3 Нижнекамские истории о любви (сборник) - Борис Власов

– Вам плохо? – с тревогой спросил я.

– Нет, – отрицательно покачала она головой, – Не обращайте внимания. Просто я на солнце сегодня долго была. Как вас постричь?

– Постригите на свой вкус. Кстати, как вас зовут?

Девушка внимательно посмотрела мне в глаза и, чуть помедлив, ответила:

– Даша.

Не скрывая радости, я назвал себя:

– Олег! Очень приятно с вами познакомиться.

– Вы пришли сюда постричься или познакомиться? – В голосе Даши прозвучало почему-то сожаление. Я ни с того, ни с сего брякнул:

– А я и сам не знаю, что привело меня сюда.

– Вот как? – удивленно распахнула свои глаза-озера Даша. – Разве такое может быть с трезвым человеком?

– Значит, может, – вздохнул я и встретился в зеркале с ее взглядом.

По тому, как она, внезапно покраснев, быстро опустила глаза, мне стало понятно, что Даше я тоже понравился. В моей душе, как говорит мама, запели соловьи. И я рассказал Даше кто я, откуда, куда и зачем еду. Причём сам не заметил, как стал настолько болтливым. Со мной раньше никогда такого не было, и быть не могло. Она терпеливо выслушала меня, но промолчала. Только в её взгляде я увидел сочувствие. Не в силах выдержать возникшее молчание, я поинтересовался, работает ли в селе клуб и есть ли молодежь.

– Клуб у нас работает. Его недавно отремонтировали и крытую танцплощадку пристроили, – ответила Даша, ловко работая ножницами и старательно избегая встречи взглядами. – Молодежь тоже у нас есть.

– Говорят, что на селе деньги не платят.

– У нас вовремя зарплату дают. Раньше здесь колхоз был, а теперь сельхозкооператив. Такой же крепкий. Наш председатель молодой и не пьющий. Все для людей старается. Раньше мы молоко в город возили, а теперь сами перерабатываем. Это же выгодней. Наши молочные продукты знаете, какие вкусные! – разговорилась Даша и тут же покраснела, поймав мой взгляд.

– Даша! Сегодня у вас будет дискотека?

– Сегодня у нас какой день? Суббота!? Значит, будет.

– А вы придете? – с волнением спросил я, следя по зеркалу за выражением ее лица.

– Я? Не знаю, – смутилась она и поспешно добавила: – Все. Стрижка окончена. Вам нравится?

– Да, – с запинкой произнес я, разглядывая свою коротко остриженную голову и думая о том, что если понадобится опять прийти сюда, чтобы увидеть Дашу, то стричься придется уже наголо.

Разглядывая себя, я заметил в зеркале другое девичье лицо. Очень любопытное и ярко накрашенное.

Даша с какой-то опаской оглянулась назад и, видя, что я не тороплюсь вставать, тихо попросила: – Не задерживайтесь, пожалуйста.

Расплачиваясь с ней за стрижку, я взял ее за руку и с волнением попросил:

– Даша! Приходите, пожалуйста, на дискотеку. Я буду вас ждать…

Даша вся вспыхнула и мгновенно отдернула руку, словно ее ударило током. Потом умоляюще прошептала:

– Хорошо! Только уходите, пожалуйста!

Я с иронией подумал, видел бы меня сейчас кто-нибудь из моих друзей. Меня, которого все считали неподдающимся никаким женским чарам.

По дороге к бабушке, с волнением вспоминая чуть не каждую минуту, проведенную у Даши, я всё пытался отгадать, сколько же ей лет. Девятнадцать? Двадцать? Как оказалось впоследствии, я ошибался. Ей исполнилось уже двадцать четыре.

Бабушка моя, Анфиса Федоровна, оказывается, и не думала помирать. Сухонькая, сгорбленная, но шустрая и деловая, она обладала той неиссякаемой жизненной силой, которая, по понятной причине, в основном свойственна сельским жителям. За свою жизнь она никогда не была у ни одного врача.

Я увидел бабушку, выходящую с пустым ведром из сарая. И настолько обрадовался, что вижу ее живой и здоровой, что не выдержал и во весь голос закричал:

– Привет, бабуля!

Бабушка от испуга выронила ведро, и оно со звоном упало на сухую землю.

– Ты чего разорался, как Леший на болоте?! Аж, сердце зашлось! – рассердилась она.

Я сгреб ее в охапку и прижал к себе, не находя слов от радости.

Ближе к закату солнца, когда я собрался идти в село на дискотеку, в бабушкин дом пришел мой двоюродный брат Анатолий, по кличке Толян. Он был на три года моложе меня, но уже успел обзавестись женой, двумя детьми и своим хозяйством. Толян жил на другом конце Выселок вместе с со своей матерью в просторном пятистенном доме. Его отец, младший брат моего отца умер три года назад от запойного пьянства. Мне родители рассказывали, как Анатолий дал клятву над могилой отца – проклятую водку больше в рот не брать.

