над ними следует поработать, и я в этом вам помогу.
Катя, вытянувшись за соседним столом, улыбнулась шире.
– Целую сотрудницу для этого выделю, тем более что она сама ждёт, не дождётся…
Катя, не убирая с лица улыбки, в странном приветствии вскинула руки вверх, выражая согласие.
– Спасибо, – немного невпопад сказал он.
– Благодарить рано, – сказала Ирина Константиновна. – Подготовим стихи, и если их окажется необходимое для сборника количество, я порекомендую их к публикации. Если их окажется для сборника недостаточно, попробуем включить их в наш ежемесячный альманах.
– Спасибо, – снова ответил он, глядя во все глаза на Ирину Константиновну и невольно улыбаясь.
– И перестаньте благодарить. Что касается стихов – ещё ничего не решено – окончательное решение примет редакционная комиссия, я лишь дам рекомендации. Но вот что касается вашей поэмы «В неведомой стране…» – я сама готова вас благодарить. – Очень яркое произведение. У вас несомненный талант. Жаль, что напечатать её нельзя. Но вы сможете её прочесть на одном из наших художественных вечеров – ближайший – она взглянула на календарь, висящий на стене – уже в эту пятницу.
Владимир ничего не ответил.
Последние слова Ирины Константиновны смутили его. Поэму, о которой она говорила, он не собирался отправлять на рассмотрение. Мало того, он решил не показывать её никому. И он был уверен, что её не отправлял. Наверное, забыл выложить…, подумал он.
Женщины приняли его молчание по-своему.
– И не надо смущаться, – сказала Ирина Константиновна, – написано смело не спорю, но рамок допустимого, на мой взгляд, не перешло. Словечки эти ваши бесконечные…, можно бы пореже, но ведь не матом же и, … наверное, без них не обойтись.
– Соглашайтесь Володя, – сказала Катя, – там будут только свои и им будет очень интересно вашу поэму послушать. Познакомитесь с другими поэтами. Может быть, кто-то и из редакции будет.
– Ну, так как? – спросила Ирина Константиновна. – Включать вас в список выступающих?
Володя, стараясь не покраснеть, посмотрел сначала на неё, потом на Катю – та опять улыбалась и кивала головой, и ответил «Да».
– Вот и славно, – подвела итог Ирина Константиновна. – В пятницу выступите, заявите о себе, всё остальное будет сделать проще.
– А где проходят эти вечера? – спросил он.
– Да здесь же в нашем здании на первом этаже. Рядом с вахтой висит объявление.
– А что делать с этим? – он показал свою папку для бумаг.
– Пока оставлять ничего не надо, может затеряться, – сказала Ирина Константиновна, – то, что вы прислали, мы уже видели, принципиально обо всём договорились, до понедельника у нас с Катериной свободного времени всё равно не будет разбираться с чем-то ещё. А вы со своей стороны посмотрите – уберите неточности, поработайте со своими стихами и с понедельника начнём их готовить к публикации.