Вильгельм. Ученик колдуна - Лисина Александра

Я смерил его оценивающим взглядом.

– Гулял. Смотрел. Жертву себе подходящую подыскивал.

– Чего?

– Ну, да. Ближе к центру много патрулей, а пары придурков из здешних трущоб точно никто не хватится.

У бугая в голове, похоже, имелась не одна, а целых две извилины. Перпендикулярных. И обе они сейчас завязались узлом, будучи не в силах сообразить, что именно я сейчас сказал. Ну, а пока он пытался выбраться из логического тупика, за его спиной мелькнула гибкая тень. Из темноты вынырнула рука в черной перчатке и, ловко воткнув ему в основание шеи длинную иглу, так же быстро исчезла.

Бугай вздрогнул, издал нечленораздельный звук, а потом закатил глаза и принялся оседать на землю.

Тень, почти невидимая благодаря темной одежде, быстренько его подхватила, не дав шарахнуться башкой о стену ближайшего дома, после чего усадила на землю, мельком выглянула на улицу и, убедившись, что внимания мы не привлекли, вопросительно на меня уставилась.

– Уверен, что он подойдет? Совсем ведь тупой.

Я подошел к безмятежно сопящему телу.

– Качество мозгов тут вторично. Намного важнее физические параметры объекта. А этот бык полностью здоров. Шею ему только протри, а то собирать с улицы всякую грязь мне не улыбается.

В темноте послышался приглушенный смешок, после чего мой закутанный в черные тряпки помощник выудил из-за пазухи платок, наскоро вытер бугаю шею и, запрокинув ему голову, с новым смешком предложил:

– Прошу.

Я наклонился и чиркнул остро заточенным ногтем по горлу незадачливой жертвы. На коже мгновенно выступило несколько алых капелек, которые тень без напоминаний смахнула все тем же платком. После этого я уже без особых церемоний расширил рану, снял с пояса полупустую флягу и, приложив к шее бугая, осторожно набрал в нее немного крови.

– Готово. Дай ему противоядие, исцеляющий амулет, и пойдем.

– Больно дорого поить эту шваль магическими эликсирами и тратить заряд амулета, который стоит в три раза больше, чем его плешивая шкура, – проворчала тень. – Может, ну его, а? Помрет – и дело с концом.

– Нардис, делай, что велено!

Тень сокрушенно вздохнула и полезла в карман за амулетом.

– Да-да. Ты у нас главный. Поэтому слушаю и повинуюсь, мой юный господин.

Я ненадолго замер.

Уж не насмешка ли послышалась в голосе этого нахала? И должен ли я как-то на это отреагировать?

– Напомни-ка, по какой причине ты решил мне служить? – наконец спросил я, когда обдумал варианты.

– Ты спас мне жизнь, – с готовностью отозвался Нардис.

– А что я тебе сказал, когда вытащил из той ямы, в которую ты, если помнишь, угодил по собственной глупости?

– Что теперь ты волен распоряжаться мной по собственному усмотрению. Я помню, ага. Но иногда, – притворно вздохнул он, – ты бываешь таким занудой, что в противовес тебе страшно хочется брякнуть какую-нибудь гадость. Ты ведь поэтому меня и спас. Со мной вроде как веселее, да?

Я пристально уставился на умничающего оболтуса, которого около года назад буквально выдернул с виселицы в одной из южных провинций княжества Айр. Тогда это была обычная прихоть. Эксперимент, если хотите. Однако со временем Нардис стал моей правой рукой, тенью, без которой в мире смертных мне пришлось бы на порядок сложнее.

Я ценил его за это, но иногда поганец выходил за всякие рамки. А еще у него случались удивительно точные озарения, которым я до сих пор не мог найти логического объяснения.

– Ладно, ладно, – примиряюще поднял руки парень, когда его буквально проткнул мой изучающий взгляд. – Я понял: у тебя снова нет настроения. Сейчас все сделаю, не переживай.

Я не стал напоминать, что переживать не умею в принципе. А вместо этого просто вышел из тупика и осмотрелся.