– Ты куда намыливаешься? – с подозрением спросил Толян, глядя, как я посматриваю на часы.

– В село хочу сходить. На дискотеку, – уклончиво ответил я.

– Девку, что ли, какую успел приглядеть? Ну, ты даешь! Но учти – тут тебе не Москва и не Америка. Смотри, как бы бока не намяли, да по башке не настучали! У нас это запросто, особенно чужаку. А мне потом отвечать за тебя перед твоим отцом.

Долговязый, длиннорукий Толян, как все люди, обладающие большой физической силой, был нетороплив в движениях, держался степенно и смотрел на меня, ученого, с явным превосходством.

– Что же, с красивой девушкой и потанцевать нельзя? – спросил я с интересом.

– Ну почему же? Потанцевать можно…, – сделал он выразительную паузу. – Только смотря, как будешь вести себя потом. Все хорошие девки у нас давно присмотрены. За ними по пятам ходят. Дожидаются, когда замуж согласятся выйти за них.

– Ну, а если девушка не захочет выйти за того, кто за ней по пятам ходит? Может, ей кто-то другой понравится?

– Ты знаешь, места у нас тут глухие, болотистые. Можешь пойти в лес и запросто оттуда не вернуться. Любая собака потом хрен найдет. Понял?!

– Ты куда это собрался на ночь глядя? – с удивлением спросила меня бабушка. – Я вам поесть хотела подать.

– Я, бабуля, хочу к Толе в гости сходить. Может, и заночую у него, – ответил я ожидая, что бабушка станет возражать. Мол, только приехал и уходишь от меня. Но она неожиданно сразу согласилась.

– Сходи, сходи! На детишек его посмотришь. Такие шустрые стали ребятки. Спасу от них нет. А Анатолий теперь у нас не пьет, – с гордостью добавила она. – Теперича он завсегда трезвый.

Толян неодобрительно покосился на меня, но промолчал. Я вынул из сумки и преподнес ему подарок – складной нож в кожаном чехле. Он раскрыл его, попробовал ногтем остроту лезвия и с уважением произнес:

– Хорошая штука! Американский?

– Швейцарский, – сказал я, с удовольствием наблюдая за выражением его лица.

– На Западе хорошо, а у нас все же лучше. Там ведь задаром никто тебе куска хлеба не подаст.

– И там добрые люди есть…

– Ладно, пошли, – прервал он меня. – Только смотри, чтобы к ночи дома был. Чтобы я не бегал по всем кустам тебя искать. Дорогу-то через лес помнишь?

– Пока еще не забыл, – насмешливо ответил я. В сельский клуб я ходил в детстве и юности смотреть кино. И этого Толика еще брал с собой.

– Если чижало будет – уноси ноги, – дал он напоследок мудрый совет. Я улыбнулся. Почему-то в Выселках вместо «тяжело» все говорили «чижало». И у моего отца нет-нет, да и проскочет это словечко.

К зданию клуба и недавно пристроенной к нему танцплощадке, в виде просторной дощатой террасы, я подошел, когда в небе алым пламенем разгорелась вечерняя заря. Костер зари разгорался все ярче и ярче. Скоро языки пламени охватили половину небосвода. Создавалось впечатление, будто возник вселенский пожар. Я закурил и внимательно посмотрел по сторонам. Даша не пришла. Я решил немного подождать, с интересом наблюдая за танцующими. «Ты морячка – я моряк; ты рыбачка – я рыбак», неслось по всему селу. Неожиданно передо мной возникла худенькая, ярко накрашенная девушка с острым носиком, похожая на подростка. Лицо этой девушки показалось странно знакомым.

– Вы Дашу ждете? – неприязненно спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: – Не ждите! Она не придет!

В словах девушки прозвучала какая-то враждебность. Провожая ее недоуменным взглядом, я увидел, как она подошла к двум парням и начала им что-то объяснять, указывая на меня пальцем. Парни выслушали ее и тут же направились в мою сторону. Я спокойно ждал, заложив руки в карманы джинсов, и делал вид, что не обращаю на них внимания. Они быстро подошли ко мне. Один приземистый, толстошеий, словно бычок, молча «буравил» меня маленькими прищуренными глазками. Другой – с меня ростом, вертлявый, нагло улыбался, показывая блестящие металлические коронки. Одним словом, с такими типами лучше не встречаться где-нибудь, безлюдном переулке. Я знал, главное – не дрогнуть. Нельзя показывать свой страх. Если увидят, что ты испугался – все! Сомнут, будут издеваться как захотят.

– Ты давай линяй отсюда, пока цел, – процедил сквозь зубы вертлявый. – И про Дашку забудь. Понял?