При водопаде - Гарри Гаррисон

— На каждое ушло по году! Встаньте на скамейку! Отсюда будет видно как следует! Армированное стекло, делали на заказ, прочное, как стена вокруг, теперь я его закрепил что надо! Не бойтесь! Давайте сюда! Очень крепкое! Посмотрите, как вделано стекло!

Картер смотрел не на стекло, а на сам Водопад. Он и не сознавал, как близко стоит дом к падающим водам. Выросший на самом краю утеса, он и с «выгодной» точки не открывал ничего, кроме стены мокрого черного гранита справа и пенящегося гигантского водоворота далеко внизу. А перед ним и над ним, заполняя все, летел Водопад. Вся толща стены и стекла не могла заглушить звук до конца, и. касаясь пальцами тяжелой рамы, он чувствовал дрожь от ударов воды.

Окно не умаляло эффекта, производимого Водопадом, но позволяло стоять, смотреть и думать, что было невозможно снаружи. Оно было словно смотровой глазок в безумие, окошко в холодный ад. Можно было смотреть и не погибнуть при этом: но страх перед тем, что было по другую сторону, не уменьшался. Что то черное мелькнуло в летящей воде и исчезло.

— Там! Вы видели? — крикнул он. — Что-то упало в Водопад! Что это могло быть?

Мудро кивнув, Водум ответил:

— Больше сорока лет я здесь и могу показать вам, что приходит по Водопаду! — Он сунул в огонь лучинку и зажег от нее лампу. Взяв ее, он поманил за собой Картера. Они пересекли комнату, и хозяин поднял лампу над большим стеклянным колпаком.

— Должно быть, лет двадцать назад ее выбросило на берег! У нее была переломана каждая кость! Набил ее своими руками и установил!

Картер придвинулся поближе, заглядывая в глаза-пуговицы, разинутую пасть с мелкими зубами. Лапы были словно из дерева, неестественно прямые; под шкурой выпирали неожиданные углы. Вот уж мастером-таксидермистом Водум точно не был. Однако, скорее всего случайно, он уловил выражение ужаса во взгляде и позе животного.

— Собака! — крикнул Картер. — Совсем такая же, как другие.

Водум обиделся. В его голосе было столько холода, сколько позволял крик.

— Как другие — да, но не из таких же! Каждая кость сломана, говорю вам! Ну, как еще собака могла попасть в бухту?

— Простите, я даже и не предположил!.. Конечно, по Водопаду! Я просто хотел сказать, что она так похожа на наших собак, что, возможно, там, наверху, целый новый мир! Собаки и прочее, совсем как у нас!..

— Никогда не задумывался! — ответил Водум, смягчаясь. — Пойду сварю кофе!

Он взял лампу, и Картер, очутившись в полутьме, перешел к окну. Оно притягивало его.

— Хотел бы задать вам несколько вопросов для статьи, — сказал он, хотя и не настолько громко, чтобы хозяин услышал. Что бы он здесь ни делал, все казалось незначительным, когда он смотрел на Водопад. Сменился ветер, брызги опять снесло, и Водопад снова казался могучей рекой, низвергающейся прямо с неба. Когда он склонил голову набок, все выглядело точно так, как бывает, когда смотришь через реку.

И там, выше по течению, появился корабль — большой лайнер с рядами иллюминаторов. Он пересекал реку быстрее, чем любой другой корабль; и Картеру пришлось дернуть головой, чтобы проследить его движение, когда он прошел не дальше, чем в нескольких сотнях ярдов, одно мгновение он был виден совершенно ясно. Люди на палубе цеплялись за перила, у некоторых были широко распахнуты рты, словно в крике ужаса. Затем он исчез, и теперь была только бесконечно мчащаяся вода.

— Вы видели его? — повернувшись, крикнул Картер.

— Кофе скоро будет готов!

— Там, вон там! — крикнул Картер, хватая Водума за руку. — В Водопаде! Это был корабль! Клянусь, он был там! Падал сверху! С людьми! Там, наверху, должен быть целый мир, о котором мы не знаем ничего!

Бодум потянулся взять чашку с полки: могучее движение его руки сбило захват Картера.

— Моя собака упала сверху! Я нашел ее и сам набил!

— Да, конечно — ваша собака, не спорю! Но на корабле были люди, и я клянусь, — а я не сумасшедший! — что их кожа другого цвета, чем наша!

— Кожа есть кожа, цвет почти всегда один!

— Я знаю! Но это у нас! Ведь могут быть и другие цвета, даже если мы об этом не знаем!

— Сахар?

— Да! Пожалуйста! Два куска!

— Картер отпил кофе: он был крепким и горячим. Против своей воли он опять подошел к окну. Глядя наружу, он снова отхлебнул — и вздрогнул, когда мимо пронеслось что-то черное и бесформенное. И еще какие-то предметы. Он не мог сказать, что это было, потому что брызги опять сыпались на дом. В рот попала гуща, и последние глотки он допивать не стал. Бережно отставил чашку.

Снова капризные ветры отнесли завесу брызг в сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть еще какие-то падавшие предметы.

— Это был дом! Я видел его так же ясно, как этот! Но скорее всего из дерева! И поменьше! И черный! Будто обгоревший! Давайте смотреть, может, будет еще!

Водум звякнул кофейником, споласкивая его в раковине.

— Что ваша газета хотела от меня узнать? Больше сорока лет я здесь, мог бы порассказать многое!..

— Что там, над Водопадом, на вершине Утеса? Живут ли там люди? Может ли там быть другой мир, относительно которого мы в полном неведении?..

Водум помедлил, нахмурился, размышляя, прежде чем ответил:

— Думаю, что собаки там есть!..

— Да! — согласился Картер, стуча кулаком но оконной раме и не зная, плакать или смеяться. Вода падала: пол и стены дрожали от ее мощи.

— Оттуда летит все больше и больше предметов… — Он говорил сам с собой, очень тихо. — Не могу сказать, что это. Вот, кажется, дерево и кусок забора. Поменьше — наверное, тела: людей, животных. Над Водопадом есть другой мир, и в этом мире происходит что-то ужасное. А мы даже не знаем об этом. Мы даже не знаем, что там есть мир.

Он стучал и стучал по камню, пока не заныла кисть.

Солнце сверкало на воде, и он уловил перемену — сначала понемногу, затем все определеннее.

— О боже… Вода меняет цвет! Розовая… нет, красная. Все гуще и гуще… А вот там все побагровело! Цвет крови!

Он развернулся лицом к сумрачной комнате и попытался улыбнуться, но свело губы.

— Кровь… Невероятно! Столько крови не набрать во всем мире! Да что там такое, наверху? Что происходит?

Его вопль не тронул Водума, лишь кивавшего в знак согласия.

— Я вам кое-что покажу, сказал он. — Но только пообещайте об этом не писать! Надо мной станут смеяться! Я здесь больше сорока лет! И нечего над этим смеяться!

— Честное слово, ни звука! Просто покажите! Может быть, это как-то связано с происходящим там!

Водум взял тяжелую Библию и раскрыл ее на столе, возле лампы. Она была переплетена в очень черную кожу, впечатляющую и суровую. Переворачивая страницы, он наконец нашел то что искал — клочок самой обычной бумаги.