Но снаружи по-прежнему было тихо. Никто нас не искал. Городская стража по закоулкам не рыскала. Да и зачем ей сдался какой-то бандюган? К тому же когда бугай придет в себя, то никаких ран на его шее не останется. А сам он даже не вспомнит, что в подворотне его уделал самый обычный пацан.

Признаться, никогда не понимал тягу людей к природе. Лично я всегда ценил четкость линий, простоту и функциональность. Признавал лишь то, что приносит пользу. А такие сомнительные понятия, как любовь, дружба или красота считал бессмысленными и пустыми.

Да и что это такое – красота?

Солнце взошло – солнце ушло… Одно время года сменяется другим… День и ночь… Жизнь и смерть… В мире давным-давно все было известно, продумано, описано и имело точное определение. Так зачем привносить иной смысл в уже устоявшиеся понятия? Специально вставать пораньше, чтобы полюбоваться рассветом? Или без причин таращиться на гладь горного озера, как будто на его поверхности могли сами собой появиться ответы на вопросы, которые испокон веку тревожили человечество?

Даже Кариур, вот уже почти два десятилетия как мирно почивший в могиле, мог подолгу сидеть на одном месте и бездумно смотреть на облака. В такие моменты он становился рассеянным, порой отвечал невпопад. Зато по возвращении его нередко озаряли неожиданные идеи. Но ни тогда, ни сейчас я не мог сообразить, по какому принципу это работает.

Вспомнив о старике, я вытащил из-за пазухи потрепанную тетрадь и, наверное, в тысячный раз ее раскрыл. Многие из этих выкладок даже сейчас оставались мне понятными не до конца. Но кое-какие вещи я все-таки уловил, а к каким-то еще не раз вернусь для лучшего понимания.

«Эксперимент под номером восемнадцать дробь восемьдесят два. Состав… доза… реакция отсутствует. Результат отрицательный.

Эксперимент под номером сорок пять дробь семьдесят один. Состав… доза… реакция слабая… Пометка: кратковременная. Конечный результат признан неопределенным.

Эксперимент под номером…

Результат отрицательный… отрицательный… отрицательный…»

Я пробежался глазами по затертым чуть ли не до дыр листам, в который раз похвалив Кариура за то, что тот вел подробные записи. И остановился на последних, самых важных строках, где старик обозначил свои выводы.

«Изучаемый объект демонстрирует несомненные признаки принадлежности как к миру живых, так и к миру мертвых. Жизненные процессы в его теле резко замедлены. Сердечная и дыхательная деятельность не определяются. Рост, вес и другие внешние данные на протяжении всего периода наблюдения остаются неизменными и примерно соответствуют возрасту десяти-двенадцати лет. При этом сила, скорость и иные параметры физического тела выходят далеко за рамки человеческих возможностей…»

Угу. Целый месяц я специально для колдуна усиленно бегал, прыгал и таскал тяжелые валуны, пока мы окончательно не выяснили, что именно я могу и как это лучше использовать.

«Тем не менее объект все-таки развивается. Взрослеет, хотя и преимущественно на ментальном уровне. На физическом, вероятно, процесс тоже идет, однако протекает настолько медленно, что обычными методами уловить разницу не представляется возможным.

В пользу живого также свидетельствует тот факт, что при определенных условиях из ран на теле объекта выделяется субстанция, напоминающая по внешнему виду человеческую кровь. Правда, ее состав удалось идентифицировать лишь частично, однако после нанесения раны всегда следует заживление. Причем восстановление тканей происходит не только быстро, но и полностью, независимо от степени и характера повреждений.

Источник столь высокой регенерации до сих пор остается неясным, но он определенно не зависит от внешних факторов.

Стоит также отметить, что подобная скорость восстановления характерна для живых существ лишь в очень раннем возрасте. Однако для нежити данное явление нетипично вовсе, что ставит под сомнение принадлежность объекта к высшей (тем более к низшей) нежити.

Против данной версии свидетельствует тот факт, что объект, несмотря на высокие нагрузки, не устает, не нуждается в еде или во сне и зависим от времени суток…»