Правдивая история Золушки - Верхова Екатерина Сергеевна

Вот и сейчас снова меня позвать решили. Дело-то деликатное. У булочника прямо из чулана дрожжи пекарские пропали. Да не пакетик, и даже не два, а целая коробка, которую ему только-только привезли из королевства, что находится далеко на севере. Дядюшка Грэг эту контрабанду почти два месяца ждал, пока наши работники в очередном путешествии по северным морям были.

Что уж там за дрожжи такие волшебные, лично мне до сих пор было непонятно, да только пирожки, испеченные по новому рецепту, пришлись к императорскому двору, а потому уже завтра дядюшку Грэга с широкой императорской руки ожидало открытие новой лавки – прямо в центре столицы. А тут такая беда приключилась!

– И ведь понимаешь, Лина, я чулан-то этот на ночь запираю, а ключ только у меня. Но замок на месте был, когда я утром на первый этаж спустился. Никто его не ломал, вскрыть не пытался, иначе защита магическая сработала бы. Я еще в прошлом месяце потратился, потому как знал, что дорогие продукты там хранить буду.

– Я посмотрю, но ничего не обещаю, – со вздохом ответила я, а мы уже подходили к булочной.

– Конечно-конечно. Ты, главное, посмотри, а дальше уж стражники сами.

Поставив по-прежнему пустую корзинку на прилавок, я отправилась вслед за пекарем в рабочие помещения, в дальнем конце которых скрывался тот самый чулан. Опасливо оглянувшись по сторонам, дядюшка Грэг достал из-за пазухи ключ на веревке и отворил неприметную дверь, чтобы я могла как следует рассмотреть место преступления.

– Вот здесь коробка стояла. На самой верхней полке, – кивнул мужчина на стеллаж.

Внутрь я не заходила. Бегло изучив крохотное помещение, запомнила все детали и принялась осматривать пол, бесстыдно присев на колени у самого порога.

– Человек был невысокий, – произнесла я вслух, вглядываясь в деревянные полы.

– Это еще почему? – с интересом поинтересовался пекарь.

– А потому что коробку достать не мог. Скорее всего, использовал… а вот это ведро и использовал, – кивнула я на пустое ведро, что стояло под стеллажом. – Но даже с этим ведром роста не хватало, а потому открытая коробка перевернулась. Один или несколько пакетов от удара лопнули и открылись. Здесь между досками в щели забились белесые частички, а еще ровный полумесяц из частичек остался за ведром, а это значит, что вор, спешно вернув ведро обратно под стеллаж, подметал здесь, стараясь скрыть следы.

– И кто же это? – выразил мужчина нетерпение.

– А этого я сказать пока не могу, но это явно кто-то из тех, кому доступ в этот дом разрешен, раз следов взлома не осталось. Если дело было ночью, то в подозреваемых все, кто живет в этом доме. Кто еще имел доступ к ключу? – поднялась я с колен, отряхивая платье.

– Никто. Ключ только у меня, и я его с себя никогда не снимаю! Все, я знаю, кто это! Это мальчишка-поваренок. Он живет в каморке на первом этаже. Ну я ему сейчас! – Дядюшка Грэг развернулся, уже собираясь привести приговор в исполнение, но я успела схватить его за руку.

– Погодите. У нас нет прямых доказательств. Давайте пока разберемся с ключом.

– Ключ только у меня!

– Значит, это не мог быть поваренок. Он ведь не мог прийти к вам ночью и снять с вашей шеи ключ, оставаясь при этом незамеченным? Не мог.

– Не мог, – эхом повторил пекарь. – Но не жена же!?

– Навряд ли. Зачем ей? Да и поваренку незачем. Здесь должен быть личный мотив. И потом… Дядюшка Грэг, а где запасные ключи?

– Какие запасные ключи? – нахмурился мужчина, будто совсем меня не понимал.

– Ну как же? Вы замок у мастера Ловаса заказывали?

– Конечно, – согласно кивнул пекарь.

– Ага. Значит, у вас должны были остаться запасные ключи. Мастер Ловас всегда изготавливает три одинаковых ключа. Это его отличительный знак, – улыбнулась я, понимая, что иду в верном направлении.

– А ведь точно! Я их положил… Я их положил… – заходил он кругами, привлекая к себе внимание пекарей. – Я их положил в вазу в своем кабинете! У меня там хранится всякая мелочевка!

