Город золотой - Елена Карпова

Тиль завозился, потом тоже встал.

— Эх-хех, — сказал он со вздохом, — хорошо б дожить до того дня, когда мои слова будут ценить. Пойду, дров принесу.

Они остались вдвоем со Стариком. Тот поворошил угли длинной веткой, зарыл в теплый пепел на краю костра несколько картофелин и спросил, не глядя на Сая:

— Ты бы мог спасти всех? В смысле, не только нас, а вообще. Понимаешь, о чем я?

Сай кивнул, потом помотал головой.

— Нет. Не думаю. Смысл не в спасении всех. Смысл в чем-то другом.

— В светлом городе на холме, где не будет зла?

— Не знаю. Почему я? Почему вы? Знаешь, чего я боюсь больше всего… что мы дойдем. Когда-нибудь мы обязательно дойдем, а там… ничего нет. Обугленный холм, высохшая река и заросшие вьюнком развалины. И то же серое небо, что и везде. Что мы будем делать, если не найдем светлого города?

Старик пожал плечами:

— Быть может, смысл именно в этом?

«Я должен выбрать, — подумал Сай, — выбрать один сон и досмотреть его до конца. Здесь — в моих руках жизни. Там — сестра, родители, Лешка… и тоже все зависит от меня. Я не могу спасти всех. И не могу решить, что настоящее: мокрый лес и гарь мертвых поселков, или теплая кора ивы, склонившейся над сонной рекой. Но одно почему-то исключает другое».

— Сай! Исайка! Иди сюда!

Женщина подставила миску под струю воды. Струя разбилась стеклянными брызгами, осела росой на желтых боках ягод.

— Привет, мам!

— Смотри, что я привезла.

— Ух ты! Это тот, что ты сажала?

— Здорово, правда? Угощайся!

Миска опустилась на стол. Сай отщипнул янтарную ягоду, положил в рот, раскусил…

Ягода была кислой, как лимон. Сай выплюнул ее на ладонь.

— Что такое? — удивилась мама и тоже взяла виноградину. — Ох, отрава. Прости, я его не попробовала. Что ж это… сорт неправильный? Или гроздь плохая? Нет, весь кислый. Уксус какой-то. Может, на компот его, а?

Сай встал, подошел к матери и обнял ее.

— Не надо компот, — сказал он, — выкини.

— Исайка, ты чего? Ты здоров?

Прохладная рука легла на лоб.

— Да, ма… у меня все хорошо. Я очень тебя люблю. И папу… и Ирму. Но я не могу поступить иначе. Прости.

Когда Сай проснулся, щеки были мокры от слез, и ему казалось, что он все еще ощущает аромат ее духов.

— Я дом нашел, — сообщил Белоснежка, материализуясь из ниоткуда, — вроде, нетронутый. Пустой. Сай, ты как, ноги еще ходят? Может, найдем тебе валенки.

— Не надо мне валенок. Идем.

Брошенная сторожка вернула полузабытое ощущение дома. Здесь было тепло, ветер и дождь остались снаружи, и казалось, что враждебный мир — тоже.

— А давайте здесь поживем, — мурлыкнула Ника, — ну хотя бы недолго. Пожа-алуйста. Сай, миленький, скажи, что тут безопасно.

— Безопасно, — подтвердил Сай, — но остаться мы не можем.

— Гляньте, что я нашел! — воскликнул Тиль, лишая Нику возможности ответить Саю какой-нибудь колкостью. — Гитара!

— А играть умеет кто-нибудь? — весело спросил Белоснежка, и тишина была ему ответом.

— Это для Ники, — сказал Сай.

— Что-о? — возмутилась девчонка. — Сай, ты чего, опух? Я три блатных аккорда знаю, да и те не помню.

— Научишься, — Сай потер пальцами переносицу. — Она тебе пригодится, когда ты вернешься в Москву.

— Ты долбанутый. Ты…

Ей не дал договорить Белоснежка, положивший руку на плечо девушки. И Ника не вздрогнула, не отстранилась — лишь посмотрела растерянно.

— Ты слышала, что сказал Сай, — спокойно и ласково сказал Белоснежка, — возьми гитару.

Старик сидел на крыльце. Сай опустился рядом.

— Ты что-то решил, — лица было не видно в темноте, лишь светился оранжевой звездой огонек сигареты. — Ты тоже нес груз — а теперь его нет. Не жалеешь?

— Нет.

— А если твоего города не существует?

Сай улыбнулся, хотя Старик тоже не мог видеть его лица.

— Мы его построим.