– Отлично. А кто мог свободно зайти к вам в кабинет? – подбирались мы к самому интересному.

– Только жена и дочка. Но…

– Но у вашей уважаемой супруги мотива нет. А у Энны?

Из булочной я выходила довольная собой. Стражников вызывать дядюшка Грэг не стал, потому что обвинять в воровстве собственную дочь – значит запятнать честь семьи и привлечь внимание наших сплетниц. Я-то язык за зубами всегда держать умела, а вот они не станут. Тем более что контрабанду девушка не украла, а перепрятала, потому что в столицу с отцом ехать не хотела. Переживала, что родители там ей жениха найдут, а у нее любовь. С тем самым поваренком, что живет в каморке под лестницей.

– Спасибо, Лина, – тепло провожал меня пекарь после того, как отругал дочь и забрал-таки свои дрожжи.

Корзинку он тоже мне сам подавал. Правда, она уже не была пустой. Именно такие подарки и позволяли мне экономить монетки, откладывая их на новую жизнь. Никогда не отказывалась и, конечно же, благодарила. Так и жили.

– Лина, раз уж Энна не хочет ехать, не желаешь ли ты в эти выходные отправиться в столицу вместе со мной и другими пекарями? Посмотришь на императорский дворец изнутри, а если повезет, то и на самого императора. Моя лавка обязана доставлять выпечку во дворец все время, пока будет идти отбор, – остановился дядюшка Грэг в дверях лавки, тогда как я уже выбралась на улицу.

– Какой такой отбор? – непонимающе посмотрела я на мужчину.

– Ты разве не знаешь? Вся империя уже трубит со вчерашнего дня! Император наш невесту себе будет выбирать среди претенденток со всей империи. Шикарнейшее ожидается мероприятие! Ну что? Поедешь? Я хорошо заплачу за помощь.

– Поеду! – ответила я, буквально ощущая азарт.

Обязательно поеду, потому что это невероятный шанс начать новую жизнь.

Глава 2

Пока шла до дома, представляла, какой она будет – новая жизнь. В голове то и дело возникали яркие образы возможного будущего. Вот я устраиваюсь на работу секретарем к какому-нибудь зажиточному купцу. Веду его бухгалтерию, документацию, постепенно становлюсь незаменимым работником…

Или даже, благодаря собственным навыкам, пробиваюсь в высший свет, налаживаю отношения со всякими графинями и баронессами, помогаю им в решении деликатных вопросов. Вместо украденных дрожжей ищу родовые бриллианты. Получаю благодарности и в финансовом эквиваленте, и в качестве самых разнообразных связей.

Можно даже попробовать получить дозволение императора и открыть собственное бюро. Помогать людям – это то, на что я способна. По-настоящему способна. В последние несколько лет я никак не могу избавиться от мысли, что достойна большего – и поездка в столицу лишь первый шаг на этом пути.

– Лина, где тебя носит?! – услышала я возмущенный голос с крыльца и тяжело вздохнула. – Нужно составить торговое соглашение, проверить новый договор, пересчитать прибыль. А еще, знаешь ли, жрать хочется. Или ты нам самим предлагаешь всем этим заниматься?

Гэлл – один из сводных братьев и моя персональная головная боль. Впрочем, таких вот головных болей после исчезновения матери у меня стало сразу три. И каждый из них имел на меня собственные планы, потому одновременно приходилось играть роль и секретаря, и служанки.

Да, пожалуй, прежде чем вступать в новую жизнь, следует разобраться со старой. Раз и навсегда.

На мгновение я замерла у крыльца, прошлась взглядом по вывеске. «Черная Орхидея»… С этим местом связано все мое детство, следом отрочество и юность. Когда-то вывеска казалась яркой, цепляющей взгляд, но годы берут свое. Рассохшаяся деревяшка с выцветшей на солнце краской. Сколько бы я ни говорила Расти – моему непутевому отчиму, – он отказывался обновлять вывеску. Да и дела с каждым годом шли все хуже и хуже: он распустил больше половины моряков, продал одно судно и, судя по всему, заложил за карточные долги второе.

Это место держалось на плаву исключительно благодаря репутации моей матушки. Но постоянные клиенты расторгали договоры. Никто не хотел вести дела с Расти.